Не ходи служить в пехоту! Книга 2. Война по законам мирного времени. Том 1 - Тимофеев Юрий. Страница 9

Сама жизнь и быт курсанта в училище мало отличался от жизни солдата срочной службы. Опять же, почему бы не сделать эту самую жизнь на старших курсах более похожую на жизнь офицера? Зачем на занятиях в аудиториях сидеть в полевой форме? Надо готовить нас именно к офицерской службе. Тогда не надо будет генералам выступать и заявлять, что некоторые вновь прибывшие молодые лейтенанты пустились во все тяжкие и много чего натворили. Понятно. Наконец получили свободу. Надо, чтобы курсанты освоились и привыкли к офицерскому укладу еще в училище, а не приезжали в войска и начинали куролесить. Конечно, командованию училища так проще. Но кого должно это интересовать? Их дело – готовить нас к войскам.

Застыло все на послевоенном уровне и стоит, не движется. Единственное, что изменилось. В шестидесятые годы в войска начала поступать очень сложная техника и вооружение, и их эксплуатация требовала серьёзных технических и прежде всего теоретических (фундаментальных) знаний, поэтому во всех командных училищах нас начали обучать по программам подготовки инженеров и выдавать выпускникам соответствующий диплом об образовании общегражданского образца. Надо признать, что именно эти предметы составляли основою трудность при изучении и сдаче, во всяком случае, для меня.

Знакомство с Анной развивалось своим чередом. Иногда в разных компаниях мы выезжали на шашлыки. Анна снабжала меня всякими продуктами, неизменно стеснялась брать за них деньги с меня, но я был непреклонен (никогда бы себе этого не простил).

Нашему знакомству с Анной особенно радовался мой сосед по комнате.

Вопрос с пропитанием был решен основательно, и мы завтракали и ужинали хоть и в разное время, но у себя в комнате, при возможности. Обедал я, если был в полку, в офицерской столовой или брал с собой на выезд продукты. В оставшуюся часть месяца вхождения в должность съездил еще на одни сборы на Юргинский полигон в Кемеровской области, там все было более правильно, минимум болтовни, зато были стрельба, вождение и занятия по военным дисциплинам. Особенно крепко нас там погоняли по матчасти вооружения.

Когда я был в полку, то почти постоянно пропадал с личным составом на складах ракетно-артиллерийского вооружения полка и дивизии (склады РАВ), так как «двухгодичников» туда запрещалось допускать категорически, а сами эти склады были огромными, и там постоянно требовалась рабочая сила для погрузочно-разгрузочных работ.

– Юра, пойдем. Комбат нас вызывает, – встретив меня с утра, сказал Виктор.

– Что-то случилось?

– Все нормально. Наоборот, он вчера вечером тебя хвалил. Говорил, что ему очень нравится, как ты с личным составом справляешься. У него своя разведка работает. Говорит: «Вот Тимофеев, какую задачу не поставишь, со всем справляется, и деды у него все пашут, и чурки. Передай ему, чтобы только руками меньше чурбанов трогал, а то уже что-то там начало докатываться до замполита полка». Это он в присутствии всех офицеров, включая «двухгодичников», тебя вчера не было, а он там всем пряники раздал. Некоторые «пиджаки» чуть не плакали, умеет комбат с ними работать. Боятся они его.

– А где Саша Кашин, сто лет его не видел?

– Все, пропал Кашин. Ему понравилось ленкомнаты оформлять, а замполиту полка понравилось, как он работает, и забрал надолго.

– А комбат что?

– А комбат добился, что ряд задач замполит полка с нас снимет, решит вопрос с командиром и начальником штаба полка. Я же говорю, комбат у нас не промах, его все уважают. Ему бы командовать развернутым батальоном, цены бы не было.

Тем временем мы подошли к кабинету комбата. Спросили разрешения войти, доложили о прибытии.

– Так, садитесь оба. Завтра оба заступаете в караул. Тимофеев, ты заступаешь стажером начальника караула у своего командира роты. Все, Тимофеев, для тебя расслабон закончен. Сходишь завтра, обязанностей – никаких. Сами знаете, в УГи КС (устав гарнизонной и караульной службы) никаких стажеров нет и быть не может. Но у нас будет. С начальником штаба полка я это согласовал. Задача понятна?

