Самозванец 3. Песнь червоточин (СИ) - Некрасов Николай Алексеевич. Страница 17

Он был прав. Я — не мог. А вот Канто Алан Рэй… Тут оставались вопросики.

— Ты зачем рыбу украл? — сменил тему, чтобы уйти от ответа.

Пацан вытер нос рукавом толстовки и, потоптавшись на месте, пояснил.

— Ну, это… ты ж знаешь, как бывает. Мамка опять с хахалем усвистала. С новым. Деньги кончились. А её дня три ещё не будет. Надо крутиться. Руки ловкие, ноги шустрые… А ты тут зачем? Думал, вас не выпускают.

— Да нас и не выпускали, но сегодня дело есть. Ты тут ничего странного не замечал?

Глаза просияли.

— Вы за монстром? Ух! Наконец-то кого-то прислали! Но не ожидал, что тебя. Повезло! В больших городах военные раз и накроют любого. Они там аномалии опечатывают, чтоб людей рядом не было. Червоточины тогда не такие активные, они ж энергию любят, Героев рядом нет, людей тоже не подпускают. Тогда ещё ничего, затихает. Но то в больших городах, а у нас, — он развел руками…

Его речь была сбивчивой, почти бессвязной, скорее всего, от волнения и радости, но впечатление он производил положительное, даже несмотря на воровство.

— Сам видишь, ничего не изменилось, как жили в жопе, так и живём.

Полупустые прилавки затенённого замшелого закутка рынка, по всей видимости, больше всего ассоциировались у парня со родным городком.

Любопытные мужики уже не стесняясь начинали обступать нас, понимая, что происходит что-то выбивающееся из привычного ритма жизни.

— Это, — начал один, — милок, ты из этих, что ли? Герой?

— Некогда нам, папаша, — отрезал я, хлопнув пацана по плечу. — Пора нам уже.

Не хотелось терять время на разговоры, и не хотелось, чтобы тут собралась толпа. Я натянул кепку, накинул капюшон.

— Пойдём поедим, что ли, — скомандовал воришке. — И улов забери, вернём.

— Ну-у-у… — расстроился он, но спорить не стал, поднял трепещущую рыбину и сунул опять подмышку, ухватив покрепче.

Ляся завидев нас, сцепила руки на груди и принялась грозно испепелять взглядом, пока мы шли, стараясь не привлекать внимание.

— Что это ещё такое? — прошипела она, сдвинув брови.

— Невероятная удача, — пояснил я. — Расскажу позже.

Замяв дело с рыбой, направились в кафе, хотя Ляся и выражала недовольство всем своим видом, но вопросов не задавала, терпеливо ждала, пока займём дальний столик.

— Это мой старый приятель, — пояснил, после того как официантка ушла, приняв заказ.

— У него есть имя? Или мне его тоже приятелем звать? — тоном учительницы уточнила она.

— Эрик, — представился пацан, я порадовался, что мне не придётся изображать амнезию или как-то ещё выкручиваться.

— А я Лясивай, но можешь звать меня Ляся, всё равно пристало, не сотрёшь, — она махнула рукой. — Зачем рыб воруешь?

— Долгая история, — оборвал я, не желая второй раз слушать про мамку и хахаля. — Пусть лучше расскажет, что необычного видел, — подмигнув Лясе, произнёс я, и барышня заинтересованно вздёрнула бровь, сразу же сменив гнев на милость.

Скорее всего, и злилась она не на мой побег за воришкой, а на то, что оставил её одну на рынке в непонятках и без присмотра. Это наверняка был первый в её жизни торговый квартал с кучей сомнительных личностей. И хоть она Героиня, всё равно девчонка-девчонка и почувствовала себя некомфортно.

— Да появилось что-то, с месяц назад. Кошмарит потихоньку народ, но не нападает никогда. Его толком и не рассмотрел ещё никто. А так разные байки рассказывают. Кто-то говорит, летает оно, шипит страшно или орёт, непонятно. Как-то по рынку пронеслось, всё с прилавков поскидывало, несколько человек видели. Особенно ту часть любит, где еда. Многие продавцы жалуются, что пропадают припасы. Правда, тут я б особо не верил.

— Почему? — уточнил я. — Приврать любят?

— Да не-ет, — уклончиво ответил Эрик.

— Ну, говори! — скомандовала Ляся, и я почувствовал, что не сдержалась и приложила Печатью Разума, подкашивая волю малого.

И соловей запел.

— Ну я сам не раз подворовывал под шумок. Валить на монстра легче лёгкого. Сам стырил, а потом: «Ай-ай-ай, а кто это сделал?». Ну и концы в воду, никто не подумает на мальчика с большими голубыми глазами.

