Последняя Арена 11 (СИ) - Греков Сергей. Страница 53

— М-да, — задумчиво протянул Галахад и посмотрел на меня так, словно я сморозил какую-то глупость. — Ты необычайно долго продержался для человека и задаешь такие странные вопросы. Калькулятор не разворачивай. Какой приблизительный кубический корень девятисот сорока семи? — неожиданно спросил он.

— Ну… — сознание до сих пор не пришло в норму. — Где-то девять целых и восемьдесят две сотых.

— А сколько здесь предметов? — Объединяющий указал на системные реликвии, разбросанные по площадке.

— Сто шестьдесят семь, — сказал я и всё же заглянул в калькулятор. Система, поняв, чего я от неё хочу, моментально выдала ответ. С удивлением обнаружил, что не ошибся в расчетах. Попытался мысленно совершить подобное математическое действие, но в этот раз цифры в голове складываться не захотели.

— Это, Фрол, — Галахад потер Всевидящее Око, — обычное ремесло. Воплощение моей характеристики.

— То есть это не какой-то управляющий артефакт, который есть на каждом бастионе? — зацепился я. В моих планах уже значилось проникновение через Акеллу в стан врага и уничтожение данной реликвии.

— Нет, конечно. Это такая же вещица, как вон то зелье, — он указал на регенерирующий фиал. — Хотя зелье будет посильнее.

— И чем же? — я посмотрел на склянку, изготовленную Кару-ор-Роном. На аукционе, помнится, снадобья были более высокого качества, но выбирать не приходилось.

— Какой параметр высшей иерархии в ветке исцеления для людей?

— Организменное единство.

— Всё верно, Фрол. И даже если человек вложит в этот параметр двести баллов, то всё равно эта склянка, — он качнул головой в сторону фиала, — будет действовать намного эффективнее. Мой же параметр называется мангилордин. И он предназначен только для представителей расы эфирных духов.

— А ведь в Авалоне был человек с такой характеристикой, — я неожиданно вспомнил рассказ синеволосого геймера Альтаира, которого Столыпин приблизил к себе. — Он видел и слышал всё вокруг в сферическом радиусе. Ему не мешали ни металл, ни земля, ни какие-либо строения.

— В Авалоне таких было семеро. Командование хотело взрастить идеальных бойцов, элиту, — Галахад хмыкнул. — Но все, кто поднял этот параметр до трех, сошли с ума. Биологическое, синтетическое, неорганическое, элементальное или внетелесное сознание не может впитать в себя мангилордин — это могут делать только создания эфира. Но ты молодец, Фрол, продержался целых полторы минуты! Возможности твоего разума намного превышают разум среднего человека.

— Влияние Великой, — сказал я, понимая, что моей заслуги в разогнанном мышлении нет. Хотя, признаться, я до сих пор не замечал в себе особых изменений.

— Вне всякого сомнения.

— То есть ты постоянно находишься в состоянии полного контроля за обстановкой?

— А ты всегда пользуешься мощью на пределе своих возможностей? — усмехнулся Галахад. — Сейчас ты ведь просто стоишь, а не бежишь огромную дистанцию с большим грузом, параллельно уворачиваясь от смертельно опасных ловушек. Так что нет, не постоянно. Ну и как тебе представление? — перевел он тему. — Понравилось то, что увидел в Оке?

— Такое не может нравиться, — поморщился я.

Перед глазами пронеслись многочисленные образы погибших игроков. Я уловил, как Кейра взмахивает рукой, а шлем Снежного Барса, защищающий от ментализма, скрывается в его инвентаре, после чего абсолют призванным мечом сносит голову застывшего Виго Тёмного. Сама же Великая потом полминуты держала Кула — эльфа, который у аномалии с классовой броней свернул мне шею, — за руки, а после стилетом проткнула его глазницу. При этом Кула, уже успевшего потерять одну жизнь, не аннигилировали. Люций схватил бездыханное тощее тельце, поднёс его к одной из стен и установил так, чтобы лопоухая голова виднелась за пределами бастиона.

— Но ты не осуждаешь? — заинтересованно спросил Галахад.

— Я думал, что нужно поступить именно так, — ушел я от прямого ответа. — Это рационально. Хотя непонятно, для чего нужно было убивать тех или иных игроков.

