Совесть Городат (СИ) - Анифер Екатерина. Страница 48

— Как посмотрю, ты уже всё распланировал.

— Ага, — с широкой улыбкой подтвердила я.

— Однако ни Люцифэ, на Дар с нами не поедут. А ты ни на шаг не будешь отходить от меня до самого возвращения.

— Вы ещё скажите, что я буду присутствовать на ваших совещаниях с Вараном, — обиженно фыркнула я.

— Нет. Вместо этого ты будешь безвылазно сидеть в снимаемом номере, не показывая на улицу даже кончика своего любопытного носа.

Я поспешно отстранилась и нагло заявила:

— А вы не боитесь, что пойдут толки? Мы вдвоём… Это как-то… — я потупилась и начала постукивать кончиками пальцев друг о друга, всеми силами симулируя крайнюю степень смущения. — Прислуга на постоялых дворах любопытная и языкастая. Как вы думаете, что она подумает, увидев столь колоритную парочку?

— Во-первых, ты выглядишь, как мальчишка, и подумают они, что мы ученик и учитель. И вообще, откуда у тебя такое извращённое воображение?

— Оно не извращённое, а прагматичное, — отвернулась я. — Так вы возьмёте..?

— Только Люцифэ! — отрезал феникс. — И то с условием, что он будет помогать искать и запечатать прорывы, а также переходить с места на место.

— Спасибо! — солнечно улыбнулась я, за что получила в ответ чуть напряжённый взгляд. Похоже, магистр Арион просто уже не знает, чего ещё можно от меня ожидать. Жаль, что Дар с нами не поедет, но хоть Люцифэ рядом будет. А главное, что мечта Шаракана начинает исполняться. Мы увидим мир! Во всяком случае, хотя бы другие места данной конкретной планеты. И это здорово!

Глава 16

Лика

Скука смертная. Вот уже четыре дня мы с Люцифэ безвылазно сидим на постоялом дворе и единственным нашим развлечением являются оставленные магистром Арионом книги. Шаракан на подобное положение дел реагирует вспышками агрессии. Впрочем, магистр Арион сегодня перед уходом пообещал, что уже скоро большинство вопросов будет урегулировано, и мы сможем отправиться на места теоретических прорывов. Неужели нужно было терять четыре дня, чтобы это согласовать? Не понимаю. Неужели нельзя было отправиться туда сразу же?

“А Люцифэ втюрился в Ариона”.

Я аж вздрогнула от неожиданности. Часовщик поднял голову, отрываясь от бездумного вычерчивания чего-то пальцем на столешнице, и вопросительно покосился на меня.

— Ничего, задумался просто, — пробормотала я, гадая, чей же это незнакомый голос прозвучал у меня в голове. Неужели Шаракана?

Люцифэ пожал плечами, обратно опустил подбородок на кулак и вернулся к своему занятию.

С чего ты так решил? — укрепив ментальные блоки, поинтересовалась я.

“Он рисовал профиль Ариона, а сейчас просто набор линий.

Ну ты и глазастый!

“А то!” — с явными нотками гордости отозвался голос. Я, не сдержавшись, фыркнула и тут же прикусила губу. Шаракан, соизволивший сегодня перейти из своей громоздкой формы в довольно изящный браслет, обиженно резанул меня по внешней стороне запястья.

— Помочь с перевязкой или не лезть? — подал голос Люцифэ, заметив красные ниточки крови, побежавшие по коже.

— Помоги. Меня скоро можно будет в ветераны невесть какой войны записывать. С моим-то набором не заживших шрамов… — вздохнула я. Несмотря на все усилия Люцифэ и мою достаточно неплохую регенерацию, ущерб, причиненный мне Шараканом за последние месяцы, поистине удручал. Постоянные порезы — новые и уже заживающие — приносили массу дискомфорта, а сниженная чувствительность кожи и подергивающиеся мышцы ухудшали качество тренировок и мешали при бытовых занятиях. Про ощущения, сопровождающие всё это, я вообще молчу.

Сейчас Люцифэ всерьёз занимался моими руками, но подходящий момент для лечения был уже упущен. Заживающая кожа огрубела и на данный момент, несмотря на все старания Часовщика, мои ладони представляли сплошную мешанину загрубевших бугрящихся рубцов. Приходилось по несколько боев в день уделять разработке пальцев и ладоней, чтобы “руки не превратились в грабли”, как выразился Люцифэ. По хорошему, мне стоило на время полностью отказаться от тренировок, но я просто не могла на это пойти.

