Шаг из тьмы 3 (СИ) - Орлов Олег. Страница 72

— Что ж, раз такое дело, присылай своих ухорезов, — вздохнул Рябушев. Не было печали, теперь ещё и в международную политику вляпались, словно им тёрок с местным боярством недостаточно.

Дней через десять жизнь вошла в свою привычную колею. Большинство обитателей городского дома переселилось обратно в усадьбу в которой полным ходом шёл монтаж оборудования. Все раненные, кроме Климина, пошли на поправку. Вместе с возвращающимися домой псковичами, уехал Сашка. Олег уже сносно себя чувствовал, начал заниматься их финансовыми делами, хоть одну головную боль снял. В целом, жизнь наладилась, если бы не очнулся Климин. Казалось бы радостное для них событие, но поставило на уши всю республику.

В тот день, вместе с Олегом они сидели в кабинете у архиепископа обсуждая первые итоги работы братства, когда за дверью послышались раздражёные крики монахов, а потом в кабинет без стука влетел Путимир.

— Владимир Сергеевич, Алексей очнулся, взял меч и сюда идёт, — выкрикнул он.

— Не в себе ваш родич? — поинтересовался архиепископ.

— Он не в себе с самого рождения, — буркнул менеджер.

Очень странно, в нём жизни осталось на пару раз моргнуть, а он за меч и в кремль. Климин мальчик расчётливый, просто так ничего не делает, зачем ему сюда идти да ещё и с мечом? Сюда, оно тоже очень разное, в кремле куча всего интересного, начиная от пыточных и кончая зданием местного парламента и резиденции архиепископа. Но если связать с его предыдущим самоубийственным вывертом, то можно предположить, что идёт он в одно конкретное место.

— Он ничего не говорил про площадь у Софии? — уточнил Рябушев.

— Сказал, что там всё закончиться.

— Ещё интересней. Владыко, ты не против, если мы ненадолго прервёмся?

— Да, конечно. И привяжите его к лавке, пусть выздоравливает, а не носиться по городу, — Феофан махнул рукой, показывая что они свободны.

— Случилось что-то интересное? — поинтересовался Олег когда они покинули кабинет церковника.

— Возможно, если конечно я правильно интерпретировал его действия, — видя вопрос написанный у него на лице, продолжил, — как ты думаешь, для чего умирающий офицер хватает меч и прёт на городскую площадь?

— Без малейшего понятия.

— Ты давно видел как выходят из рядов?

— Ну… в детстве, у нас в городке было два училища, в имперские времена выпускники часто выходили, — пожал плечами Олег.

— Сдаётся мне, именно это мы сейчас и увидим.

— Да? Мне казалось наш бравый вояка шагнул в первых рядах. Тем более по возрасту, наверное попал под самый конец традиции.

— Разве он когда-нибудь говорил об этом?

— Не припомню такого.

— Вот и я, не припомню.

Они вышли на гульбище шедшее вдоль всего здания, откуда отлично была видна площадь. Как раз вовремя, на её краю показалась шатающаяся фигура Климина с «бумажным мечом» в руках. Выглядел он, как говориться, краше в гроб кладут, от подполковника осталась лишь бледная тень. Непонятно, как он вообще сюда дошёл. И если он всё правильно понял, то идти ему осталось не долго, до центра площади. Точно! Подполковник добрёл до центра и попытался вставить клинок между деревянными плахами. Сошлось. А ещё, Рябушев вспомнил, кто Климин на самом деле. Те два нашумевших видеоролика в сети, появившиеся перед самым окончанием войны и поспешно удалённые властями. Главным героем которых был как раз их товарищ по попаданству. Немудрено, что он его не узнал, на видео был истощённый, дёрганный человек прошедший тяжелейший путь по вражеским тылам, ни чуть не напоминавший спокойного здоровяка Климина. Вот он мотив, теперь многое в его поведении становиться понятным. Прямо как в песне

Что же ты совершил в том мире, бесстрашный вояка Лёша Климин, что решил так расплатиться с самим собой? Может поэтому ты воешь по ночам? А может сам того не подозревая ты проникся идеями архиепископа о том что правильной смертью можно искупить бестолковую жизнь и решил взойти на самолично придуманную Голгофу?

