Служба обучения магических существ - Севастьянова Екатерина. Страница 19

– И вы согласны на подобную сделку, инспектор? – переспросил виверг недоверчиво, когда собрался с мыслями. – Что-то не верится. Это кровная магия – она смертельна в случае неисполнения своей части сделки. Она убивает даже таких, как вы, господин стихийник. А как же люди, которые погибли из-за… случайно погибли? И несанкционированный переход меж миров? Да и зачем…

Сэйн резким движением руки остановил поток вопросов.

– Сэйн предложил сделку, – резюмировал инспектор вышесказанное, – правдивая информация от виверга в обмен на то, что Сэйн не причинит зла гаяри-убийце и детям преступников. Виверг либо согласен на сделку, либо нет, и тогда на сегодня мы закончили.

Инспектор направился на выход, жестом приказав мне и остальным следовать за ним и оставить обескураженного виверга одного.

Очертания стеклянной двери уже начали проявляться на зеркальной стене камеры смертников, как вдруг позади раздалось решительное:

– Хорошо, – крикнул пленный нам в спины, – я согласен! Давайте сделку. Настоящую сделку! – уточнил он поспешно. – На крови и магии! Закрепленную заклинанием древних и святым обетом!

Сэйн остановился. Я заметила безумную усмешку, тронувшую уголки его тонких губ, но эта усмешка испарилась, едва инспектор развернулся к вивергу и вытащил из-за пояса кинжал.

Пленный испуганно вжался в стену, не зная, чего ожидать… Сэйн и так опасен, а с острым кинжалом в руках. Ух! Кажется, всех в камере пробрала оторопелая дрожь.

Кинжал у инспектора был небольшим, с блестящим стальным лезвием и черной деревянной рукоятью, украшенной вырезанными на ней завитками пульсирующих алым цветом рун. Я присмотрелась к рунам. Такие же руны были нанесены на боевые волкеры Брухо, уж я-то успела на них налюбоваться на арене. А так как волкеры способны менять форму в зависимости от желания хозяина, я без проблем догадалась, что у Сэйна отнюдь не простой кинжал, а магическое оружие, с запечатанной в нем разрушительной силой.

Инспектор приблизился к пленному, освободил руки демона от цепей, затем закатал рукава своего камзола и велел вивергу закатать свои рукава.

– Обговорим еще раз условия сделки, – потребовал Сэйн. – От тебя правдивые ответы на все вопросы, которые я буду задавать в этой камере, и информация о местонахождении гаяри и детей. Мы безотлагательно вернем их в Цэрбес. В обмен Сэйн гарантирует, что не причинит вреда ни гаяри, ни вашим совместным детям.

Я прислонилась к стене рядом с Уной, предпочитая в такой момент держаться от мужчин подальше. Пусть заключают кровную сделку, мне точно не помешает посмотреть, как именно проходит подобная процедура.

– Сэйн обманывает со сделкой? – шепотом поинтересовалась я у оракула. – Есть в этой сделке какая-то лазейка, да? Подвох?

Не верила я, что Сэйн простит безумной гаяри убийства людей. Не верила, и точка. Подобное Сэйн не прощает, он довольно щепетильно относится к вопросу жизни и смерти всех существ. Как инспектор, Сэйн справедлив, он карает виновных, защищает безвинных, старается по возможности сохранять жизни демонов, людей, прочих существ и вымирающие расы. Вот только гаяри далеко не безвинна, поэтому у Сэйна нет никаких оснований, чтобы ее пощадить. Плюс смерть детей, о которых Сэйн мечтает, не простит гаяри чисто из принципа.

Уна, не глядя на меня, кивнула.

– Лазейки есть во всем, – почти беззвучно отозвалась она, так чтобы нас никто не услышал, даже стражи. – А если лазеек нет – Сэйн проделывает их собственноручно.

Инспектор полоснул острым лезвием по своей руке. Даже не поморщившись, словно пылинку сдул, он провел от ладони до локтя безобразную кровавую дорожку.

Меня замутило.

Багряная кровь ручейками хлынула из глубокой раны, окропляя пол и черный камзол инспектора, но Сэйн этого будто не замечал. Ему не было больно, хотя казалось бы… такая жуткая рана.

Я прижала ладонь к губам, чувствуя подкатывающий комок тошноты.

То же самое с болезненным стоном проделал виверг – принял кинжал инспектора и оставил на руке шрам, после чего демоны обменялись рукопожатием, а заодно и кровью.

