Семья для чемпиона - Алекс Коваль. Страница 12

Выдаю самую нелепую версию, спрашивая:

– Я тебе неприятен?

– Что? Нет, конечно.

– Ты меня боишься?

– Скорее я боюсь себя, – говорит Ава тихо, но я стою достаточно близко, чтобы расслышать. – Ты тут точно ни при чем.

Ах вот оно как? Значит, это то самое женское волнение? В квартире буквально искрит от напряжения. И сейчас я понимаю, отнюдь не от страха девушки передо мной. Скорее от страха сломаться. И, может, я покажусь слишком самоуверенным говнюком, но Ава хочет меня.

Что ж, а я хочу ее. Тоже мне новость, правда?

И мне не надо многого, чтобы распалиться рядом с ней. Одного взгляда на ладненькую фигурку, упругую задницу и огромные доверчивые глаза достаточно, чтобы мысленно я истекал слюной и бился в предсмертных от воздержания конвульсиях.

Но, мать твою, я не маньяк какой-то! Я умею держать себя в руках и заталкивать свои «хочу» глубоко и надолго. Конечно, предпочтительней было бы «заталкивать» глубоко кое-что другое. Но, видимо, не в этот раз. Тем более когда на повестке дня моя карьера и ее спасение в лице бывшей девушки долбодятла братца.

– Я просто спросил, чтобы знать, сколько у нас в запасе времени. Потому что разговор нам предстоит и правда… любопытный, – пытаюсь оправдаться.

– Да все нормально. Я поняла.

– Тогда перестань так трястись.

– Я не трясусь.

– В самом деле? Я слышу, как стучат твои зубы от страха.

– Я не… – охает Ава. – Ауч! – шипит. – Черт!

– Что там? Давай помогу, – дергаюсь вперед. – Обожглась?

Девушка протестующе взмахивает руками:

– Нет, не надо, я просто… блин! – неловко задевает локтем пустую кружку и с оханьем пытается ее поймать. Не удается. Керамическая посудина с грохотом приземляется на пол прямо у босых ног Авы, разлетаясь на осколки. Она подпрыгивает, отскакивая.

– Осторожно.

– Вот же растяпа! – ругается, присаживаясь на корточки. Начинает суетливо подбирать остатки разбитой посудины в ладонь.

– Не порежься, – приседаю рядом, забирая мусор и откладывая в сторону.

– Димка расстроится, это была его любимая.

– Купим новую.

– Не получится, – трогает грустная улыбка карамельные губы, – ему ее за самую первую победу в областном чемпионате подарили. Вечность назад! Больше таких нет.

– Я что-нибудь придумаю.

– Да ты вроде как и не обязан. Это я, неуклюжая мать, разбила.

– А я приперся с тортом на чай. Так что…

Аврелия улыбается.

В какой-то момент мы тянемся к одному и тому же осколку кружки. Наши ладони соприкасаются. Ава вздрагивает, но руку отдернуть не успевает. Я ее перехватываю, зажимая ее пальчики в своей ладони.

Она вскидывает взгляд. Чистый, светлый, голубой. В таком запросто можно захлебнуться от восторга и утонуть. Взгляд, который медленно стекает на мои губы. Ава нервно облизывает свои, делая вдох.

– Яр, что ты делаешь? – шепчет.

– Понятия не имею.

Не знаю, о чем думает она, но я уже в красках представляю себе эти губы на моем члене. Натуральные, пухлые, карамельные. Ощущаю каждую ямочку и впадинку. В штанах моментально твердеет. Особенно когда наблюдаю, как ее щеки трогает румянец.

В башке коротит. Извилины завязываются в узелки, перекрывая доступ к здравомыслию. К черту все! Я подаюсь вперед, одной рукой зарываясь в ее волосах, второй хватая за руку и дергая на себя. Поднимая.

Ава вскакивает на ноги. Переступает на носочках через осколки, впечатываясь грудью в мою грудь. Взвизгивает удивленно. Я нападаю своими губами на ее губы. Целую, вжимая задницей в кухонный гарнитур и врезаясь языком в ее горячий ротик, который она приветливо раскрывает мне навстречу.

Наши языки соприкасаются. Я не могу сдержать утробного рычания. Горячая, мягкая, нежная девочка! От верхней головы до нижней прокатывается опаляющий разряд тока, сшибая и вышибая все предохранители к хренам. Вот и поговорили…

Ава тихонько стонет, упираясь ладонями в мою грудь. В какой-то момент она пытается меня оттолкнуть, но быстро прекращает потуги. Впивается пальчиками в тонкую ткань джемпера и льнет ближе.

