Победа ускользает - Мошков Кирилл. Страница 56

Впрочем, Реостату не надо было узнавать или не узнавать пилотов по голосу. В отличие от адъютанта и даже самого Пантократора, он сразу заметил неладное: третий катер зашел яхте в хвост. Истребитель эскорта делать этого был не должен.

Реостат глянул на сканер. Истребитель сзади отражался на нем молчаливым силуэтом. Сигналы «свой-чужой» и здесь не читались, он даже не мог определить бортовой номер боевой машины.

— Кризисный центр, — сказал Реостат в микрофон подшлемника, стараясь сохранять спокойствие. — Нас встретили три катера. Один зашел мне в хвост под атаку.

— Что за черт, — послышалось в наушниках.

— Под атаку? — переспросил Пантократор. — Вы уверены?

— Не отвлекайте меня, Ваше Величество, — огрызнулся Кригер. Пантократор промолчал: отвлекать пилота и впрямь не стоило.

— Катер SPX, «Крыло Дракона», борт ноль-тринадцать! — быстро говорил тем временем диспетчер кризисного центра. — Ответьте кризисному центру. Займите штатное место в строю! В строй, борт ноль-тринадцать!

Видимо, кризисный центр смикшировал каналы, потому что на борту «Лестера» стали слышны все переговоры диспетчера.

— Кризисный центр, говорит «Крыло Дракона», борт ноль-двадцать два, — послышался новый голос. — У меня наведенный отказ управления.

— Кризисный центр, здесь «Крыло Дракона», борт ноль ноль-семь, — эхом отозвался второй истребитель. — У меня наведенный отказ управления.

Кризисный центр секунды три молчал, потом послышался решительный голос (Пантократор узнал адмирала Гомилку).

— Борта ноль ноль-семь и ноль-двадцать два, отрубайте внешний контроль и всю радиосвязь. Аварийные действия в автономном режиме. Защитите яхту «Лестер», борт Телем — двенадцать-сто шесть.

— Есть, — почти одновременно ответили пилоты, и их несущие частоты пропали. Почти мгновенно оба катера по сторонам «Лестера» стали неуклюже расходиться.

— Борт ноль-тринадцать, — говорил тем временем Гомилка. — Ответьте кризисному центру. Как тебя? Лейтенант Угорта! Лейтенант Нодак Угорта, верно? Отвечай! В строй, ноль-тринадцатый!

Два других истребителя медленно маневрировали вдоль бортов яхты, недоступные теперь для связи. Для того, чтобы полностью перевести управление в автономный режим, нужно было время, несколько секунд по крайней мере — и в эти секунды катера вряд ли могли выполнять боевую задачу: пилоты были крайне заняты переключением режимов едва ли не всего бортового оборудования. Впереди медленно рос гигантский ком конструкций Космопорта, светясь во тьме, как рождественская елка. Казалось, «Лестер» падал на эту грандиозную рельефную поверхность.

А катер сзади, не отвечая на вызовы, тем временем довернул на один из истребителей и дал по нему боевой залп.

Надо отдать должное пилоту атакованного катера: это был блестящий специалист. Он успел дать полный газ и вывести свою машину из-под основного удара, но три параллельных разряда из мощных лучевиков SPX, делавших машины этого класса самой грозной в своем классе боевой единицей, хотя и не поразили его катер, но основательно встряхнули. Хвостовая часть катера, раскалившись до тускло-коричневого свечения, потеряла все шесть гравистатов, выступающих полушарий силовой системы, так что истребитель стал беспомощен. Его завертело, и он отстал.

Второй истребитель сразу сбавил скорость — это все, что он сейчас, не успев переключить режимы, мог сделать — и, таким образом, зашел нападавшему в хвост. Тогда борт ноль-тринадцать, подавшись вперед, стремительно преодолел отделявшие его от «Лестера» несколько сотен метров и почти прижался к яхте, синхронно двигаясь метрах в десяти за ней. Теперь истребитель не мог атаковать его, не рискуя поразить яхту.

Тем временем в кризисный центр позвонила женщина-оператор одной из телефонных компаний Космопорта и недоумевающе сказала, что у нее на линии какой-то лейтенант Мангельсдорф с борта ноль ноль-семь, который звонит по номеру экстренного вызова и утверждает, что ему срочно нужно говорить с адмиралом Гомилкой. У принявшего звонок офицера хватило сообразительности переключить звонок если не на самого Гомилку, то на диспетчера, находившегося вместе с Гомилкой на связи с «Лестером» и конвоем.

— Кризисный центр, — задыхаясь, произнес слабо слышимый голос у них в наушниках, — это пилот борта ноль ноль-семь, я звоню по своему личному мультикому, мы в зоне приема Космопорта.

Голос был отчетливо слышен на борту «Лестера», так как шел в сумму смикшированных каналов связи.

— Я могу маневрировать, — кричал пилот, — но все управление огнем выведено из строя, пока меня еще контролировал ЦОКП. Тут ремонта на сутки. Скажите Его Величеству, что я отдам жизнь за него! Позвоните моей семье… скажите, я любил их!

