Сердце для падшего Ангела (СИ) - "Хастлер". Страница 24

Он распахивает глаза и смотрит на меня не мигая. Виновато, как нашкодивший ребёнок. Кажется даже растерялся, как будто сам не понимает своих вчерашних поступков. А я тоже не могу понять, почему он так со мной и за что?

 — Нет. Я не думал о таком… — наконец выдавливает из себя и придвигается ближе ко мне, не давая места для побега, потому что за спиной у меня уже край кровати и пол.

— А о чём ты тогда думал, Май? — мне хочется знать ответ, чтобы начать приводить в порядок мысли в своей голове, расставить всё по полочкам, убрать остатки вчерашнего погрома, смести в укромный уголок осколки моих надежд и желаний.

 — Я…я не знаю, малыш… — это его «малыш» звучит, как издевка, по крайней мере так я это сейчас воспринимаю.

Вот как? Он просто не знает… Или не хочет говорить причин? Хотя мне уже и не важно, наверное… Теперь я, наконец-то, освобожусь от него, от боли, которую он приносит мне уже столько времени. Вот прямо сейчас.

 — Май, уйди пожалуйста…  — Позволь мне хотя бы посмотреть. Помочь… — снова дёргает за одеяло, а я сжимаю его в пальцах ещё сильнее.  — В чём? — я действительно не понимаю.

 — Тебе нужно в душ и… — пытается подобрать слово. — там…

Я понимаю, что он имеет ввиду и краснею до кончиков ушей.

 — Если ты хочешь, я вызову врача, малыш… Нужно посмотреть… — Ангел подползает ближе, но видя мои расширившиеся глаза, замирает.

 — Нет! — кажется вышло слишком громко. — Не нужно врача. Я сам… То есть… — я запинаюсь, ибо сам не знаю, что же «я сам» буду делать, и что вообще делают в таких ситуациях.

 — Давай я хотя бы позвоню спрошу, что нужно в таких случаях?

 — Как хочешь…- сдаюсь, другого варианта в голову мне просто тоже не приходит.

Он тут же вылавливает где-то под одной из моих подушек свой телефон.

Пока Ангел говорит с врачом, (это понятно по разговору) я пытаюсь сползти с кровати, как можно меньше двигая своё ноющее тело. Получается не очень, и сейчас бы не помешала рука, на которую можно опереться. Ноги подгибаются, тело трясёт, как в лихорадке.

И как будто прочитав мои желания, меня поддерживают за плечи, помогая дойти до двери ванной комнаты. Хочу вывернуться, но в последний момент передумываю. Переступаю порог, всё ещё завёрнутый в одеяло, и высвободив одну руку, хватаюсь за косяк двери.

 — Дальше я сам.

 — Эмиль…

 — Я сам! — да когда же он оставит меня в покое?! «Ангел уйди, иначе я разревусь прямо тут и сейчас».

 — Ты позовёшь, если нужно будет?

 — Нет… Я лучше сдохну там, чем попрошу твоей помощи…

Отшатывается, как от заразного, и не мигая смотрит мне в глаза. Не знаю, что он видит там, но это явно ему не нравится, вижу по его обеспокоенному лицу. Неужели он думает? О Боже!..

 — Я не собираюсь там топиться или резать вены.

Вздыхает с облегчением и отступает ещё на шаг. Выходит я угадал, он думал, что я могу сделать с собой что-то… Да конечно, мне больно и обидно, но лишать себя жизни я пока не намерен.

 — Май… Просто уходи.

Наклоняет голову и прикусывает нижнюю губу. Медленно поднимает с кресла свою рубашку, всё время пробегаясь по мне глазами, не спеша одевает, как будто надеется, что я передумаю и попрошу остаться. Нет, уже не попрошу никогда… У самой двери задерживается.

 — Эмиль, я надеюсь ты простишь меня когда-нибудь… И не будешь ненавидеть.

Слышу щелчок закрываемой двери, и меня тут же бросает в жар. Пальцы с силой сжимают деревянный косяк, зубы стучат, кажется даже внутренности колотятся внутри… «Не будешь ненавидеть»… Я так этого хотел вчера и сейчас я хочу ненавидеть, НО…

Как только за Ангелом закрывается дверь, я понимаю, ничего не поменялось. Он оставил меня, ушёл, как я и просил, и мне сразу стало холодно и одиноко. Он закрыл за собой дверь, а мне тут же захотелось, чтобы вернулся, обнял меня, утешил, говорил какие-нибудь глупости, просто побыл рядом.

