Воровка - Кресцент Тара. Страница 13

Больше. Я хочу больше.

Он просовывает колено между моих бедер, и я раздвигаю их, насколько могу. Антонио издает звук нетерпения и задирает мою юбку до талии, а затем поднимает мою ногу и обвивает ее вокруг своего бедра.

О, вау. В таком положении я чувствую, как его эрекция прижимается ко мне. Сердце бешено колотится в груди. Его горячий и толстый член… Я вся состою из желания. Я так напряжена, что вот-вот взорвусь.

Он расстегивает пуговицы на моей рубашке и распахивает ее.

― Такая красивая. ― Его голос мягкий, благоговейный. А его глаза? Его глаза горят желанием.

― Это уродливый лифчик.

― Я говорил не о лифчике.

Я трусь о него, когда он ласкает мою ноющую грудь, сильно сжимая ее. Он оттягивает чашечки лифчика и перекатывает мои соски между пальцами, заставляя меня выгибаться в ответ.

― Пожалуйста… ― Мои соски ― тугие, набухшие бутоны. Мне нужно, чтобы он взял их в рот. Мне нужно…

Он наклоняет свою темную голову. Его язык обводит мою набухшую вершинку, и я снова двигаюсь, нетерпеливо ожидая большего. Он всасывает их в рот, один за другим, и я громко всхлипываю. Он берет нежный сосок между зубами, а его пальцы сжимают другой сильнее, чем раньше. Восхитительная боль проносится по моему телу, и я издаю громкий стон.

Этот звук разрушает чары.

Сейчас середина рабочего дня. К этому времени все в музее должны были узнать, что я устроила Антонио Моретти частную экскурсию по галереям. Они знают, что я ушла, чтобы пообедать с ним. Мои коллеги не дураки. И теперь я вернусь поздно. Если я не появлюсь до конца дня, все начнут болтать. Не только в Венеции. Во всем мире. Мир искусства тесен и полон сплетен.

И никто больше не будет воспринимать меня всерьез. Я стану женщиной, которая позволила самому известному человеку в Венеции соблазнить себя. Мои навыки и знания, все, что я привнесла в эту работу, окажутся никому не нужными.

Мне нужно убираться отсюда, пока я не сделала то, о чем потом буду жалеть.

― Мне нужно идти, ― задыхаюсь я.

Антонио отступает. Его лицо ничего не выражает, когда он говорит:

― Я увлекся. Приношу свои извинения.

Честность заставляет меня ответить.

― Мне понравилось. ― Я опускаю юбку и торопливо приглаживаю пальцами волосы. ― Но сейчас середина рабочего дня, и мне нужно возвращаться.

― Ах. — Он манит меня двумя пальцами точно так же, как в моем сне. Я подхожу к нему, прежде чем осознаю, что делаю, и он застегивает мне блузку. ― Кто я такой, чтобы не пускать тебя в Palazzo Ducale?

― Наконец-то ты осознал свое место в порядке вещей, как я посмотрю.

Он тихонько смеется.

― Скоро увидимся, Лучия.

Я почти говорю ему, что мне бы этого хотелось, но тут в моей голове раздается тревожный сигнал. Что я делаю? Меня затягивает. Я позволяю себе влюбиться в этого парня.

Любовь приводит только к разбитому сердцу.

― Нет, ― резко говорю я. ― Я не собираюсь с тобой спать. Не звони мне. Не приходи в музей без предупреждения и не проси меня показать тебе что-либо. Этому, что бы это ни было, нужно положить конец.

Глава 9

Лучия

Я попросила Антонио оставить меня в покое. Ожидала ли я, что он все равно позвонит мне?

Да, ожидала.

Но он не звонит. Проходят среда и четверг, а от него нет никаких вестей. В первый день я надеюсь. Но на второй день я чувствую себя дурой.

Ты попросила его держаться подальше. Он уважает твои границы. И тебя это раздражает? Ты просто лицемерка.

Хорошо, я признаю это. На каком-то уровне я думала, что он приложит больше усилий. Он ― хищник, а я ― добыча, и я наслаждалась охотой. Я хотела, чтобы он преследовал меня.

Боже. Какая же я идиотка.

К тому времени, когда наступает пятница, я уже в огромном раздрае. Когда Джиана Капути, ассистент нашего отдела, стучится в дверь моего кабинета, мне требуется вся моя сила воли, чтобы не наброситься на нее.

