Опер Екатерины Великой. «Дело государственной важности» - Корчевский Юрий Григорьевич. Страница 23
Иван, Андрей и унтер зашли во двор. Розыскники достали пистолеты. Иван рукоятью постучал в дверь.
– Эй, всем выйти! Дом окружён!
С минуту в доме царила тишина, затем послышалась возня, разговоры.
Неожиданно дверь с силой распахнулась, из дома попытались выбежать несколько человек. Спереди бежали двое мужиков с топорами, как боевой авангард. Иван и Андрей тотчас разрядили в тех пистолеты. Мужики упали, выронив топоры. Остальные, не ожидая такого быстрого исхода, кинулись обратно в дом и успели закрыть дверь.
– Эх, – подосадовал Иван, – надо было трёх-четырёх солдат с ружьями на изготовку напротив двери поставить! Не учёл! Выходите! Сопротивление бесполезно! – ещё раз крикнул Иван.
– А накось, выкуси! – ответили из-за двери.
Иван повернулся к унтеру.
– Илья, пусть твои люди ломают дверь или окно. Надо брать дом.
– Чем же ломать? У нас инструментов нет.
– Вон – у убитых топоры, вот их и берите. Ничего и никого не жалеть. Это государевы преступники.
Унтер крикнул двоим солдатам. Те, отставив ружья, подобрали топоры и принялись крушить ими ставни. Добротные ставни были крепкие, но и солдаты из крестьян, топоры в руках держать умели. Удар следовал за ударом, во все стороны летели щепки.
С одного окна ставни удалось сбить. В доме было темно. В это время сзади раздался выстрел.
– Сзади дома пытаются прорваться. Андрей, быстро туда.
Пока рубили ставни, Андрей успел перезарядить свой пистолет. Он побежал на заднюю часть двора, сжимая в руках оружие. Только стрелять не пришлось. Между домом и сараем ничком лежал убитый. Рядом с ним стоял испуганный солдат.
– Вот, бросился из окна. Я ему – стой! А он всё одно бежит. Вот я и выстрелил. Как приказали, – уже упавшим голосом закончил солдат. – Что со мной теперь будет?
– Ничего, молодец. Службу исправно несешь. Перезаряди оружие и гляди в оба.
Солдат воспрянул духом, гаркнул:
– Слушаюсь, ваш-бродь!
Отступив к редкой цепи солдат, он натренированными движениями стал перезаряжать фузею.
Андрей подошёл к окну, встал сбоку, крикнул в оконный проём:
– Выходи по одному, всё равно не уйти, перестреляем!
В окне показался человек.
– Не стреляйте, я сдаюсь.
– Выходи, не тронем. Если оружие есть – брось на снег. Только не вздумай бежать – вмиг башку продырявлю!
Мужик неловко выбрался, бросил на землю нож. Андрей повёл стволом пистолета.
– Иди к солдатам.
Мужик медленно пошёл, оглядываясь на следовавшего за ним Андрея. Он видел убитого на снегу и явно боялся, что Андрей выстрелит ему в спину. Когда Андрей довёл его до солдатской цепи, приказал:
– На землю, лицом вниз.
И солдатам:
– Снимите с него ремень и свяжите руки.
А сам снова к окну.
– Эй, есть кто в доме?
Прислушался. Тишина. Андрей решил забраться в дом. Сунул пистолет за пояс, стал ногой на завалинку, животом навалился на подоконник и перекатился в дом. Поднялся, постоял немного. В доме темень. На улице луна светила, скудный её свет отражался от снега, и было хоть что-то видно, а в доме – хоть глаза выколи.
Через некоторое время глаза привыкли к темноте и стали различать слабые контуры находящихся в доме предметов.
Андрей стоял в коридоре. По левой стороне просматривались три двери.
Розыскник двинулся вперёд. Ближайшая к нему дверь распахнулась, из-за неё вышел человек. Невозможно было понять, кто он – мужчина, женщина, стар или млад. Лишь смутное движущееся пятно.
– Замри на месте! – скомандовал Андрей.
Тень метнулась к Андрею. Он успел немного поднять ствол и выстрелил. Человек дико закричал и с грохотом рухнул на пол.
В комнате, из которой вышел человек, послышались крики:
– Они уже в доме! – в голосе чувствовалась паника.
Чёрт! Разрядив пистолет, Андрей оказался фактически безоружным.
Перезарядить нет никакой возможности, темно и некогда – цейтнот. Решение пришло мгновенно.
