Научись себя любить, или история одной семьи (СИ) - Иванова Виолетта. Страница 11

Ледникова сделала большой глоток чая, вздохнула, немного помолчала. Варя не стала перебивать, понимая, что ей также хочется высказать всю свою накопившуюся боль. За окном ночь вступала в свои права, снег пошел крупными хлопьями, накрывая пушистым одеялом дороги, деревья, дома. Тишина стояла какая-то...уютная.

— Вроде жили мы хорошо, в достатке, — продолжила она. — Первые годы, пока эта сволочь становился на ноги, я постоянно поддерживала его, отдавала ему свои заработанные деньги, без которых он бы ни за что не смог построить свою фирму. А он признавался мне постоянно в любви, прям был ми-ми-ми, а не мужчина. А когда его фирма заработала, пошли хорошие заказы, которые я ему тихо «подгоняла», пользуясь своими связями, почувствовал вкус больших денег, его как подменили. Куда и любовь та делась, о которой он шептал мне ночами. Стал возвращаться поздно пьяным и в запахе чужих женщин. Потом стал пропадать на день-два, а потом вообще мог неделю домой не показываться. Я молчала. А как же! Не принято у нас в семье было жаловаться на свои трудности. Да и не поняла бы меня мать. Она всю жизнь терпела измены отца и меня учила, что «муж нагуляется и вернется. К тебе же вернется, а не к другой уйдет. Значит любит и нечего тут думать. Ради семьи можно и перетерпеть». Тогда я узнала, что ребенок у нас будет. А я долго не могла забеременеть. Вот я и терпела, думала, ради семьи, чтобы у ребенка был отец, что изменится, когда о ребенке узнает, пока он к нам в дом свою бабу не привел. Я тогда их выгнала. Схватила швабру и гнала до порога.

Ксения Львовна снова отпила чай, усмехнулась горько. Варя затаила дыхание. Сейчас перед ней обнажалась душа этой сильной женщины и девушка понимала, что это надо им обоим.

— Мне тогда уже тридцать исполнилось. Как тогда говорили — старушка. Этот кобель вернулся домой через день и с порога стал кричать на меня, устроил скандал, стал бить посуду. А я смотрела на него и не понимала, кто из нас баба-истеричка? Пока его не было, меня ломало в бараний рог, не знала, как дальше жить, хотелось орать на весь мир. Думала, он вернется, ему морду набью, а он пришел и закатил истерику. Стало так смешно, что я не удержалась и рассмеялась, хотя до этого умирала от боли и слез. Хотела уйти в комнату. Мы тогда уже в своем доме жили. Когда строили, я думала, что будем жить в любви и счастье, старалась, делала уютное гнездышко, о детях мечтала, а получилось… Этот недомужик догнал меня и ударил в живот. Через пятнадцать минут я уже ехала на скорой в больницу. Выкидыш и приговор — детей больше не будет.

Женщина смотрела в окно немигающим застывшим взглядом, как-будто хотела в нем увидеть все свое прошлое. Потом мотнула головой, возвращаясь в реальность, снова отпила чай.

— Родителям снова ничего не сказала. Мать ни за что бы не поверила, что ее «любимый зять» на такое способен, значит я его довела, значит сама во всем виновата. Я вот все время удивлялась, мои родители из обычных семей, сами самые обычные трудяги, не шиковали, но и не перебивались с хлеба на воду, а когда я им жилье нормальное купила, машины, стали от меня деньги хорошие получать, из них такое говно полезло, что я уже удивляться перестала. Мать чуть ли не всемогущей барыней себя почувствовала. Но по-прежнему поучала меня. Что бы ни случилось у нас в семье, всегда винили меня. А этот говнюк был для них ангелом небесным. Сука жизнь... Вернулась я домой из больницы сама, а муж уже с другой. Хоть бы на женщину была похожа, а так швабра с трассы. «Вежливо» с истерикой, — она пальцами сделала в воздухе кавычки, — встретил меня, сообщил, что мои вещи он уже собрал. Хорошо, что у меня была своя компания и свой кабинет с комнатой отдыха, решила туда поехать. Я взяла чемоданы и ушла от него. Переночевала в кабинете, как ты прям, — она усмехнулась, — потом сняла квартиру. Сегодня годовщина этой счастливой даты, как я ушла от этого урода. Развелись быстро. Я оставила ему дом, машину, просто ушла, чтобы больше никогда не видеть его. Не знаю, что он хотел от меня, но решил раздавать меня и мой бизнес. Пытался всячески нагадить мне в бизнесе, но не учел, что меня уже там хорошо знали. Когда у него со своим с бизнесом не заладилось, доходы упали, женщинам перестал быть интересен без денег, стал распускать обо мне слухи одна чище другой. Я плюнула на все и вот уже двадцать лет назад переехала сюда, перетащила за собой людей, которые хотели быть со мной. Так заново построила компанию. Потом узнала, что «швабра» кинула его и он ничего умнее не придумал, как мстить мне. Думал, что я вернусь к нему, в ножки кинусь, а он милостиво примет меня обратно. Без моих связей у него все застопорилось, от него стали отказываться, его компания рухнула. Где он сейчас, даже не представляю. Доходили слухи, ну как доходили, моя мама мне доверительно рассказывала, — она хохотнула над словом «доверительно», — что Владислав нашел себе другую женщину, женился и у них родилась двойня. А я что? Я рада, что избавилась от этого морального урода. Прошла любовь. Нет больше любви, не верю я в нее.

