Серебряный каньон - Ламур Луис. Страница 16

— Приведите-ка доктора. Этот человек ранен.

Прохожий поставил фонарь и побежал. Направив луч света на Лайелла, я принялся осторожно обнажать рану.

— Бессмысленно, — настаивал Лайелл. — Ты меня прикончил. — Казалось, Глаза его умоляли поверить словам умирающего. — Я никогда не стрелял из засады…

Расстегнув ему ремень, я сделал так, чтобы одежда нигде не жала. Лайелл хрипло дышал, глядя прямо перед собой — вверх, во тьму.

— Слейды должны убить Кеневейла.

— А меня?

— С тобой Парк хочет разобраться сам.

— А чего еще он хочет? Ранчо?

— Нет.

Он дышал медленно и тяжело. Неподалеку раздались шаги — к нам приближалось несколько человек.

— Он… он хочет денег.

Прибежал врач. Вокруг раненого образовалась небольшая толпа. Пятясь, я выбрался из нее и скрылся в темноте. Если кто-то знает о планах Парка, так это Букер, а как попасть в его контору, я уже придумал.

Позади, вокруг Лайелла продолжали собираться люди. Кто-то потребовал тишины; потом его спросили, кто стрелял. Если он и ответил что-нибудь, я этого не расслышал. А может, Лайелл был уже не в состоянии отвечать. Или не хотел. Остановившись в темноте, я обдумывал свое положение.

Предпринятая мною поездка уже оправдала себя, даже если считать только отправку телеграммы. Но заодно я выяснил и кое-что о планах Моргана Парка.

Он хотел избавиться от Кеневейла. Значит, ганфайтер с «Боксед-М» мешал Парку?

Может быть, то, чего он добивался, находилось на ранчо? Была ли это Мойра? Или нечто более ценное для Моргана. Казалось, Парк ухаживал за Мойрой с согласия Макларена. Но зачем тогда убивать Кеневейла?

Чего же тогда все-таки добивался Парк? Если он женится на Мойре, Макларен по-прежнему останется владельцем «Боксед-М». Но если Макларен умрет?.. Хотя Лайелл сказал, что Парк хочет лишь денег.

Контора Букера располагалась на втором этаже каркасного здания, и подниматься туда нужно было по наружной лестнице. Оказавшись наверху, человек попадает в ловушку, стоит кому-то шагнуть на эти ступеньки.

Я посмотрел вверх. Никогда не любил ни тесных углов, ни запертых комнат…

Становилось прохладнее; на небе высыпали звезды. Вокруг не было ни души. Мне представлялась благоприятная возможность подняться в контору.

Где-то дальше по улице бренчало механическое пианино; казалось, город бодрствовал. Через несколько домов отсюда в салуне пел квартет — если и не совсем точно, то, во всяком случае, громко.

У Букера здесь были друзья. У меня — нет. Подниматься по этим ступенькам — рискованная затея; в случае чего у меня не было наготове никакого достаточно убедительного объяснения. Желание посоветоваться с адвокатом? Но в конторе не было света.

И все же я знал, что пройти по этой лестнице необходимо; то, что я должен был узнать, можно было выяснить только там.

Оглянувшись, я подошел к лестнице и, глубоко вздохнув, быстро, перешагивая через ступеньку, стал подниматься. Дверь была заперта, но я кое-что смыслил в замках, так что вскоре уже стоял внутри.

Здесь была тьма кромешная. Пахло застоявшимся табачным дымом. Я зажег огарок свечи и быстро проверил лежавшие на столе и в ящиках бумаги. Чутко прислушиваясь к малейшим, доносившимся снаружи звукам, я старался действовать четко и ничего не пропустить. Внезапно я замер.

Я держал в руках бланк лабораторного анализа. Он не был подписан, не указывалось и расположение месторождения. Однако подвергнутая анализу руда была на редкость богата серебром. Отложив бланк в сторону, я быстро просмотрел остальные бумаги и вдруг наткнулся на знакомое имя.

Письмо, состоявшее всего из одного абзаца, было подписано… Морганом Парком.

«Вас рекомендовали мне как благоразумного человека, который может провести переговоры с покупателем и быстро и выгодно перепродать земельный участок. Пишу Вам, чтобы договориться о встрече. Я буду в Силвер-Рифе двенадцатого. Важно, чтобы как мой визит, так и содержание наших переговоров остались в абсолютной тайне».