— Владимир Сергеевич, я что-то недопонимаю? — прервал его размышления Олег, — помоему, вашему пациенту место в кровати. Я к тому, что в своём состоянии один его не дотащу. Это типа намёк.

— Не надо никого ни куда тащить. Он пришёл сюда умирать. Думаю, после всего, что он для нас сделал, мы не откажем ему в такой малости.

— Опа…. А вот с этого момента, не могли бы вы более подробно, где-то утерял мысль. Не сказать, что после всего случившегося, я его шибко люблю, но дать ему так запросто сдохнуть, как-то не по-людски.

— Тут всё одновременно и сложней и проще. Наш друг выпускался в год распада империи, в последнее лето, когда можно было выйти из рядов. По каким-то причинам, тогда он этого не сделал. И теперь он собрался, так сказать, вернуть себе первородство.

— Э… — менеджер сделал вид, что надолго завис, — первородство? Это вы про странную историю Исава и Иакова с продажей первородства и чечевичной похлёбкой? Отличный пример братской любви, никогда не понимал, почему Иаков преподносится как положительный персонаж, — закосил под дурака Олег, но его выдали глаза. В них, Рябушев чётко прочитал, парень прекрасно знает о чём речь. Причем, не просто сюжет библейской истории, а её смысл. Ладно, подиграть ему ничего не стоит, тем более, к ним приближается архиепископ в компании церковников, он такие моменты любит. А мы сделаем вид что не замечаем его.

— Потому, что смысл истории не в том, кто плох, кто хорош, а совсем в другом. Первородство это право принятия наследства. В те времена, не только имущество, но и ответственность за семью, клан, народ, в конце концов. В духовном смысле подразумеваются следующие качества, мужество, доброта, порядочность, самоограничение. Словом всё то, что поможет вести свой народ по весьма непростой жизни. Но вот беда, в современном мире все эти качества не очень вяжуться со словом успех, и мы всеми силами пытаемся избавиться от них, или загнать в самые потаённые глубины своей души, дабы демонстрируя их не стать посмешещем для окружающих. При этом забывая, что именно они, такие скучные и непрактичные и делают нас людьми. В Его глазах. А история с похлёбкой, лишь напоминание нам, о том, как эфемерно это, быть человеком. Ведь Его дар можно прожрать и просрать, даже не заметив.

Могу предположить следующее, давным давно, один маленький мальчик страстно мечтал о том дне, когда он, под реющими знамёнами выйдет из рядов и произнесёт слово. Шло время, жизнь стремительно менялась и уже молодой лейтенант решил, что выходить из рядов не совсем комильфо. Новые времена, новые требования и если выйти из рядов, то карьера может не пойти. Но где-то в глубине души, засел червячок, не уподобился ли он апостолу Петру с его отречением. Наверно именно это был его первый шаг во тьму.

А потом, потом случилось нечто, после чего сравнивать себя с Петром не хватало никакого самооправдания, выбор сократился до одного Иуды. Даже не спрашивай что именно, он же скакал с одной войны на другую, возможностей изваляться в дерьме у него было предостаточно. И с тех пор, вся его последующая жизнь была построена с надеждой, снова стать человеком, таким, какими нас хочет видеть ОН — хирург показал рукой на небо, — отсюда и его самоубийственный план по атаке суздальского лагеря, ведь слово произносить вовсе необязательно, есть ещё от Иоанна, нет больше той любви, как если кто душу положит за друзей своих. Пожалуй, всё же прав наш архиепископ, что бы стать человеком, иногда нужно правильно умереть.

В этот момент дрожащие руки подполковника наконец-то справились с мечом и он рухнул на колени. С их ракурса было прекрасно видно что губы у подполковника почти не шевелятся у израненного тела совсем не осталось сил. Но внезапно налетевший порыв ветра подхватил его шёпот и разнёс его по всем углам площади. «Сегодня, перед Богом и людьми…»