Победа ускользает - Мошков Кирилл. Страница 68

— И тогда Человек-Краб надел Секретный Полетный Бронежилет и прыгнул в открывшуюся в стене трубу Секретного Метро…

И все хихикали: все знали, что на самом деле Доставка не присылает лапы марсианских пауков, что стандартные встроенные квартирные телевизоры не могут сами собой включаться для зомбирования детей в то время, когда малыши возвращаются в пустую квартиру после школы, и что никакого «секретного метро» нет в природе. А специалисты в серьезных газетах снисходительно объясняли, что слухи о существовании «секретного метро» — отражение подсознательного комплекса жителей имперской метрополии перед Землей-Большой, где уже много лет действует рапид, система мгновенного перемещения.

Доподлинно о существовании «секретного метро», а точнее — так называемого «внутреннего транспорта», знали, наверное, человек двести во всем Космопорте, причем среди них не было тех, кто его обслуживал и поддерживал в рабочем состоянии — эти о назначении «транспорта» не подозревали, потому что нанимали их для обслуживания резервных энергетических линий.

В семнадцать ноль-ноль по абсолютному подполковник Лех Гонта, полностью снарядившись и проинструктировав отправляющихся с ним двух оперативников, спустился из главного зала кризисного центра в самый нижний уровень комплекса МИБ в пятидесятом горизонте Западного Старого Ядра. Он прошел в кухонный блок исполинской столовой для младшего обслуживающего персонала министерства, где полторы сотни поваров суетились вокруг гигантских пищевых роботов. Заканчивалось время ланча второй смены, тысячи охранников, уборщиков, техников и операторов доедали свою пиццу-пепперони или спагетти с мясными шариками, ожидая кофе и порции чизкейка. Никто толком не обратил внимания на офицера в темно-синем рабочем комбинезоне, несшего на спине тяжелый вещевой мешок. За ним следовали двое крупных, рослых оперативников в легких боевых скафандрах и с оружием. На этих повара мельком посмотрели с одобрением. Они знали, что позади столовой есть грузовой лифт, которым оперативники время от времени пользуются для сокращения пути от нижнего транспортного терминала министерства, расположенного по соседству со столовой, до своих верхних горизонтов, где они выходили через кухонные блоки кафе.

Офицер и оперативники действительно вошли в лифт и дождались, пока широкие стальные двери сомкнутся. Но они не стали нажимать кнопки с корявыми надписями фломастером «столовая на пятом» или «кафе на двенадцатом». Офицер вынул из кармана кей на цепочке, открыл им щиток под кнопочной панелью и приложил пальцы к скрытому под щитком опознавателю. Опознаватель щелкнул, сдвинулся, и на открывшихся числовых кнопках офицер набрал длинный код. Лифт поехал, но не вверх, а вниз.

Спустившись на один горизонт, офицер и оперативники вышли в облицованный стальными панелями холл. Этого помещения не было ни на одном официальном плане Космопорта, даже самом подробном и секретном. Это не был сорок девятый горизонт: от него холл отделяла мощная подсекторная броня, в толще которой и было укрыто помещение.

Офицер снял и спрятал во внутренний карман свои желтовато-оранжевые очки, сбросил на пол вещмешок, развязал его и начал одеваться, по очереди вытаскивая сегменты боевого скафандра. Он только натягивал их: оперативники помогали ему, привычными движениями защелкивая на нем замки и зажимая липучки. Надев и зафиксировав в жестком положении полупрозрачный шлем, офицер извлек из вещмешка последние два предмета — два тяжелых, надевавшихся на предплечья мультистемных излучателя с боевыми частями разной мощности, от разрядника до скрэчера. Закрепив их на руках, он переглянулся с оперативниками, и они по очереди слегка хлопнули друг друга по плечам, как с незапамятных времен было принято в Службе Безопасности Империи перед выходом на задание.

Потом подполковник Лех Гонта протянул левую руку к стене напротив выхода из лифта и другой рукой открыл под кожухом на тыльной стороне перчатки небольшую красную кнопку. Еще раз переглянувшись с оперативниками, он нажал ее.