Ксения Львовна допила чай, поставила чашку на стол, потом продолжила:

— А тебе хочу сказать, ты правильно сделала, что ушла, закрыла эту дверь своей жизни и не вздумай возвращаться, ничего в этом прошлом хорошего для тебя не будет. Даже если придет к тебе твой Семен и будет слезно просить. Поверь, предавший раз предаст еще. Он уже вкусил запретный плод, дальше все будет как по накатанной. Твои родители хотели сделать из себя «улучшенную» версию своих нереализованных желаний, но делали его таким вот способом, ломая и подчиняя тебя, не видели в тебе личность и даже не думали, что у тебя есть душа, свои интересы, желания, стремления. Они и отца твоего сломали, жалко его. Ушла и правильно сделала. Самое главное, что хочу тебе сказать — полюби себя, стань собой, иди своей дорогой и все у тебя получится. Пусть не сразу, понемногу, но люби себя и то, что ты делаешь. Я помогу тебе, вижу у тебя огромный потенциал. Ты чистая, открытая, целеустремленная девочка. Не бойся ничего, главное не бойся сделать шаг в новую жизнь. Родителей твоих я не осуждаю, каждый живет так, как его учили его родители и к чему готовила жизнь. Просто поверь в свои силы, у тебя получится все, если ты полюбишь себя и никому больше не позволишь диктовать, как тебе жить. Найди свою цель в жизни. А я помогу тебе, поддержу, научу. Ты мне сразу понравилась, поэтому и звала к себе еще тогда, когда ты практику у нас проходила и ни минуты не пожалела. Кстати, что с жильем надумала?

— Завтра буду искать квартиру, — нерешительно ответила Варя.

— Ты готовить умеешь?

— Да, мужу нравилось, — она снова вспомнила Семена и захотелось всхлипнуть, но сдержалась.

— Если я предложу тебе кое-что, обещаешь подумать?

Варя неопределенно пожала плечами.

— Я живу одна, у меня большая квартира, сама видишь, что мне приходится мотаться по работе с раннего утра до поздней ночи. Домой приползаю с одним желанием пожрать и спать. Я бы и готовила себе сама, но сил уже просто не остается. Ресторанная еда уже вот где сидит, — она показала ребром ладони на горло. — Если я предложу стать моей помощницей?

— А это что значит?

— А это значит, что ты будешь моей правой рукой, моей тенью и опорой. Я вижу, что ты прекрасно разбираешься во всем нашем производственном процессе, значит всегда сможешь проконтролировать то или иное направление, что-то подсказать, где-то сделать самой. Надо будет организовывать встречи, сопровождать меня на них. Всегда человек рядом может заметить то, что я не увижу. А у тебя еще глаз не «замылился». И сама понимаешь, что какие-то вопросы приходится решать уже поздно вечером, иногда даже по ночам. Ты у меня всегда рядом будешь. И будет еще одно задание — готовить домашнюю еду. У меня есть домохозяйка, которая приходит ко мне раз в два дня, убирает квартиру. Но вот готовить приходится самой, а мне просто некогда. Поэтому и спрашиваю, умеешь ли ты готовить?

— А жить? — она не успела закончить вопрос, как Ксения Львовна тут же ответила: