Опер Екатерины Великой. «Дело государственной важности» - Корчевский Юрий Григорьевич. Страница 16
– За дело ведь, – вступился Иван за подчинённого.
– Помню! Только и про аванс не забывай. На ассигнациях этих и шею свернуть можно.
Они вышли из дворца. Андрей был полон впечатлениями: увидеть дворец и саму государыню императрицу так близко – такое, может быть, и случается… но только раз в жизни. Андрею хотелось поделиться с кем-нибудь радостью, рассказать, как выглядит Екатерина. Но рядом был только Иван, который и сам всё видел и, похоже, испытал точно такие же чувства и ощущения.
Они подошли с генералом к его карете, лакей открыл дверцу. Чичерин обернулся к своим спутникам:
– Вот что, господа! Об отдыхе забыть придётся. Позже догуляете. Сейчас необходимо заниматься поручением императрицы. Сама наградила вас и наказ дала. Подвести никак невозможно. На кону не только честь розыскной экспедиции, но и юстиц-коллегии. Я на вас крепко надеюсь. Держите меня в курсе расследования. Будет нужна помощь – обращайтесь, помогу всем, чем можно. Дело ведь – государственной важности.
Генерал для важности поднял вверх указательный палец. Уселся в карету. Лакей захлопнул дверцу.
– Трогай, любезный!
Карета с генералом уехала.
– Ни фига себе, Андрей, дела! Наградили щедро, слов нет. Но и запрягли изрядно. Я ведь знаю, в банке сами пробовали искать, откуда фальшивки всплывают, да не нашли. Если мы дело раскрутим, наградят. Только тяжело. Я даже не знаю, с чего начинать. Ну а если опозоримся, попрут нас из экспедиции, как пить дать попрут!
Андрей уже обратил внимание на то обстоятельство, что в начале каждого крупного дела Ивана одолевали сомнения в силах, даже самой возможности расследовать преступление. Тем не менее каждый раз Иван собирался с силами, слушая версии подчинённых, и умел выбрать правильный путь расследования. Вероятно, это была осторожность, помноженная на опыт.
Они отошли от дворца. К парадному входу пролётки не подпускались, стояли в сторонке. Уселись в пролётку.
– Кончился твой отдых, Андрей, считай – ты снова на службе. Давай думать, с чего начинать будем.
– Иван Трофимович, ты сам когда-нибудь ассигнации в руках держал?
– Приходилось как-то. А что?
– Я их в глаза никогда не видел. Давай в Ассигнационный банк поедем – пусть покажут, как ассигнации разного достоинства выглядят и как подделку от настоящей купюры отличить.
– Разумно, поедем.
В Государственном ассигнационном банке их встретили приветливо. Когда Лязгин представился и объяснил цель визита, их привели к товарищу председателя.
– Чем могу быть полезен, господа?
Лязгин снова представился и объяснил, что самой государыней не далее как сегодня отдан приказ о поиске фальшивомонетчиков, печатающих поддельные ассигнации.
– Да, мы и сами этим чрезвычайно обеспокоены. Пробовали проводить расследование, но – увы!
Банкир развёл руками, пыхнул трубочкой.
– Чем могу помочь?
– Нам бы поглядеть на настоящие и поддельные ассигнации.
– Это можно.
На звон колокольчика вошёл секретарь. Банкир объяснил, что требуется, и вскоре на подносе стопка ассигнаций была доставлена.
Банкир виртуозно разложил на столе пачку разноцветных ассигнаций.
– Пожалуйте взглянуть, господа! Перед вами все выпущенные ассигнации номиналом пять, двадцать пять, пятьдесят, семьдесят пять и сто рублей. Извольте-с!
Андрей с Иваном подошли к столу, осмотрели ценные бумаги. Почти квадратные, размером ладонь в высоту и чуть поболее в ширину.
– Вы знаете, господа, что ещё со времён Петра для фальшивомонетчиков введена смертная казнь? Тем не менее подделок меньше не становится. Монеты чеканят на Сестрорецком оружейном заводе, на Петербургском и Московском монетных дворах. Их тоже подделывают, но большой угрозы государству фальшивки не создают. А с ассигнациями – другое дело. Стоимость просто несоизмерима. Кстати, молодой человек, вы держите в руках подделку.
Андрей удивился. На его взгляд, ассигнация, которую он держал в руке, ничем не отличалась от других, лежащих на столе.
Заметив его недоумение, товарищ председателя вложил Андрею в левую руку другую ассигнацию.
– В этой руке – настоящая, а в правой – подделка. Попробуйте найти разницу.
Легко сказать! Андрей видел и держал ассигнации в первый раз, и как выглядят настоящие – не знал.
Ассигнации в двадцать пять рублей были белые, пятирублёвые – голубые, семидесятипятирублёвые – тоже белые. На бумаге были водяные знаки, образовывающие рамку, расположенную рядом с рамкой узорчатой, напечатанной чёрной краской. Такой же краской печатался текст ассигнаций. В рамку были заключены надписи: вверху – «Любовь к Отечеству», внизу – «Действует в пользу оного». По бокам, слева и справа, располагались одинаковые надписи: «Государственная казна». По углам рамки под коронами – гербы четырёх царств: Астраханского, Московского, Казанского и Сибирского. На каждой ассигнации – два сенатора – директор правления банков и директор местного банка проставляли собственноручные подписи чернилами.
Ассигнации печатались при Сенате в Особой экспедиции господина А. Вяземского.
Вверху на ассигнациях печатался номер. А сам текст гласил: «Объявителю сей государственной ассигнации платить ассигнационный банкъ пять рублей ходячею монетою».
Андрей был удивлён – лёгкая бумажка, а стоит больше, чем всё его жалованье. Ну – это он не о пятирублёвке, а о пятидесяти рублях.
«Интересно, а по новому классному чину, что сегодня высочайшим повелением жалован, сколько он будет получать?» Мелькнула мысль и пропала.
– Вот, господа, извольте посмотреть – подделка из самых простых. Злодеи берут ассигнацию в двадцать пять рублей, чернят тушью низ цифры «два», немного белилами подрисовывают, и получается…
– Семьдесят пять рублей! – воскликнул Иван.
– Абсолютно точно! Но кассиры наши различают подобное сразу. Вот попробуйте сами, поскребите ногтем.
Иван осторожно царапнул ногтем; тушь осталась на пальце, и подделка стала видна.
– Скажу вам по секрету, господа. По договорённости с Сенатом мы изменяем цвет двадцатипятирублёвой ассигнации. Совсем скоро она будет розоватой, и подделывать её станет невозможно. Хуже другое. Ассигнации стали печатать в какой-то типографии, причём довольно высокого качества. Вот, полюбуйтесь!
Товарищ председателя выложил перед розыскниками две ассигнации в сто рублей. И как ни осматривали их Иван с Андреем, разницу увидеть не смогли.
– А вы на просвет поглядите. Водяных знаков на подделке нет, и бумага не того качества.
Каждый взял по ассигнации и, повернувшись к окну, рассмотрел её на свет. И в самом деле – на одной ассигнации не было рамки из водяных знаков. Помяли в руках. Настоящая ассигнация была напечатана на более тонкой бумаге и шуршала в руке не так, как фальшивая.
Андрей с Иваном переглянулись. Чем больше тонкостей им рассказывал и показывал банкир, тем яснее им становилось – дело очень сложное.
На прощание банкир подарил им несколько образцов поддельных ассигнаций разного достоинства.
– Желаю удачи и успеха, господа! Очень надеюсь на вашу помощь!
И проводил их скептической ухмылкой.
Они уселись в пролётку. Оба молчали, переваривая информацию.
Кучер обернулся, зевнул.
– Иван Трофимович! Мы едем или будем спать?
– В экспедицию!
Лошадь тащилась еле-еле: кучер понял, что оба пассажира погрузились в свои думы, и спешка ни к чему.
В экспедиции уже прознали откуда-то – скорее всего, из юстиц-коллегии – о присвоении новых классных чинов сослуживцам. Бросились было поздравлять, да глядя на задумчивые лица Ивана и Андрея, отошли.
Запершись в кабинете Ивана, розыскники стали обмениваться идеями.
– Давай сразу отбросим подделки двадцатипятирублёвок в семидесятипятирублёвые. Всё равно эту ассигнацию печатать не будут, подделать её легко – кассиры на местах сами подделку обнаружат. Иначе половину России хватать можно.
– Принимается. Ещё?
– Я вот о чём подумал. – Андрей откинулся на спинку стула. – Для того чтобы печатать ассигнации, нужно три вещи: бумага, краска и станок печатный.