– Сдавайтесь!
Андрей прижался к стене у двери, перехватил пистолет за ствол, намереваясь бить рукоятью.
Захват шёл тяжело, неправильно. Пленный только один, да и тот, скорее всего, мелкая сошка, которую главарь послал разведать – свободен ли путь. И ещё три трупа, которые уже ничего никому не расскажут.
В комнате послышалась возня, стук, и всё стихло.
Андрей выждал несколько минут. В комнате – ни звука. А ведь должно быть какое-то движение – хотя бы дыхание слышно.
Андрей выглянул из-за притолоки. В комнате темно, смутными пятнами серела мебель и – никакого движения. Странно, ведь только что кто-то здесь возился и разговаривал. Не причудилось же ему?
Андрей вошёл в комнату. Никого! И второго выхода не видно. Но ведь куда-то они, люди, делись?
Он начал шарить по сторонам, пытаясь нащупать свечку или светильник.
С улицы донёсся выстрел, второй… крики.
Андрей выскочил из комнаты через окно, обежал дом.
На переднем дворе никого не было. Зато в переулке шумно. Андрей рванул туда.
Посреди переулка сбились в кучку несколько мужчин, ещё двое лежали на снегу. Рядом с пистолетом в руке стоял Иван. Поперёк переулка, слева и справа от дома, замерли солдаты с ружьями на изготовку.
– Иван Трофимович, чего случилось?
– Мы их из дома ждали, а они, как мыши, из-под земли в переулке полезли – из лаза. Видно, выход тайный под землёю есть.
– Есть, Иван Трофимович! Когда я в дом проник, одного в коридоре убил, похоже, а в комнате ещё люди были – я разговор слышал. А потом стукнуло, может, и дверцей али крышкой потайной, и всё стихло. Я в комнату, а там пусто.
– Вязать всех! – распорядился Иван. – Пошли-ка в дом, глянем.
Не успели они войти во двор, как послышалась приближающаяся трель полицейских свистков, и в переулок ввалилось несколько человек в полицейской форме. Они тяжело дышали после бега.
– Кто стрелял? – грозно спросил усач.
Иван с Андреем подошли к ним, представились.
– А вы кто такие будете?
– Околоточные надзиратели, – усач ткнул пальцем в бляху на груди.
– Мы задерживаем государственных преступников по личному приказу самой императрицы. Нескольких удалось задержать. Попытавшиеся бежать убиты. Обыщите задержанных и свяжите! – приказал Иван.
– Слушаюсь, ваше благородие! – усач от усердия выпучил глаза, обернулся: – Исполнять!
Полицейские побежали к задержанным. Фельдфебель согласно кивнул солдатам, державшим фальшивомонетчиков.
– Тьфу, не хотел я, чтобы Архаров раньше времени о поимке злодеев знал, да не получилось. Ладно, пошли в дом.
Андрей ловко пробрался через окно в коридор и отпер дверь. Иван шагнул в темноту дома. Через выбитые окна тянул сквозняк.
Нашли и зажгли светильники.
– Где ты, говоришь, люди исчезли? Веди туда.
Андрей, перешагнув через лежащее тело, повёл Ивана в комнату. Посредине неё был виден закрытый люком лаз в подвал. Они откинули крышку, спустились.
– Ого! – воскликнул Иван. – Да у них тут целая мастерская, и станок печатный здесь же.
Оба розыскника кинулись осматривать тайную типографию. На стеллажах нашли бумагу, банки с красками и кожаную сумку с уже отпечатанными фальшивками, пахнущими свежей краской.
– Вот и улики, – довольно потирал руки Иван. – Станок здесь, фальшивки. Скажи, будь любезен, околоточному – пусть сани ищет. Надо всё описать и вывезти отсюда.
Андрей вышел передать просьбу Ивана околоточному.
– Сейчас всё сделаем в лучшем виде, ваше благородие!
В общем, возни хватило до утра.
Задержанных препроводили в тюрьму, убитых, обыскав, отвезли в мертвецкую. А станок печатный да ассигнации фальшивые – в департамент обер-полицмейстера. Конечно, по-хорошему бы и станок, и фальшивки, и задержанных лучше переправить в Петербург, да уж больно далеко. Скорее всего, их и судить будут здесь.
В департаменте на месте оказался лишь дежурный полицейский, охранявший здание. Станок печатный с трудом сгрузили и заволокли в помещение. Уж больно тяжёл, одни станины чугунные весят по два пуда.