Сага о Хрольфе Жердинке - Андерсон Пол Уильям. Страница 4

В гневе Фенья и Менья накликали викингский набег на крепость конунга: так погиб конунг Фроди. По-разному рассказывают о том, что случилось дальше с этими великаншами, но все сходятся на том, что с этого времени пало на Скъёльдунгов роковое проклятье.

После Фроди осталось трое сыновей: Хальфдан, Хроар и Скати. Разгорелась между братьями борьба из-за главенства. Конунги, как называют королей тех стран, что лежат за Северным морем, нередко имеют множество сыновей, и это стало настоящим проклятьем для их земель, ибо ни один сын не считает себя ниже другого, кем бы он ни был рожден: королевой ли, наложницей ли, рабыней ли, даже если он просто плод случайной встречи — все равно он всегда сумеет поднять людей, которые полагают, что они не останутся внакладе, если тот, кого они поддержали, победит.

В той распре удача сопутствовала Хальфдану. Он хоть и не успел состариться, но умер в своей постели. После него осталось двое сыновей. Старшего по деду назвали Фроди. Младший, родившийся после смерти Хальфдана, получил отцовское имя.

Я уже упоминала о ярлах. Ярлы — это совсем не то же самое, что эрлы, то есть графы, здесь, в Англии, хотя сам титул и звучит похоже. Нет, ярл — независимый вождь, уступающий властью только конунгу. Иногда конунг сажает его управлять какой-либо частью своей страны, иногда он сам становится независимым конунгом во всем, кроме титула. Именно так и случилось, когда Фроди и Хальфдан были еще малы. Эйнар, ярл земель, лежащих вокруг королевской столицы Лейдры, стал их опекуном.

Эйнар был муж благоразумный и вовсе не хотел, чтобы Датскую державу снова рвали на части в междоусобьях. Чтобы избежать этого, он заставил свободных землевладельцев-бондов, собравшихся на народное вече, называемое тингом, признать конунгами обоих братьев. Но править они стали порознь: Хальфдан — Зеландией, Фроди — Сконе.

Когда мальчики подросли, Эйнар ярл женил их. Хальфдан взял в жены Сигрид, дочь мелкого конунга с острова Фюн. Она родила ему троих детей, и все трое выжили. Старшей была дочь Сигню, которую, когда она вошла в должный возраст, выдали за Сэвиля, сына и наследника Эйнара. Сын Хроар был младше ее на пять лет, а второй сын, Хельги — младше Хроара еще на два года.

В те времена был обычай отдавать отпрысков знатной семьи на воспитание в дома людей попроще. Там они могли обрести те уменья, которые приличествуют юноше или деве; там они обзаводились друзьями. Хроара и Хельги взял на воспитание Регин сын Эрлинга, наместник того округа, в который входила столица датских конунгов Лейдра. Он полюбил своих воспитанников, точно это были его родные дети.

Хальфдан был добрый и веселый конунг, и народ любил его за щедрость и справедливость.

Зато его брат конунг Фроди был человеком суровым и алчным. Он женился на Боргхильд, дочери конунга саксов, которые жили на юге Ютландии. Так он приобрел союзников, которые, стоило им переплыть Балтийское море, наводили такой страх на шведов, что тем становилось не до нападений на его владенья. Боргхильд родила Фроди сына Ингъяльда, но сама умерла родами. Фроди, отослав сына на воспитание к своему тестю, продолжал править Сконе, но лелеял мечты о большем.

К тому времени как Эйнар ярл умер от старости, дела в Датской державе обстояли так: в Зеландии, на престоле в Лейдре, сидел конунг Хальфдан со своей королевой Сигрид. Народ его почитал, но так как сам он был не охотник до бранных трудов, то и не было при его дворе большой дружины, ведь рядом с миролюбивым конунгом не выпадет случай отличиться тем беспокойным молодцам, что ищут за морем добычи и славы. Его дочь Сигню была замужем за ярлом Сэвилем сыном Эйнара, а сыновья Хроар и Хельги, в ту пору еще совсем дети, жили у наместника Регина примерно в двадцати лигах от королевской столицы.

Тем временем в Сконе конунг Фроди готовил вторжение в Зеландию. Он вступил в тайный сговор со всеми недовольными в Дании, а также с вождями шведов, гаутов и ютов, так что вскоре мог выставить на поле боя огромное войско.