— О, Огюст великолепен! Тончайший расчёт! — снова восхитился он ифритом. — Времени мало. Ты можешь прямо сейчас активировать способность, которую использовал в Намче-Базар для Мезенцевой? Артефакт с суточным откатом есть, — он указал на нужный предмет.

Я вдавил вкладку с разгоном. Мир замер, но при этом Галахад будто и не заметил разницы.

— Ты успеваешь улавливать, что я говорю? — крайне медленно спросил Объединяющий.

— Да. А если сможешь ускориться, будет ещё лучше, — я улыбнулся. Галахад по-человечески подмигнул. — И в чем расчёт в убийстве Фарруха? Этот игрок, насколько я знаю, был одним из самых сильных среди нашей армии.

— Всё верно. Но, извращённый, на этот вопрос я не отвечу. Некоторые вещи тебе лучше не знать.

— А Гарфилд?

Мальчишка, летящий в роботизированном костюме, видимо, по отвлекающему поручению Огюста, как и говорил Объединяющий, даже не понял, что его собираются устранить. Тончайшая игла, выпущенная Юшенгом, протиснулась сквозь сочленение экзоскелетной брони. Острие прошло через кожные покровы, а последующий хлопок разворотил органы, превратив их в однородную массу. Гарфилд возродился, но Морти, который уже находился у артфикса, воплотил темный сгусток, оказавшийся внутри мальчишки. Через три секунды в воздухе сформировалась горка разнообразных предметов. Существование Гарфилда завершилось.

— Здесь и секрета нет. Ты же видел свиток со списком ваших врагов?

— Да.

— Там был представитель механоидов. Крайне слабая раса. Даже удивительно, что это существо смогло пройти отбор. Хотя, если учитывать, что ваш мир технологический, то смысл в продвижении механоида был. Его особенность — управление кибернетическими творениями на колоссальном расстоянии. Доспех Гарфилда перестал бы подчиняться владельцу и атаковал своих. Можешь поверить, этот костюм нанес бы вам огромный ущерб. А без брони Гарфилд ничего из себя не представляет.

— Ясно. А Виго Тёмный?

— Один из умнейших и расчетливейших людей, который на публике строит из себя неадеквата, — усмехнулся Галахад. — А дальше думай сам, — он выставил руку с двумя оттопыренными пальцами.

— А Михалыч? Почему Цинь-Шиню сохранили жизнь, а ему нет? Михалыч же, насколько я знаю, более прокачан как игрок.

— Моих интеллектуальных возможностей пока что не хватает, чтобы понять мотивы Огюста. Но они есть.

— Аделаида? — назвал я следующее имя. На моей карте обрисовывалось множество рек и озёр — морская владычица могла бы пригодиться на водных просторах.

— Жаль её, — вздохнул Галахад. Он загнул палец, показывая, что я могу спросить ещё только об одном человеке. — Из всех игроков у неё больше всего разнообразных способностей. Все пространственные бреши, находящиеся на океаническом дне, были её. Но водных созданий среди ваших врагов нет, а на суше её акулья сущность будет совершенно беззащитной. В вашей ситуации этот игрок теперь полностью бесполезен.

— Ясно. Малярийный Плазмодий? — задал я последний вопрос. Из всех игроков смерть именно этого человека удивила меня больше всего. Даже в рядах нашего противника высший Страждущий вызвал огромный фурор, но при этом его слили одним из первых.

— Ещё имя, — проигнорировал Объединяющий.

— Стоменов.

— У него было только две функции, — Галахад убрал руку, давая понять, что вопросы закончились. — Первая — доставить баулы. Вторая — умереть от рук своей жены. Цель своего существования он выполнил.

— Хорошо. Но я не понял, для чего Елена Викторовна потратила одну жизнь, — этот момент показался мне крайне странным. Лика, на которую повлияли ментализмом, огненной сферой проплавила женщине лицо.

— Знаешь, кто самый сильный среди тех, кто впервые инициализировался?

— Могу только предполагать.

— Думаешь, что это Белла, Снежный Барс или ты? Нет, Фрол, это Елена Викторовна. Могущественнейший архимаг-менталист. Ты представляешь, что такой игрок, потерявший всё и полыхающий злобой и отчаянием, может устроить армии противника? А после смерти с неё слетели бы все внушения, и она могла бы ударить по тому, кто приказал убить её мужа. Елена Викторовна может контролировать огромное количество игроков. Я как-то видел её в деле…