Конечно, этого было слишком мало, но хоть какой-то намек здесь все же содержался. Быстро скопировав лабораторный анализ, я положил оригинал обратно в стол. Копию я аккуратно сложил и убрал в карман. Погасив свечу, я положил ее на полку — туда же, откуда взял.

Долгая езда и трудный день утомили меня больше, чем я предполагал, и я неожиданно понял, что мне надо отдохнуть. Прежде всего мне следовало беречь силы. Я ослабел после ранений, и хотя свежий воздух, добротная пища и физический труд быстро восстанавливали былую энергию, пока что я еще легко уставал.

Повернувшись к двери, я вдруг услышал шаги и негромкие голоса на лестнице.

Я быстро попятился и нащупал ручку двери, которая, как я обнаружил раньше, вела в соседнюю комнату. Я только-только успел войти туда и закрыть за собой дверь.

Вытянув руки, я нащупал впотьмах несколько прислоненных к стене неструганых досок. Здесь стоял затхлый запах, присущий долго запертым помещениям.

Голоса становились громче; открылась дверь. Чиркнула спичка, и в щелях вокруг двери появился свет. Я слышал, как сняли и вновь поставили стекло керосиновой лампы.

— …Возможно, какая-нибудь пьяная ссора. Вы слишком подозрительны, Морган.

— Лайелл много не пил.

— Забудьте о нем… Будь вы уже женаты на девушке, все было бы проще. В чем дело? Бреннан перебежал вам дорогу и здесь?

— Заткнитесь, Букер! — Голос Парка звучал угрожающе. — Скажете это еще раз, и я скручу вас, как грязное полотенце. Говорю совершенно серьезно.

— Выполняйте свою часть работы, а за мной дело не станет. У покупателей есть деньги, и они готовы платить. Но отнюдь не намерены ждать вечно.

Наступило молчание; потом стало слышно, как откупорили бутылку, разлили по стаканам жидкость.

— Это нелегко… — послышался голос Парка. — Он никогда не бывает один.

— У вас есть Слейды.

Скрипнул стул. Стукнули поставленные на стол стаканы. Открылась и закрылась дверь — значит, оба ушли. Прислушавшись, я различил слабый звук удаляющихся по лестнице шагов. Я выглянул в окно и увидел, как они попрощались под фонарем и разошлись в разные стороны.

В любой момент Букер мог вернуться обратно. Быстро открыв дверь, я опрометью сбежал с лестницы, но на улицу вышел лишь после того, как внимательно осмотрелся.

В Силвер-Рифе мне больше нечего было делать. Надо было возвращаться домой. Только уже сидя в седле, я начал раздумывать над тем, что узнал. А узнал я, в сущности, совсем немного.

Никто не мог знать, что Лайелла убил я, хотя Морган Парк и заподозрил неладное. Однако у него не было ни малейших оснований считать, что я находился в это время в Силвер-Рифе или его окрестностях.

Лайелл уверял, что не присутствовал при убийстве Болла. Может, так оно и было, а может, и нет — умирающие тоже не всегда говорят правду. Зато его реакция На упоминание в этой связи имени Парка наводила на размышления.

Морган Парк и Букер заключили соглашение о продаже некой собственности, которой Парк пока еще не мог представить.

Его замечание: «Он никогда не бывает один» — не касалось меня, я как раз существовал и действовал в одиночку.

Я старался не спешить с выводами, все назойливее мне приходила мысль, что человек, который «никогда не бывает один», может оказаться Маклареном.

Впрочем, нельзя было исключать и других возможностей. Например, Кей Чепин. Но к нему не могли относиться слова Букера о «женитьбе на девушке»… Или могли? Несомненно, зять Макларена окажется человеком, очень надежно защищенным, почти неуязвимым.

Словом, чем больше я раздумывал, тем больше убеждался, что Морган Парк имел в виду Макларена. Вот почему Слейды должны были убрать Кеневейла.

Милях в шести от Силвер-Рифа я свернул по руслу узкого пересохшего ручья и, отъехав по нему подальше от тропы, устроил под кустом меските привал.

Уже давно перевалило за полночь; в кустах что-то шевелилось и шуршало.

Места здесь были труднопроходимые; большие, извилистые, разветвляющиеся каньоны перемежались образовавшимися из песчаника горными хребтами. Даже индейцы здесь были редкими гостями.