– Так точно.

– Тимофеев, когда ты сможешь мне доложить обязанности начальника караула, помощника, разводящего и часового?

– Не понял?

– Что вы не поняли, товарищ лейтенант? Что не понятно?

Я вскочил и произнес:

– Виноват. Все понятно. Сегодня до двенадцати ноль-ноль доложу. Повторить немного надо.

– Повторить? Повторить ему надо… Жду равно через час. Свободны оба.

Через час я пришел к комбату и спокойно доложил то, что он потребовал, и еще много чего, что он меня спросил.

– Молодец. Не будешь дурить и лениться, далеко пойдешь. Значит, слушай меня внимательно. Руками прекращай махать. Уже замполит полка там интересуется, что, говорит, там у тебя за офицер такой нашелся, говорит, что не умеешь ты находить подход к разным национальностям. Не перебивать меня! Он мужик нормальный, всю жизнь в пехоте. Все последовательно у него по службе: замполит мотострелковой роты. В Афганистане замполитом мотострелкового батальона был. Он все понимает хорошо. В переводе с его языка это означает, что возникла опасность, значит, чурбаны жалуются ему на тебя. Хорошо, что только ему. Он правильно поступает, аккуратно предупредил. Мы с тобой и твоим командиром роты люди умные и благодарные, поэтому сделаем выводы. Замполит полка тебя где-то прижмет и отдерет, как следует, да так, что личный состав узнает об этом. Не вздумай ерепениться, прими как должное, если огрызнешься против замполита, то от меня пощады тогда не жди. Потому что мы с тобой люди умные, понял?

– Все понял.

– Моя обязанность как комбата командиров взводов обучать и воспитывать. То есть и тебя тоже. Дальше. Состав караула от нашего батальона почти один и тот же, меняется из караула в караул где-то четверть, но все люди одни и те же. Все обучены и все славяне. Проблемных там нет. Чурбанов там тоже нет, одни славяне и пара прибалтов. Ну, может, несколько дембелей попробуют тебя прогнуть. Руками не размахивать – это мой приказ! Это караул, все с оружием! Это действительно единственная боевая задача в мирное время. И необходимости там такой не должно быть. Работай через помначкаров, их трое всего, ходят в караул по очереди. Это лучшие, сильные и очень хорошие сержанты. Каждый из них имеет право приходить ко мне напрямую. Если что-то не будет получаться, лучше по-тихому вызови меня или начальника штаба. Я и так всегда проверяю караул в разное время. Если в караулах на тебя начнутся нарекания, придется опять командиров рот и батареи ставить, это плохо, они мне в парке нужны и в других местах. Тогда я тебя сгною. Не обижайся. Если есть вопросы, то лучше спроси.

– Никак нет. Но вот схожу в первый караул самостоятельно, там могут появиться.

– Теперь ты можешь ко мне напрямую по всем вопросам, особенно что касается караулов. В любое время дня и ночи! Пойми, мне там всяких самострелов и стрельб перед пенсией совсем не нужно. Понимаешь?

– Так точно.

– Все. С этим закончили. Сейчас идешь к командиру третьего батальона, он тебя ждет. Поедешь с ним и его офицерами оружие первой роте выверять и пристреливать. Умеешь хоть?

– Так точно!

– Если забыл или не знаешь (не дай бог), лучше мне скажи, я тебя поменяю на твоего командира роты. Тебя сам потом потихоньку научу. А то ведь потом, если что, весь полк засмеет.

– Все нормально, товарищ подполковник. Я в своих знаниях уверен, еще не успел забыть.

– Хорошо. Иди.

Сходил в караул стажером. Спиной чувствовал ухмылки солдат и сержантов, в основном уже опытных и, похоже, хороших солдат. А уже через сутки заступил сам начальником караула, и это событие оставило отпечаток на всю мою жизнь.

В темное время суток караул сначала проверил начальник штаба батальона, потом дежурный по полку, потом комбат, потом опять дежурный по полку, потом начальник штаба полка, на рассвете командир полка. Никаких нареканий не было. С дежурным по полку, начальником штаба артиллерийского дивизиона, даже немного посидели и выпили чаю. Командир полка похвалил и немного побеседовал со мной. Мой помощник начальника караула, старший сержант Коровин, даже высказал мне: