Рассказы в стиле Дзен. Истина всегда с тобой - Карусаттва Михаил. Страница 3
И на несколько минут оба погрузились в собственные мысли.
И вдруг Жорика осенило:
– Вы знаете! А похоже, что у вас… амнезия!
– Что?! – испуганно переспросил пассажир.
– Амнезия! Это такая болезнь, при которой информация из кратковременной памяти не перемещается в долговременную, что-то в этом роде… На эту тему даже американский фильм есть – «Пятьдесят первых поцелуев».
– Ам-не-зия? Вы думаете?
– Похоже на то.
– И что же мне делать?
– М-м-м, обратитесь к врачу.
– А какой врач за это отвечает?
– Даже не знаю, погуглите.
– Да, точно. – Он достал телефон (непонятно откуда) и начал выискивать информацию в интернете. – Вот чёрт! – вдруг выругался он.
– Что такое?
– Да тут целую медкомиссию нужно пройти: и невролога, и хирурга, и психотерапевта, и еще чёрт те знает кого!
– Ну, а как вы хотели? Чтобы быть здоровым, нужно проявить волю.
– Ой, кто бы говорил… – иронично заметил пассажир.
– Это да, это да… – согласился Жорик.
И вновь оба погрузились в собственные мысли.
Так они несколько минут сидели в неловком молчании. Пока вдруг пассажир не заговорил:
– Смотрите! – указав пальцем на поле, на которое медленно спускалось алое солнце. – Смотрите, как красиво!
Жорик инстинктивно посмотрел в сторону, указанную смертью.
Огромный безмолвный алый круг медленно, но стремительно спускался к горизонту. И ничто не могло его остановить – ни тучи, ни черные штыки леса. Всё как будто плавилось в раскалённом диске, становясь таким же алым и однородным: и лес, и стая птиц, и какие-то деревенские домики, и звук семафора, и даже его красный цвет, и сам горизонт, и все слова и мысли – всё становилось однородной алой сущностью. Но это не было страшно, страха не было, страх так же расплавился и стал ничем. Будущее, прошлое, само время – всё расплавилось. Остался только этот молчаливый алый свет. И казалось, что этот молчаливый алый свет проник в самого Жорика, наполнил его вены, нервы, лёгкие… Но Жорик осознавал это не умом, не словами, никаким из пяти чувств. Он просто был этим алым светом, и всё. И ему это нравилось.
– Да-а-а! Красиво! – констатировал Жорик, сам не понимая, зачем он это сказал.
И эта, казалось бы, безобидная мысль уничтожила всё разом. Больше не было этого однородного алого безмолвного света. Вместо него появилось слово «закат», потом слово «солнце», потом ещё какие-то слова и мысли. А с этими мыслями к нему вернулись проблемы и страхи. Переезд открылся. И Жорику стало так страшно, не понятно от чего, что ему захотелось срочно куда-то ехать, к чему-то стремиться. И он стремительно поехал вперёд.
– Ну наконец-то, свершилось! – обрадовался пассажир.
Какое-то время Жорик ехал очень быстро. Но вдруг осознал всю ответственность ситуации. Ведь если он сейчас не будет торопиться, возможно, кто-то останется жить! Эта мысль сильно взволновала его. И он, вдруг осмелев, решил высказать её пассажиру:
– Так что ж получается, если я сейчас не стану торопиться, то вы останетесь без работы?
– Да-а-а… Но… Вы же не станете этого делать? – пассажир умоляюще посмотрел на Жорика.
– Ну, не знаю, не знаю… А вас никогда не волновала нравственная сторона вашей работы?
– Нравственная?! Так вы что же, считаете мою работу безнравственной?! – обиженно спросил пассажир.
– Не совсем так. М-м-м… Как бы это сказать?.. Мне кажется, что у вас всегда есть выбор.
– Выбор?! Вы это серьёзно?!
– Ну, да. Почему нет?
– Хм… – пассажир задумался. – Вы знаете, я никогда не задумывался над этим. То есть, вы хотите сказать, что…
– Я хочу сказать, что вы сами вольны выбирать, когда нужно доводить вашу работу до конца, а когда – остановиться.
– Хм, вы так думаете?
– Да! Вы только представьте себе, сколько жизней можно спасти, если задержаться всего на мгновение?
– М-м-м, да вы философ…
– Вам никогда не хотелось взять и плюнуть на свою работу? – Жорик окончательно осмелел.
– Судя по вашему эмоциональному порыву, вам этого хотелось неоднократно.
– Хотелось! И я это делал! Поверьте, это классное чувство!
– Это… как бы… пойти против системы?
– Вот именно! Пойти против системы! Хотя бы раз в жизни!
– Хм, вы меня заинтриговали. И что же мне делать?
– Скорее – не делать. Не ехать на адрес.
– Это как?
– А вот так! Просто! Выйти… где нибудь… в поле. Да вот – хоть здесь! – Жорик сам был удивлён своей решимостью, и остановил машину на какой-то автобусной остановке в поле.
– З-з-здесь?.. Вы уверены?
– Да! Вы не пожалеете!
– Ну… ладно… – неуверенно сказал пассажир. – Если вы так уверены… – И начал уже открывать дверь, но вдруг задержался. – Но, подождите… Я же с вами ещё не расплатился… – Он достал из кармана деньги и протянул Жорику. – Вот, держите, сдачи не надо!
– Как… не надо? – Жорик с изумлением посмотрел на новенькую пятитысячную купюру.
– Попрём против системы! – пассажир поднял правую руку со сжатым кулаком, как это делают байкеры.
– Да! – Жорик улыбнулся. – Против системы! – и тоже поднял сжатый кулак.
Пассажир вышел и уверенно захлопнул дверь. А Жорик так же уверенно тронулся и, не оборачиваясь, поехал дальше.
Чувство собственной гордости переполняло Жорика. Он был горд тем, что совершил, по сути, героический поступок – спас кого-то от смерти. Но – кого? Ему было страшно любопытно узнать, кого же он спас. Что же должно было произойти там, на Ленина, 5? «Может, у кого инфаркт? А может, был пожар и дом сгорел? – он перебирал в уме варианты. – А может, корова кого-нибудь насмерть забодала? – эта мысль развеселила Жорика, и он улыбнулся. – Да и с чего я решил, что именно с человеком что-то случилось? Может, там просто ёжика трактором переехало?» Ему было очень любопытно. Тем более, что ехать оставалось всего пятнадцать минут.
Жорик остановился возле дома с табличкой «улица Ленина, 5». Это был ничем не примечательный деревенский дом, с грядками да парниками на участке. Но никакого движения ни на участке, ни в доме не наблюдалось.
«Неужели всё равно свершилось? – с грустью подумал Жорик. – Неужели эта тварь всё равно до кого-то добралась?» Ему стало досадно в первую очередь не от того, что кто-то умер, а от того, что не получилось у него совершить героического поступка, и теперь не за что собой гордиться. Он вышел из машины и закурил.
Вдруг шторка на одном из окон зашевелилась, и оттуда украдкой выглянула бабушка. Обычная такая любопытная бабушка. Через несколько минут дверь дома заскрипела и хозяйка вышла.
– Вы к кому?! – громко и недобро спросила бабка.
– Не беспокойтесь. Я просто проезжал мимо. Вот, решил покурить.
– Ну, курите в другом месте! Вам тут не курилка!
Жорику стало обидно. Ведь он спас жизнь этой бабке, а она об этом даже не знает. Ему нестерпимо захотелось обо всём ей рассказать. Но – как это сделать? Ведь заговорить о смерти – это совсем не то же самое, что и, например, заговорить о погоде.
Жорик уже было хотел уехать, но вдруг бабка окликнула его:
– Подождите, молодой человек!
– Да?
– Вы – такси?
– Да.
– Ой, а вы не могли бы отвезти меня до магазина? А я вам оплачу…
– Да, конечно. – Жорику совершенно не нужен был этот мелочный заказ, ведь смерть заплатила ему более чем достаточно. Но желание всё рассказать бабке было очень сильным.
Бабушка медленно, опираясь на свою палку, доковыляла до машины. Уселась на заднее сиденье.
– Нам туда, – показала она пальцем, – всё время прямо, до кладбища, потом направо и прямо, потом по правую руку будет магазин.
– Окей.
Дорога была разбитая, поэтому Жорик поехал медленно, переваливаясь через кочки.
– Вы меня извините, – вдруг заговорила бабка, – что я вас так бесцеремонно хотела прогнать…
– Да ничего страшного.
– Старая я, боюсь всего…
Жорик молчал, понимая, что сейчас начнется стандартное изливание души таксисту. Он уже привык к этим откровениям. Поначалу они его пугали. Но с опытом он привык слушать их поверхностно, лишь поддакивая в знак сочувствия.