Потом я замечаю вазу, которую она держит в руках.

Цветы пышно распускаются в сине-белой керамической вазе в буйном празднике весны, наполняя мой крошечный офис своим тонким ароматом. Сирень белая, гиацинты розовые. Жимолость желтая, а лаванда добавляет в букет глубокие пурпурные оттенки.

― Их принесли вам, пока вы были на обеде, ― говорит она, ее глаза сверкают любопытством. ― Но открытки не было.

Открытка и не нужна, я прекрасно знаю, от кого они. Улыбка расплывается на моем лице, когда я вдыхаю аромат цветов.

― Спасибо, Джиана.

― А еще принесли вот это. ― Она протягивает мне бледно-розовую прямоугольную коробку, перевязанную шелковой лентой. На логотипе изображена нитка жемчуга, выпадающая из морской раковины, а на дне выбиты слова La Perla Nera.

― La Perla Nera ― это магазин нижнего белья, ― говорит мне Джиана, ее голос становится тихим. ― Очень дорогой. Они принимают покупателей только по предварительной записи. ― Она не решается спросить, кто прислал мне подарок, хотя по выражению ее лица я понимаю, что ей этого очень хочется.

― Спасибо, Джиана, ― говорю я, забирая у нее коробку. Администратор отдела ― самая большая сплетница в музее. К концу дня все будут обсуждать, кто может присылать мне дорогое белье и цветы.

Джиана задерживается еще на десять минут, поддерживая светскую беседу и надеясь, что я раскрою личность моего таинственного дарителя, но я отказываюсь делиться этим. В конце концов она уходит, расстроенная. Я закрываю за ней дверь, запираю ее на ключ и открываю коробку.

О, вау.

Я теряю дар речи, осторожно вынимая каждый предмет из шелковой упаковки тишью. Здесь четыре предмета одежды ― трусики, бюстгальтер, неглиже и халат ― все из невесомого зеленого шелка, отделанного черным кружевом.

Бюстгальтер ― это произведение искусства. Чашечки из зеленого шелка с кружевной отделкой, бретели и резинки из той же ткани. Трусики такие же роскошные, из того же изысканного шелка, с прозрачным кружевом на бедрах. Неглиже с кружевными чашечками и разрезами по обеим сторонам, а халат ― это просто шедевр. Нежное кружево украшает вырез, манжеты и подол. Шелковая ткань мерцает на свету, ее глянцевый блеск побуждает меня погладить ее.

Я провожу пальцами по халату, удивляясь его мягкости. Каждый предмет выполнен с потрясающим вниманием к деталям. Мне никогда не дарили таких подарков. Никогда я не владела чем-то настолько красивым.

И все же…

Это не то белье, которое женщина носит каждый день.

Нет, это белье женщина одевает по одной-единственной причине.

Чтобы свести мужчину с ума от похоти.

Я сказала Антонио Моретти, что не собираюсь с ним спать, но он игнорирует мои слова.

Разве не этого ты хотела?

Если бы я надела это нижнее белье, он стянул бы с меня трусики зубами? Или он сорвал бы шелк с моего тела с рычащим нетерпением?

Дрожь чистого желания прокатывается по мне.

Цветы прекрасны, и я в восторге от них. Но посылать мне нижнее белье, как будто моя капитуляция ― это предрешенный вопрос?

Нет, черт возьми.

Я не позволю Антонио остаться безнаказанным.

Я сажусь на паром в Giudecca и направляюсь к дому Антонио. Двое охранников останавливают меня прежде, чем я успеваю дойти до парадной двери.

― Это частная резиденция, синьорина, ― говорит один из них, его голос вежлив, но тверд.

― Я знаю это, ― огрызаюсь я. ― Я здесь, чтобы увидеть Антонио Моретти.

Второй мужчина ухмыляется.

― А хочет ли синьор Моретти видеть вас?

― О, я совершенно уверена, что хочет. — Я еле сдерживаюсь, чтобы не сорваться. ― Скажите ему, что здесь Лучия Петруччи.

Как только они слышат мое имя, их поведение меняется. Двое мужчин практически вытягиваются по стойке смирно.

― Сию секунду, синьорина Петруччи, ― говорит первый охранник, распахивая входную дверь. ― Пожалуйста, проходите.