Магическая кровная сделка даже со стороны наблюдателя выглядит страшновато. Точнее, не сама сделка, а скорее обилие крови. Под ногами инспектора на полу за считанные мгновения растянулась кровавая лужа.

– Их-ри-шер, – четко произнес Сэйн, отчего переплетенные руки охватило золотистое свечение, закрепляя устный договор магией. – Их. Риш.

– Их. Шер, – с тяжелым вдохом промолвил виверг.

Я прислушалась к словам. Это древний язык. На таком же языке Сэйн общался с духами леса в священном диколесье.

– Итак. Начнем. – Инспектор разорвал рукопожатие, выпрямился и небрежно смахнул с руки кровь. Длинная рана тут же затянулась, пропала без следа. А вот у виверга продолжала кровоточить, хоть он и зажимал ее ладонью свободной руки, но через пальцы все равно просачивалась кровь. – С кем ты был на Земле?

Пленный заметно побледнел, но ответил спокойно:

– Со своей женой и детьми, но вы это и без меня знаете. Жена умирала, мы были вынуждены перейти в другой мир и найти источник для ее жизни.

Я нахмурилась. Ну просто замечательно! Присосалась, значит, его женушка к людям. Переубивали кучу народа, только чтобы протянуть подольше. Где справедливость? Взяла выходной?

– Сколько жизней ты отнял? – задал Сэйн новый вопрос. – Именно ты, виверг.

Пленный поколебался.

– Не могу сказать точно, – немного помедлив, признался он, – может, семнадцать, восемнадцать. Я не забирал их жизненные силы, они мне не нужны. Эти люди видели нас, поэтому представляли угрозу. Я должен был от них избавиться.

– Сколько жизней отняли твои дети?

– Ни одной, конечно! – возмутился виверг. – Они же всего лишь дети!

– Да, – в голосе инспектора проскользнул едва уловимый оттенок печали, – дети, которым здорово не повезло с родителями.

– Зато они рождены в любви! А не плод насилия!

Сэйн шагнул к пленному, в огненных глазах вспыхнуло предостерегающее пламя, вслед за которым обычно наступает слепящая боль. Пленный намек понял и покорно склонил голову.

– Сколько жизней отняла твоя жена? – последовал стандартный вопрос, который, похоже, определял степень виновности.

Но никакого ответа не прозвучало, и в камере воцарилась давящая тишина.

– Хотя бы примерно, – настоял Сэйн. – Меньше ста или больше?

– Больше.

– Убивали только людей?

– Сперва демонов в Крайгане. – Виверг устало закрыл глаза и прижался затылком к стене. – Но мы оба понимали, что в Крайгане нас поймают охотники. Моя жена умирала, инспектор. Она умирала. Арьги живут триста лет, потом их тело иссыхает и они умирают. Я не мог этого допустить. Мы приняли решение покинуть жилой квартал и уйти из Цэрбеса. Сначала в Крайган, потом на Землю. И в итоге остались на Земле, поставили на себя метки правды и затаились. Мы не убивали без необходимости, только когда жене требовалась подпитка силой… Мне жаль.

Я аж воздухом подавилась от возмущения.

– Жаль? – вырвалось у меня неосознанно. Серьезно? Жаль? Больше сотни ни в чем не повинных людей мертвы – и беззащитных женщин, и беспомощных детей – семьи разрушены, еще столько же людей в трауре и, скорее всего, до конца жизни не оправятся от горя потери близких, а все что может сказать в свое оправдание эта белобрысая сволочь – «мне жаль». Ну знаете… – Имейте совесть не врать хотя бы сейчас! Нет в вас жалости! Может, когда-то и была, но вся кончилась.

Сэйн обернулся ко мне, протянул руку, требуя, чтобы я подошла. Противиться не стала. Приблизилась к пленному и остановилась рядом с инспектором, подумывая, что, в принципе, увидеть казнь виверга собственными глазами не такая уж и плохая идея, а еще лучше казнь его жены. Публичную, к тому же.

Виверг открыл глаза и уставился на меня с какой-то необъяснимой враждой.

– Да что ты вообще обо мне знаешь, демоница? – вопросил детоубийца, который, к сожалению, приходился мне родственником.

– Я знаю, что вы и ваша жена убивали людей. Этого достаточно. – Я испытала дикое отвращение к родственнику. – Вы убивали детей! Детей! И вам их не жаль, потому что иначе вы бы уже давно прекратили скрываться и сдались бы охотникам. Вам жаль лишь свою жену. Эдакая извращенная жалость и еще более извращенная любовь. Но одна ее жизнь не стоит жизни ста людей, ни при каких раскладах не стоит. Господи!