Украина. Двойка по истории (СИ) - Марков Герман. Страница 24

Поляки, заполнившие при Голуховском большинство должностей в галицкой администрации, сначала отнеслись к рутенскому движению негативно, однако вскоре руководители польского национального движения в Галиции поняли, что в их интересах придать рутенскому образованному слою общества антироссийский курс. Они стали поддерживать украинофильство, завезеное в 1860-х годах из России, которое, имея в основном культурно-этнографическое направление в среде российских интеллектуалов, в Галиции становится политическим движением. Там начинает распространяться подстрекательская литература антирусского содержания, с призывами к сепаратизму Малороссии. Поляки призывали отказаться от русского языка и русской культуры и выработать свой собственный литературный язык, создать свою собственную литературу и искусство, чтобы сопротивляться «русскому гнёту и засилью москалей». Не удивительно поэтому, что в группе деятелей так называемого «украинского национально-освободительного движения» с самого начала его зарождения состояли в основном этнические поляки, являвшиеся основными исполнителями «украинского проекта». Незначительное число увлечённых их идеями русинов и малороссов представляли собой подобие новой украинской народности.

Польские чиновники галицкой администрации и польская шляхта, решили взять под свой контроль русское национальное возрождение русинов в Галиции и в середине XIX в. создали во Львове организацию русинско-польского единства «Русский собор», где ведущую роль играли поляки. Они издавали какое-то время газету «Dnewnyk Ruskij», в котором целью деятельности «Русского собора» декларировалась вражда к России и царскому режиму, а цели по отрыву русинов от России устраивали и поляков, и австрийские власти.

В 1870-е годы происходит раскол русинского движения. Часть русинов, не устояв под административным давлением, стали именовать себя украинцами. Сторонников же общерусского единства они стали называть москвофилами. То есть в то время слово «украинец» не имело этнографического смысла и не являлось названием народа, а означало принадлежность к политическому течению, направленному против русинов и России.

В 1890 г. в галицком сейме воспринявшие «украинскую идею» депутаты-русины Юлиан Романчук (1842—1932) и А. Вахнянин, избранные с помощью поляков, выступили с заявлением, что население Галиции – это украинцы, не имеющие ничего общего с русскими. И если уж говорить о появлении украинцев в истории, то годом официального рождения их названия следует считать 1890 год. До этого Романчук в сейме возглавлял депутатское объединение «Русский клуб». Термин «украинец» галицкие украинофилы в то время использовали только в своём узком кругу, на словах выступая в защиту якобы интересов галицких русинов, фактически обманывая своих избирателей. В сейме следующего созыва русских депутатов уже не было, они стали «украинцами», а клуб стал называться украинским. Первыми «украинцами» были переродившиеся украинофилы – ограниченная прослойка польской и малоруской интеллигенции, эмигрировавшая в Галицию и воспринявшая идеи «украинства». А украинофильское движение начинали тоже поляки.

В конце XIX в. в Галиции начинается тотальная украинизация путём директивного введения фонетического правописания, компилятивно разработанного на базе «кулишовки» финансируемым австрийским правительством «Научным обществом Шевченко», большинство членов которого составляли украинофилы радикальных взглядов, эмигрировавшие из России. Поэтому датой официального рождения украинского языка и унифицированного алфавита можно условно считать 1892 г., когда он начал официально насаждаться в Галиции и его фонетическая орфография была признана министерством народного просвещения официальным правописанием в Галиции и Буковине. До того момента существовали лишь различные системы правописания, которые чуть ли не всякий российский украинофил выдумывал для себя сам. Широкого хождения они не имели, тем более не получили официального признания.

В открытом противостоянии новых «украинцев» и русинов последние подвергались дискриминации по обвинению в пророссийских настроениях. Усиленная поддержка «украинства» властями и непрекращающийся политический и культурно-бытовой террор привели к тому, что всё большее число русинов в борьбе за выживание стали называть себя украинцами. Кто отрекался от своей русской национальности и называл себя украинцем, тем предоставлялись определённые льготы и благожелательность властей, а противившиеся этому подвергались притеснениям и репрессиям. В это время у русских родителей повзрослевшие дети, впитав отравленные ненавистью к русским идеи поляков и австрийцев, становились «украинцами».