— Лейтенант Мангельсдорф, СТОЙ! — страшным голосом прогремел адмирал Гомилка, но пилот уже отключился, и на сканерах кризисного центра было отчетливо видно, что его катер пошел на таран.

Только тут Реостат вышел из ступора и, вцепившись в управление, дал на двигатель полную нагрузку.

Пантократор, которого сокрушительно вжало в кресло, застонал. Реостат бросил яхту вверх. В кабине под стремительно нарастающим весом тел громко трещала обивка кресел: «Лестер» не был рассчитан на такие перегрузки.

С некоторой задержкой катер ноль-тринадцать пошел за ним.

Наращивая скорость, в хвост ему заходил катер ноль ноль-семь.

Реостат закладывал «мертвую петлю», пытаясь оторваться от преследователя, но даже двадцать два меганобеля мощности двигателя его яхты не спасали: на стопроцентном форсаже, выжимая все из своего движка, SPX шел за ним, как приклеенный — правда, отстав на несколько сотен метров.

Тускло поблескивающая среди миллионов огней поверхность Космопорта горой громоздилась над разворачивающимися машинами. Сжав зубы, Реостат сквозь красный туман в глазах смотрел на сканер, на котором приближающийся изогнутый рельеф поверхности угрожающе мигал все ближе и ближе к точке яхты: заложенная траектория была недостаточно крута, а сделать ее еще круче набранная инерция уже не позволяла.

— Не получается, — прохрипел Кригер. — Теряю квалификацию… Holishit!

Только сейчас пилот атакующего катера ноль-тринадцать заговорил.

— Сдавайся, «Лестер», — прохрипел его голос в эфире. — Иначе погибнешь. Ты же видишь, не успеешь вывернуть, размажешь Пантократора по Космопорту. Сдавайся. Тормози.

Реостат застонал:

— Роберт, я правда не успею вывернуть.

И он, сбросив скорость, толчком ввел реверсную нагрузку, тормозя. Обсчитывая маневр, сканер перестал мигать поверхностью Космопорта: угроза столкновения миновала.

Катер ноль-тринадцать в упор навел жерла лучевиков на гравистаты «Лестера».

Реостат, проскрежетав страшное тоскалузское проклятие, сделал то, что любым уставом любого флота делать настрого воспрещалось: выведя разрядную емкость энергетики яхты на максимум, рывком ввел на гравистатику нагрузку, вертикально перпендикулярную курсу.

«Лестер» прыгнул вверх, проскочив в метре от голубой плазменной струи боевого залпа.

И тогда катер ноль ноль-семь догнал нападающего.

В Восточном полушарии Космопорта не так уж много высококлассных учебных заведений. Об этом, конечно, не написано в тех многоцветных, красивых путеводителях, которые бесплатно раздают прибывающим на борту имперских пассажирских лайнеров. Об этом вряд ли написано и в тех солидных, объемных книгах о Космопорте, что можно купить в любом отделении имперского Управления туризма и путешествий. Ну, а скучные социологические исследования, которые туристам не раздают и не продают, вряд ли читают те, кто воспринимают Космопорт по-туристски — как Большой Звездный Дом, где человечество наслаждается самыми высокими в Галактике стандартами жизни. Такие вещи знают либо те, кто по долгу службы связан с внутренней жизнью Космопорта вообще и Восточного его полушария в частности, либо те, кто в Восточном полушарии живет. У абсолютного большинства этих людей взгляд абсолютно не туристский. Они знают, что в Восточном полушарии обитает всемеро меньше людей, чем в Западном, и что около восьмидесяти процентов из них бывают вне Восточного полушария реже, чем раз в два года. Восточное полушарие — чрево Космопорта, его желудок, кишечник и внутренняя секреция. Обслуживающие эти малоаппетитные внутренности Звездного Дома люди вряд ли нуждаются в высококлассном образовании, да и денег на него у них, как правило, нет. Рабочие, техники, операторы разных узкоспециальных систем, полицейские, работники коммунальных служб, мелкие чины Звездного Флота (опять же техники, стюарды, грузообработчики и т. п.) — вот кто живет в Восточном полушарии. И будьте уверены: если, скажем, двигательный техник Звездного флота живет в Западном полушарии (пусть и не в Старом Ядре, на это его доходов вряд ли хватит, но хотя бы в Северо-Западных Внешних секторах), то это скорее всего означает, что он работает на крупную преуспевающую частную компанию или же на элитных бортах Имперского Звездного — экспедиционных судах Академии наук, сверхбольших пассажирских лайнерах и так далее. Если же обитает он в Восточном полушарии, да еще в южной его части — скорее всего, служит он за гроши на малотоннажном каботажнике, или годами, трижды в неделю, ходит на каком-нибудь устаревшем обшарпанном корыте по одному и тому же скучному пассажирскому маршруту, типа Космопорт — Станция Толиман, или и вовсе сутки через трое или даже через двое дежурит на грузовых терминалах, то и дело отправляясь на каком-нибудь буксире или толкаче беспилотных барж в полутора-двухчасовые разгонные или тормозные вылеты.