И так однажды его корабли внезапно пересекли Зунд, он развернул свое знамя и приказал трубить в боевые рога. Воины стекались к нему отовсюду. Слишком поздно пустил конунг Хальфдан боевую стрелу от хутора к хутору, собирая тех, кто хотел бы сразиться за него. Грабя и сжигая все на своем пути, Фроди шел от победы к победе. Вскоре он напал на войско Хальфдана и, опрокинув в полуночном бою его полки, собственноручно зарубил своего брата.

После этой победы Фроди созвал датских вождей на тинг и заставил их присягнуть ему. Среди тех, кто, спасая свою жизнь, положил руку на золотой венец конунгов и поклялся Ньердом, Фрейром и всемогущим Тором в вечной верности новому конунгу, был и Сэвиль ярл, муж Сигню дочери Хальфдана.

После тинга Фроди окончательно упрочил свое положение, женившись на вдове своего брата, Сигрид. Ей не оставалось ничего другого, как покориться завоевателю, но с горестным лицом взошла она к нему на ложе. После свадьбы Фроди послал за сыновьями Хальфдана. Он объявил, что желает позаботиться об их судьбе. Большинство полагало, что новый конунг позаботится о том, чтобы мальчикам перерезали горло, дабы они, выросши, не отомстили за своего отца.

Регина-наместника не было на этом тинге. Когда войско Хальфдана было разбито, он с немногими оставшимися в живых дружинниками пустился во весь опор к своей усадьбе. Регин понимал, что у него всего несколько дней, чтобы опередить Фроди.

— Нам не устоять против него, — сказал Регин, — а ведь я поклялся позаботиться о сыновьях Хальфдана.

— Что ты собираешься делать? — спросил в ответ один из воинов.

Регин сумрачно усмехнулся:

— Не то чтобы я не доверял тебе, парень, но, однако ж, тебе вовсе незачем знать об этом.

Регин был муж рослый, от многих непогод побурело его лицо и выцвели глаза, поседели борода и волосы, и хотя стал он с годами весьма дороден, но был все еще силен и ловок. Дети, которых ему родила его жена Аста, давно выросли и обзавелись своими семьями, так что они с женой были рады взять в свой дом Хроара и Хельги не только из чести воспитывать королевских сыновей.

Усадьба Регина стояла на берегу Исе-фьорда. Исе-фьорд — широкий, укрытый от моря залив, его берега зелены до самой кромки прибоя, а над водой не стихают крики уток, казарок, лебедей, чаек, куликов и прочей водяной дичи. Лес на его побережье уже и тогда почти весь свели, только к южному берегу залива подступала чаща. Но ближе к жилью еще оставались рощицы, в которых раздолье было мальчишкам да белкам. Среди полей виднелись обшитые тесом хутора под дерновыми кровлями, из дымников вился дымок, уносимый свежим морским ветром. Хороша была эта земля в тот летний день, когда под ярким солнцем и высокими облаками на ее нивах приветно колыхались колосья поспевающей ржи и пшеницы, ячменя и льна.

Хотя палаты Регина и не могли равняться с палатами конунга, все же их вычерненная стена целиком составляла одну из сторон мощеного двора усадьбы. Три другие стороны замыкали амбар, хлев, конюшня, мастерская и другие, меньшие по размерам, надворные постройки. На концах кровельных балок были вырезаны драконьи головы, отпугивающие по поверью злых троллей. К востоку от усадьбы зеленела роща, в которой вся округа с Регином во главе устраивала жертвоприношения богам.

Дорога от дома спускалась к ладейному сараю на берегу. По глади залива было разбросано несколько островов. На ближайшем к берегу, небольшом, густо поросшем лесом острове жил в одиночестве, если не считать двух большущих собак, старик по имени Вифиль.

Большинство местных жителей избегало его, ведь он был чужаком, молчуном и, как поговаривали, колдуном. Но Регин издавна был в дружбе со стариком.

— Если он действительно умеет завязать попутный ветер в мешок, почему бы мне не пользоваться его помощью? — посмеиваясь, бывало, говорил наместник. — Или, может быть, кто-то любит грести против ветра?

Кроме того, стоило людям заспорить о конунге Хальфдане, Вифиль всегда брал ею сторону, особенно если молодежь начинала ворчать из-за того, что конунг, дескать, совсем обленился. Время от времени Регин приглашал старика в гости, посылая за ним на лодке Хроара и Хельги.