Стена напротив лопнула с металлическим скрежетом. Четырьмя стальными лепестками она завернулась к углам, открыв черную пустоту, прикрытую дрожащими струями искр силового поля.

Подполковник еще дважды нажал на кнопку и сказал:

— Три пассажира в связке. Назначение: Восточное полушарие, Северный триста девяносто седьмой горизонт, отстойники транспортных развязок в направлении Сброс-терминала.

— Назначение существует в количестве более одного, — ответил механический голос. — Выбор: отстойник транспортной развязки номер три, отстойник транспортной развязки номер пять, отстойник транспортной развязки номер семь, отстойник транспортной развязки номер девять, отстойник транспортной развязки номер одиннадцать…

— Стоп, — сказал подполковник. — Какое из этих назначений имеет въезд с подъемной спирали, начинающейся у выезда из транспортной системы университета имени Люгера на триста тридцатом горизонте?

— Назначение существует, — ответил робот. — Отстойник транспортной развязки номер семь.

— Назначение принять, — скомандовал офицер.

— Назначение принято. Исполнить старт?

— Старт исполнить.

Все трое, синхронно шагнув вперед, одновременно закрыли забрала шлемов, активировав дыхательную систему. Силовое поле с громким щелчком пропало. В черный проем перед ними со свистом устремился воздух из холла и лифтовой шахты: под напором ветра дверь лифта за их спиной задрожала. Все трое вошли в черный проем, и силовое поле со щелчком и гудением включилось снова, отделив их от обшитого сталью холла искрящимся занавесом. Темнота в трубе, в которой они оказались, была почти абсолютной: внутренние стенки поглощали почти все лучи видимого спектра. Только по редким отблескам голубых искр можно было угадать, что впереди проем резко сужается, образовывая трубу примерно метрового диаметра. Все трое легли головами к этой трубе, положив головы в шлемах на вытянутые вперед руки. И подполковник Гонта сказал:

— Старт.

Всех троих приподняло, и они заскользили вперед, в трубу, все быстрее и быстрее. Далеко впереди мощные компрессоры откачивали из трубы воздух, просачивающийся туда с конечных станций вроде той, откуда они вошли во «внутренний транспорт». Сверхгладкие стенки мягко гасили столкновения, которые неизбежно случались в первые несколько секунд, пока три тела под воздействием силовой индукции не разогнались как следует. Потом скорость выросла до трехсот километров в час, и трех офицеров МИБ с нарастающим ускорением потянуло вперед ровно и мощно, практически без соприкосновений с черным зеркалом внутренней поверхностью трубы. Передавая их от одного силового индуктора к другому, «секретное метро» несло их сквозь тайные глубины Космопорта, ускоряя до предела — а предел был в районе девятисот километров в час. Лех Гонта закрыл глаза, чтобы не видеть надоедливого мелькания случайных вспышек ионизации вокруг себя. Он знал, что полет займет не менее получаса: хотя надо было пройти всего около пятисот километров, неизбежно возникали замедления, поскольку система должна была переключать их с одной трубы на другую. Прямого пути к избранной цели не было.

Первыми болтающуюся на трех швартовых тросах беспомощную яхту, эскортируемую двумя звеньями перехватчиков, увидели посетители парка имени Антонио Харта в нулевом горизонте Старого Ядра. На сорок гектаров раскинулся в подбрюшье восточной части Старого Ядра старейший общественный парк Космопорта, где росла тысячелетняя секвойя и пятьдесят семь дубов, посаженных по очереди всеми Пантократорами (кроме первого). Прелесть парка заключалась не только в великом многообразии деревьев и трав, среди которых бродили ручные пони, лани и карликовые гиппопотамы, но и в том, что в дальней его части можно было спуститься по узким лесенкам, прячущимся среди растущих вдоль стены парка рододендронов, и через два пролета, ниже мощного слоя парковой почвы, оказаться в красивой старинной галерее с прозрачной броней, открывавшей роскошный вид на внутренность Старого Ядра, черные спицы Балок Вондрачека и — в их перекрестии — сияющий тысячами огней тороид Дворца.