Я ласкаю ее рот, почти имея своим языком. Держу за затылок, утопая в шелковистых волосах, не давая даже малейшей возможности к побегу. Целую, кусаю, посасываю, в порыве страсти проникая по самые гланды. Вкусная, сладкая, охеренная!

Пробираюсь ладонью под тонкую ткань блузки. Добираюсь до груди. Сжимаю поверх кружевного бюстика полушарие. Ава вздрагивает и прогибается в спине навстречу моей ласке.

– Я-Я-Яр… – стонет так сладко, что мой член уже почти порвал ширинку на джинсах.

– Нравится? – шепчу, спускаюсь губами к ее шее.

Она мычит тихонько от удовольствия.

Я прокладываю дорожку из поцелуев до ее ключиц. Она тянет за край моей кофты, стягивая через голову. Поддаюсь. А чего бы и нет? Такой «разговор» меня устраивает гораздо больше.

Ава царапает ноготками мою грудь, проезжает по прессу. Мышцы напрягаются и твердеют от ласк. Я подхватываю ее на руки, впиваюсь в губы поцелуем и буквально вслепую дотаскиваю до дивана. Укладываю. Раздвигая коленом ее ножки, ложусь сверху, придавливая своим весом. Дергаю ее за бедра ближе к себе. Не разрывая губ, нащупываю «собачку» на ее джинсах, с кощунственно-громким, отрезвляющим девчонку «вжиком» дергая вниз.

– Яр, нет! – пытается протестовать дурочка.

– Да, – рычу я и кусаю в подбородок. – Да.

– Мы не можем…

Я склоняюсь над ней, упираясь лбом в ее лоб. Ловлю ее ошалелый взгляд и частые-частые выдохи. Целую, кусаю и снова целую. Спрашиваю:

– Кто нам запретит? – и ныряю ладонью в ее расстегнутые джинсы.

– Остановись… – просит, а сама крепче обнимает за шею.

– Ты правда этого хочешь?

– Хочу, – звучит жалобный всхлип. – Перестань…

– Нет, не слышу уверенности в тоне, фигуристочка.

– Мы не должны… Яр… а-а-а-а! – вскрикивает, когда я касаюсь пальцами между ног поверх трусиков. Мокрые. Хоть выжимай! Повторяю свои манипуляции, надавливая на бугорок сквозь кружево. Ава стонет и подается навстречу моей руке. Хорошая девочка.

Хочет она. Только не чтобы я остановился, а чтобы показал ей небо в алмазах хочет. Прямо здесь и сейчас. Скинем уже это сексуальное напряжение, что протащили за собой больше десятка лет и наконец-то перейдем к конструктиву. Правильно? Абсолютно! Я больше чем уверен, что после меня перестанет так жестко на ней клинить. А она перестанет так страшно передо мной робеть.

– Мы… мы хотели поговорить, Яр, м-м-м…

– Обязательно поговорим, – запускаю ладонь ей в трусики, касаясь влажной нежной киски. – Обязательно, – обещаю.

Ава откидывается затылком на диван и закрывает глаза. Ее грудь вздымается часто-часто. Я покрываю поцелуями каждый оголенный участок ее бархатной кожи и начинаю круговыми движениями ласкать ее клитор, теребить бугорок. Девчонка ерзает подо мной и стонет. Так сладко стонет, что мой член, все еще пребывающий в штанах, готов туда же и разрядиться мощным залпом. Она впивается пальчиками в мои плечи и подстраивается под один с моей рукой ритм. Сама прижимается промежностью к моей ладони.

Я наваливаюсь на нее плотнее. Прижимаю подушечкой большого пальца ее закусанную зубками губу, оттягивая. Второй рукой раздвигая складочки, вводя два пальца. Ава распахивает глаза и смотрит на меня удивленным затуманенным взглядом. Сглатывает тяжело.

Я прохожусь кончиком языка по ее губам и начинаю трахать ее рукой. Быстро, интенсивно, проникая на всю возможную глубину. Срывая поцелуй за поцелуем с ее губ, довожу ее до пика, ощущая, как мышцы вокруг моих пальцев сжимаются все плотнее, вибрируя от напряжения.

С очередным толчком внутрь Ава вскрикивает и прогибается в спине, кончая. Бьется в сладких судорогах, сжимая ладонями мои плечи и хватая ртом воздух. Я стискиваю челюсти и догоняю ее оргазм своим. С опустошающим отчаянием понимая, что, как зеленый юнец, спустил в штаны. Накрыло так, что напряглась каждая мышца и извилина. Выстрелило все до последней капли в яйцах и звезд в глазах.