Взявший нас с собою магистр Арион строго-настрого запретил покидать комнату в его отсутсвие, а в четырёх стенах с Шараканом особо не разомнёшься. Этот факт являлся ещё одним поводом для недовольства меча, который, как оказалось, ещё и разговаривать умеет связно.

Рядом с первым порезом появился второй, поменьше. Я только глаза закатила. Шаракан крайне ревниво относится к любым мыслям, касающимся его особы. И не только его… С такими темпами я скоро буду ходить замотанная в бинты, как какая-нибудь мумия, прихрамывая и охая на каждом шагу. Появившаяся в мозгу картинка вызвала улыбку на губах и тихий смех Шаракана в мозгу. Я любовно погладила чёрный браслет. Нет, я никогда и ни за что не поменяю свой меч. Что до наших тёрок… сживёмся.

Сдвинув браслет чуть вверх, я предоставила новый порез в распоряжение ловких и чутких пальцев Люцифэ. Наблюдая за его работой, я задала уже давно интересовавший меня вопрос:

— А как зовут твоего баенкуна?

— У меня его нет, — не поднимая головы спокойно отозвался Люцифэ.

— То есть как?

— Найти свою половинку души — это большая редкость. Раньше я расстраивался по данному поводу, но, понаблюдав за тобой, подумал, что так даже к лучшему. Я бы не стал ни под кого подстраиваться, но и баенкуны не особо любят ущемлять себя. Вряд ли бы мы ужились. Насколько я знаю, среди нас только у Чёрного Рыцаря есть баенкун. Раньше я надеялся, что и у меня когда-либо появится собственная половинка. Теперь понял, что просто не хочу. Предпочитаю сам создавать оружие и управлять им, а не подчиняться. Не в обиду сказано.

Мы с Шараканом синхронно фыркнули: я вслух, а он у меня в голове. Однако меня больше интересовало мнение не о наших с Шараканом отношениях в глазах Люцифэ.

— Ты так много знаешь о баенкун. Честно говоря, я был уверен, что ты это вынес из собственного опыта.

— Нет. Баенкун очень мало, но мне с детства рассказывали разную информацию, в том числе и про них. Можно их считать даже не классом оружия, а в какой-то степени определённой расой, обладающей определённым набором схожих характеристик. Также и про ритуал вызова: он един для всех.

— А откуда вообще пошли баенкуны?

— Более-менее массовое создание относится к периоду установления Грани.

— М-да, — протянула я и, не удержавшись, подколола Шаракана:

Так ты у нас настоящий раритет!

Ответом мне был очередной порез. Похоже, будущее в качестве мумии надвигается на меня с неуклонной неизбежностью.

Люцифэ провёл пальцами по выступающим из-под браслета капелькам крови и недоумённо посмотрел на меня. Выжав жалкую улыбку, я подвинула не широкий ободок на обмотанное чистыми кусками ткани запястье. Люцифэ вздохнул и вновь принялся за обработку, продолжив:

— Созданы они были искусственно для усиления воинов порядка. Однако, ваши взаимоотношения натолкнули меня на мысль, что изначально основой для создания баенкунов использовали расы демонов. Уж больно капризны, жестоки и своенравны все известные мне баенкуны.

Люцифэ отдёрнул руку, на пальцах у него набухал кровью порез.

— Это были просто размышления вслух, — произнёс Часовщик и усилил регенерацию, отчего его порезы затягивались прямо на глазах. Вот бы и мне так! — Я слышал про Шэри-О-Кана. Он был баенкуном одного выдающегося мечника, а после гибели последнего не соглашался ни с кем сотрудничать. Утверждал, что уровень претендентов недостаточный. Потом всякое упоминание о нём исчезло на тысячи сианов. Я был в отчаянии, когда понял, что ты его вызвала. И не в меньшем отчаянии, когда понял, что ты, ослеплённая обидой, не желаешь его принимать.

Пальцы Люцифэ скользнули по моей щеке, заставляя чуть повернуть голову, чтобы встретиться с его внимательными глазами.

— Я очень рад, что вы смогли сойтись и ты выжила. Я не смел даже на это надеяться, зная предысторию Шэри-О-Кана. То, что ваш бой проходил вне Города ещё больше усугубляло проблему. Баенкуны питаются через ауру своего владельца, то есть теперь твоя энергия тратится на двоих. В Городе они могут существовать более-менее автономно, а вот вне его в окружающем пространстве просто нет достаточного количества энергии, чтобы поддерживать полноценное функционирование баенкунов, такое, как изменение формы или иные характеристики и возможности, присущие только им. По факту, вне Города без сильного носителя баенкун превращается в простой меч, не факт, что имеющий даже возможность общаться со своим хозяином. Как-то так.