Розовая мечта - Эштон Элизабет. Страница 7

Свернув в проулок, машина остановилась у последнего дома в конце его. Мадам Себастьен открыла дверь.

— Проходите, вы должно быть, смертельно устали, — мягко предложила она. — Леон, голубчик, мы пройдем в гостиную, а ты пока поставь машину в гараж.

Они прошли в уютную комнату, где окна были закрыты длинными парчовыми шторами и ничто не напоминало модного французского салона — удобная, массивная мебель, на камине ваза с розами, ковер, покрывающий весь пол, несколько репродукций Моне на стенах. Перед кушеткой столик с напитками и закусками.

— Какая прелесть! — воскликнула Чармиэн.

Хозяйка улыбнулась.

— Когда я впервые вошла сюда, комната выглядела по-другому, — сказала она устало, — у прежнего владельца был иной вкус. Не могу сказать, что это место вызывает у меня приятные ассоциации, но поскольку жившая здесь дама вышла замуж и уехала в Америку, а дом пустовал, то было разумно поселиться здесь, так как он принадлежит Леону. — Мадам Себастьен открыла окно. — Rue du Jardin [2]оправдывает свое название, у нас тут много зелени. Чувствуете, как пахнет?

Чармиэн действительно уловила чудные ароматы.

— Вы любите садоводство, мадам? — спросила она.

— Нет, этим занималась моя свекровь. Садитесь и устраивайтесь поудобнее.

С облегчением Чармиэн опустилась в мягкое кресло. Теперь она заметила, что хозяйка красива: правильный овал лица, глубокие серые глаза и волосы почти того же оттенка, что и у нее самой. Стройная фигура подчеркнута превосходно сшитым темно-синим шелковым костюмом очень простого фасона; на шее и в ушах драгоценности, на изящных руках несколько колец.

— После показа мы ужинали с друзьями, — сообщила мадам Себастьен, — и заболтались допоздна, как в прежние времена. Хотите выпить? — Предложив Чармиэн шерри и сандвич, она извинилась, что должна ненадолго ее оставить. — Мне надо пойти взглянуть на нашего сына и наследника, у него прекрасная няня, и он еще слишком мал, чтоб узнавать маму, но я всегда стараюсь зайти к нему перед сном, чтобы убедиться, что все в порядке.

— Ну разумеется, — улыбнулась Чармиэн, и хозяйка удалилась. Девушка задумчиво потягивала шерри. Может ли она, смеет ли воспользоваться уникальным случаем и попросить Леона о работе? Стоит ли рассказать ему о невероятных событиях сегодняшнего вечера?

Хозяин вошел, обвел комнату ищущим взглядом. Девушка поняла, что он удивлен отсутствием жены.

— Мадам пошла взглянуть на ребенка, — пояснила она.

— А, да, будущий Кутюрье, — улыбнулся он. — Мы его любим до безумия.

Он стал с любопытством рассматривать гостью. Она смутилась под его взглядом. Как и Алекс, он был красивый мужчина, но в ином роде. Он был ниже ростом, изящнее с удивительно гладкими, как черный шелк, волосами. Цвет лица был оливково-смуглый, а глаза бархатистые, живые.

— Итак, мадемуазель, я жажду услышать, как мое лучшее творение оказалось ночью на мосту. И как там, кстати, оказались вы?

— Первое, что я хочу вам сообщить, — я не собиралась прыгать с моста, и вашему платью ничто не грозило, — улыбнулась она.

Вернулась мадам, и Чармиэн рассказала все, включая душещипательную историю с Жерменой, но опустив всякие упоминания о Хельге Петерсен.

— Понимаю, что звучит это совершенно невероятно, — заключила она, — но, однако же, все это правда.

— Ну, на Алекса это похоже, — сухо резюмировал Леон, — он обожает делать глупости.

— Так вы его знаете? — спросила Чармиэн с надеждой.

— Можно и так сказать. Заказы Александроса Димитриу для сестры и… э… некоторых его приятельниц существенно поддерживают финансовые дела салона; я бы никому иному не позволил обходиться с моими коллекционными вещами столь бесцеремонно. Сегодня, когда явилась мадам Дюваль с его дикими требованиями, я готов был возмутиться, но он всегда щедро платит за свои прихоти.

— Кто он по национальности? — поинтересовалась Чармиэн. Этот Александрос Димитриу, видно, тот еще тип.