На цели пропаганды новой искусственно взращиваемой австро-венгерским правительством «украинской народности» использовались все имеющиеся средства: от периодической печати до школьного образования, греко-католической церкви и прямой дискриминации русинов. Каждый молодой русин, желавший поступить в духовную семинарию, должен был написать расписку, в которой обязывался называться украинцем: «Заявляю, что отрекаюсь от русской народности, что отныне не буду называть себя русским, а лишь украинцем и только украинцем».

Большинство русинов считали новоявленных украинцев предателями за то, что те открыто демонстрировали отказ от своих исторических, национальных корней, от своего кровного родства и веры и предавали своих отцов и дедов. А те платили им ненавистью.

В Галиции, где традиционно существовала польская ментальность, были сильны позиции греко-католической церкви, явственно проявлялось цивилизационное влияние близкой Польши. Негативную роль Польши при этом решительно отстаивал выходец из польской шляхты историк В. Антонович, который, анализируя историю польских восстаний 1830 и 1963 годов, пришёл к твёрдому убеждению, что «причиной всех бед украинского народа была польская шляхта и что она до сих пор является единственным препятствием к возрождению украинского народа». К аналогичным выводам о польских истоках «украинской идеи» пришёл и А. Стороженко: «Исторически совершенно достоверно, что „украинский народ“, а затем и политический о нем вопрос сочинили польские ученые и писатели вслед за разделами Польши в 1772, 1793 и 1795 годах и за связанным с ними исчезновением Польского королевства с карты тогдашней Европы». [47]

В 1880-е годы австрийские власти начинают широкомасштабную борьбу с москвофильством, взяв в союзники созданных ими «украинцев». Составлялись списки и проводились аресты среди активных старорусинов и русофилов. В 1882 г. происходит громкий судебный процесс над русскими галицкими деятелями по обвинению в государственной измене, известный под названием «Процесс Ольги Грабарь», положивший начало целой серии подобных политических судилищ. Особый упор обвинение делало на то, что подсудимые, пропагандируя идею общерусского единства, утверждали, что язык русинов и есть русский язык. Перед самой войной в 1913—1914 гг. были проведены два показательных судебных процесса по обвинениям в измене – Мармарош-Сиготский и Львовский.

Таким образом по мере использования в обыденной жизни австро-венгерской Галиции политики раскола русинского движения, начали появляться «украинцы». Сначала их было до обидного мало, они все находились во Львове и представляли собой небольшую маргинальную партию, типа секты, поддерживаемую греко-католическим духовенством. Например, Католическая энциклопедия 1913 г. так описывает ситуацию в Галиции в то время: «Среди русин Галиции и Венгрии были сформированы политические партии. Они разделены на три основные группы: „Украинцы“, те, кто верит в развитие русин по собственной линии, независимой от России, поляков или немцев. „Москвофилы“, те, кто смотрит на Россию, как на образец русско-славянской расы. „Угро-русские“, или „Венгерские русины“, те, кто выступает против Венгрии, против её правил; те, кто не желают потерять своего особого статуса. Идеи „украинцев“ особенно неприятны для них».

Идеи «украинства» из Галиции и из польской эмигрантской среды стали распространяться и в Малороссии. В крупнейших городах Юго-Западного края открывались получавшие средства из-за рубежа многочисленные украиноязычные издания, появились сотни пропагандистов. Агрессивная информационная кампания велась путём распространения в России украинофильской литературы подрывного сепаратистского содержания, а в Галиции против народного русинского языка. Славянофилы из так называемой «старорусской» партии стремились приблизить галицко-русинское наречие к русскому литературному языку, а галицкие «украинофилы» хотели сблизить народный язык с польским. Австрийские власти и польская администрация края с целью ослабления протестных настроений активно поддерживали украинофильское движение и старались навязать русинам латинский алфавит. Русинам настойчиво пытались внушить, что они не русские, а украинцы, и что Россия и русские им враги. На самом деле борьба шла не за язык, а за национальное самосознание, а, главным была идея единой «Украины-Руси» от Карпат до Дальнего Востока и враждебность к «Московии». Вот на этом этапе и начал зарождаться украинский национализм, замешанный на русофобии «украинства» как политического проекта, изначально направленного против русских и России.