Ангел, который причинил мне такую боль, как никто другой в моей ещё такой короткой жизни. Ангел, который как оказалось, может и успокоить эту боль… как никто другой.

====== Май: Иллюзия. ======

— Май, как это понимать?

Майя кажется даже не ложилась. На ней вчерашнее белое обтягивающее платье в блёстках и туфли на высокой шпильке в тон (и как только ноги не отваливаются?). На лице вечерний макияж, только помада на губах поблекла и немного стёрлась.

— Ты о чём? — прикидываюсь тупым тюфяком, стараясь выиграть время и придумать что-нибудь для отмазки.

— О том, что ты там делал у него с самого утра? — Майя подходит ко мне почти вплотную.

 — В школу будил… — ляпаю первое, что пришло в голову, и сам себя готов убить, какая к чёрту школа — он едва ходит.

— Будил говоришь… в школу… — проводит пальчиками по моей голой груди под распахнутой рубашкой. — Ты во вчерашней одежде спал, что ли?

— Нет, раздевался… — вот почему я не думаю, прежде чем сказать?!

— Ага… и вместо того, чтобы одеть с утра чистое, натянул вчерашнее… — больно царапает ноготком сосок. — Непохоже на тебя… Наверное раздевался просто не у себя, да?

— Май, что за допрос? Пошли в душ, а то ты тоже во вчерашнем, а потом завтракать.

— Да, пошли, — подталкивает меня в спину, и я почти дохожу до двери своей спальни, когда понимаю, что где-то в чём-то меня обманули. Оборачиваюсь как раз в тот момент, когда её стройная ножка в туфельке переступает порог комнаты Эмиля.

— Май! — пытаюсь остановить, но ловлю за руку только тогда, когда она уже открыла дверь ванной.

Блять! Блять! Блять!!! Виновато смотрю на раздетого парня, прикрывающего бёдра, второпях схваченным полотенцем. Одеяло, в которое он был завёрнут, валяется в углу. До него он видимо просто не успел подскочить.

— Мило… — тянет Майя каким-то особо мягким тоном.

А я смотрю и понимаю, что нифига не мило. Мелкий реально выглядит жутко. Губа распухла и ранка покрылась корочкой, немного ниже ключиц посередине груди наливается синяк — мой «подарок» в туалете клуба, ниже с левой стороны на рёбрах тоже внушительно синюшная кожа. Слишком бледный, и синяки под глазами от косметики делают его ещё более жалким и беспомощным.

— Май, пошли… — тяну её за руку, сплетая наши пальцы. — Мелкий, прости.

— Трахались?

Я замираю, в ужасе переводя глаза на Эмиля. Он тоже выглядит растерянно и, кажется, вообще потерял дар речи.

— Что за бред?! — уже сильнее сжимаю её пальцы, пытаясь утащить. — Подрались и…

— Трахались…

Мне послышалось, или он и правда это сказал?! Кажется всё же сказал, потому что в глазах Майи недобрый блеск, а её ладонь до боли сжимает мою, откуда только сила?

А он? Зачем он говорит это? Разве он не понимает, как усугубляет ситуацию? А может… Может сейчас мелкий просто скажет, что я его изнасиловал. И в этой ситуации он будет прав. По-дурацки, но всё же…

Прикрываю глаза, готовый услышать всё что угодно, только не то, что он говорит в следующую секунду:

— Мне понравилось… А тебе, Май?

И смотрит так… Так, словно и вправду понравилось — не по-детски нахально и вызывающе. Только что стоял растерянный с глазами, как у побитой собачонки, и тут такая резкая перемена.

— Мелкий, что ты говоришь такое? — я выдёргиваю руку из пальцев Майи, несмотря на её шипение. — Это плохая шутка.

— Тебе совсем не понравилось? — опускает глаза (Пиздец! Это он что сейчас смущение изображает?) с чёрными разводами под ними и странным мягким голосом говорит:

— Я же первый раз, я научусь…

О Боже! Что это за цирк, и зачем ему это всё?!

— Эмиль… — но я не успеваю продолжить.

— Вот значит как?.. Значит Майечка не трогай мальчика, он же ребёнок, он же наш младший брат! А как сам? Так и не ребёнок уже и не брат вовсе?

— Май, он врёт! — мой мозг просто не в состоянии придумать что-то стоящее, чтобы вытащить меня любимого из такой глубокой задницы.

— Может проверим? К доктору съездим? Анализы возьмём?.. Резинки не было…я знаю… — как в такой короткий срок это жалкое существо превратилось в дьяволёнка?