— Грек, и, как все греки, непредсказуем. Беда в том, что у него слишком много денег, и он может себе позволить любые прихоти. У его отца была судоходная компания, и он оставил хорошее наследство, над разбазариванием которого трудится Алекс. У него остров в Эгейском море, и его последняя затея — выстроить там роскошный отель.

— Из которого он станет извлекать новую прибыль, — прокомментировала его мадам Себастьен. — Алекс вовсе не дурак. Я думаю, у Альтеи опять неприятности. Он покупает ей новую дюжину платьев после каждой ссоры.

— А они ссорятся? — удивилась Чармиэн. — У меня сложилось впечатление, что она ему скорее подчиняется. Должно быть, отважная девушка эта Альтея, если противоречит своему грозному братцу.

— В конце концов ей приходится подчиняться, но иногда она протестует, — сухо бросила мадам Себастьен.

— Если они похожи, она, наверное, очень красива, — мечтательно обронила Чармиэн, вспомнив, как впервые увидела Алекса выходящим из машины.

Женщины понимающе переглянулись.

— У них вообще красивая семья, — заметила мадам Себастьен, — своего рода наследники настоящих древних греков, славившихся своей красотой.

— Ну ладно, Рене, — вмешался Леон, — мы говорим не о семействе Димитриу, а об этой юной леди. Насколько я понял, вы хотите завтра вернуться домой, а Жермена Пуляр конфисковала ваши вещи? Тут я могу помочь — утром первым делом пошлю за ними.

Чармиэн поблагодарила, но без особого пыла. Она не хотела обратно в Англию, да и поражением Жермены хотелось насладиться. Наблюдавшая за ней Рене, спросила:

— Вам не хочется возвращаться домой?

— Мне нравится Париж, — покачала головой Чармиэн. — я очень старалась найти здесь работу, но никто меня не взял.

Леон поинтересовался, какого рода работа у нее была дома, и она рассказала про галантерейную секцию, без всяких прикрас и кокетства. Нервничая во время разговора, она теребила свою одежду.

— Перестаньте! — резко крикнул Леон, и она в изумлении уставилась на него:

— Ч-что?

— Перестаньте дергать платье!

— Ну что ты, Леон, в самом деле, — заступилась за нее Рене, — простите его, милая он относится к своим созданиям как мать к детям Слава Богу, что он не видит как обращаются с его моделями клиенты, — не то у него был: бы инфаркт! Ничего не поделаешь теперь «Грёза» принадлежит Чармиэн!

Чармиэн запротестовала, заявив, что намерена вернуть платье перед отъездом.

— Но почему, мадемуазель? — нахмурился Леон — Оно вам не нравится?

— Оно изумительно, но я не могу носить его. Оно слишком дорогое.

— Разумеется, вы должны его носить, — вскричала Рене, — Алекс же подарил вам его? А для него это не такие уж большие деньги. И потом, Леон теперь не сможет его продать и что же с ним делать?

— Я думала, его можно отправить мисс Димитриу.

— После того как Алекс его вам подарил, она не станет его носить, — возразил Леон. Да и Алекс ей не позволит. Оно бы ему напоминало о прошедшем. Он его даровал вам, милая моя, как последнее прости.

Последнее сразило Чармиэн своей прямотой — значит ее связь с Александросом Димитриу была окончательно оборвана. Она тихо сидела, сложив руки, не в силах двинуться с места и даже дотронуться до драгоценного творения Леона. Рене посматривала на нее с сочувствием, догадываясь, в чем тут дело. Затем она вернулась к прежней теме:

— А какую работу вы искали в Париже?

— Работу в доме моделей, — ответила Чармиэн прямо.

— Вы это придумали, когда встретили нас этой ночью, да? — с подозрением спросил Леон, нахмурившись.

— Нет, нет! Я этого хотела всегда. Я обращалась в ваш салон, но мне сказали, что вакансий нет.

— Вы, видимо, искали работу манекенщицы? — сурово спросил Леон. Он знал как никто другой сколько юных созданий стремятся стать моделями, не имея ни малейшего представления об их реальной жизни.

Чармиэн отвечала ему вполне искренне:

— Признаюсь, что желание стать манекенщицей у меня есть, но я не такая уж дура, чтобы не понимать, что это совсем нелегко. Да я полы мыть готова в доме моделей — лишь бы туда попасть.