— Ты в следующий раз толстовку на глаза свои наглые получше натягивай, а то тётечки тебя в два счёт опознают, такого хитрого. И полиции сдадут с лёгкой совестью, чтоб тебя перевоспитали в нормального члена общества.

Ляся возмущённо перевела взгляд на меня, и я тут же поправился.

— В смысле, воровать завязывай! Тогда и не сдаст никто никуда. Ты в тюрьму захотел? Нечего там делать мальчикам с красивыми голубыми глазами! Ты знаешь, что делают в тюрячке? Дол… — оборвал себя на полуслове, понимая, что цитировать похабные комедии будет неуместно. — В общем, я в тюрьме был, не понравилось.

— Да прижало меня! — заоправдывался пацан. — Ну и мне пятнадцать ещё. Да и за рыбу много не дадут. А через пару месяцев шестнадцать стукнет, работать пойду, в порт. Уже договорился. Осталось чуть-чуть.

— В порт? Любишь же ты рыбу, — усмехнулся я.

— Я ещё и на повара потом выучусь, ресторан открою. А ты ко мне будешь ходить. Роллы жрать! — оптимистично заявил он. — Ко мне тогда народ только так повалит.

— Ладно, целеустремлённый ты наш, это всё отлично. Но лучше скажи, где монстра искать?

Он как-то поник.

— Не знаю… Эти болезные каких только сказок не сочиняют, — пожаловался он. — Что оно и лазерами из глаз фигачит, и что бегает чуть ли не по всему городу. А по факту только на площади, на рынке и на развалинах завода. И ни лазеров, ничего подобного не видел.

— Так ты с ним сталкивался или нет? — из спутанного рассказа сложно было что-то понять.

— И да, и нет. Когда с прилавков всё послетало, я как раз лапу к вырезке примерял. А тут вжух! И всё попадало на землю. Я вырезку, конечно, за пазуху тыц, и думаю, валить пора, пока суетятся. А через секунду смотрим, а всё на местах. Я к вырезке руку тяну, а её нет! На прилавке как лежала, так и лежит. Ничего не понял.

— И кто это может быть? — спросила Ляся ни к кому конкретно не обращаясь.

— Ты ж спец по книжкам, ты и скажи.

Но она, судя по виду, понятия не имела.

— Что-то примечательное ещё было?

— Ну-у… вроде как в дома вламывался по ночам. Посуда билась, вазы с окон падали. Внутри всякий беспорядок. Ночью страшно, когда что-то врывается и начинается грохот. Но людям не вредило. Будто запуталось или по ошибке залетело. Не знаю. Любит народ приврать. Так что у одних это двухметровая дура, у других маленькая пушистая зверушка с большими глазами. А кто-то говорил, что в саду урожай оно пожрало. Вряд ли прям весь, но что-то точно поедено было. Вроде зубы мелкие, но кто знает. Может, это вообще когти.

— Понятно, что ничего не понятно, — подытожила Ляся разочарованно. — Ни размер, ни внешний вид не ясен. Только то, что шумит, ломает всё, скидывает, и иногда возвращает всё на место.

— Ребята думают, что оно ядовитое.

— Почему? — удивилась Ляся.

— Ну галлюцинации вызывает. Когда скинуло всё, а потом назад вернуло — ну явно ж галлюны.

— Значит, у тебя с вырезкой тоже «галлюны» были, — Ляся повторила, но сама формулировка ей очень не нравилась.

Слишком просторечно Эрик излагал мысли, но девушка решила, что может попробовать «слиться с толпой», чтобы не выделяться и войти в доверие. С её способностями это было избыточным, но она, видимо, запоздало захотела понравиться парнишке, потому что он был моим приятелем, и больше не стала принуждать отвечать на вопросы.

— Не похоже, конечно, — задумчиво ответил он. — Выглядело так, будто просто померещилось всё. Но знаю, что не мерещилось. И вырезку в руках держал, чувствовал её вес, холод, она ж со льда была снята. Липкая немного. А потом вжух!

— Вжух… — повторил я.

— Вжух, — грустно присоединилась Ляся.

— О! — обрадовался вдруг пацан. — Я ж это… гнездо нашёл. Не знаю, чьё. Может, монстра вашего как раз. Под крышей одного из домов. Там не живёт никто. А мы с пацанами любим там потусоваться иногда. Оттуда вид хороший на город, и к рынку близко. Бывает стырим… — он осёкся, — купим что-нибудь вкусное, и там собираемся, едим в компании.