Воровка - Кресцент Тара. Страница 44

― Верно. Надо иметь в виду. ― Он развязывает шнурок на моих штанах для йоги и просовывает руку за пояс. Он прижимается губами к моей шее, а его рука движется вниз по моему животу.

О, черт, да.

― У нас есть чертежи, ― вздыхаю я. ― Что еще?

― День рождения начинается с вечеринки, ― говорит он, нащупывая мой клитор уверенными пальцами. ― Я приглашен.

― Приглашен? ― Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. ― Как? Почему?

Его улыбка медленная и лукавая.

― Я передал ему информацию о воре, который украл его Караваджо. Теперь я новый лучший друг Кинкейда. Это мой способ попасть внутрь.

― Твой путь, а не наш? Ты же не пытаешься оставить меня в стороне от этого дела? ― Кажется, я обиделась. ― Единственная причина, по которой ты смог так быстро собрать эту информацию, заключается в том, что у нас с Валентиной уже было досье на Кинкейда.

― Оставить тебя в стороне? ― Он поглаживает мой набухший клитор. ― Я не дурак, cara mia.

Горячая волна возбуждения захлестывает меня.

― Хорошо, ― говорю я, успокаиваясь. ― Это хорошо. А что насчет…

― Позже. ― Он берет мой подбородок и тянет к себе. Его губы находят мои, его язык проникает в мой рот и встречает мой стон. ― Сначала, маленькая воровка, я заставлю тебя кончить.

Он обводит мой клитор, медленно и неумолимо. Снова и снова, снова и снова, постоянный ритм сводит меня с ума, подталкивает к краю. Антонио зажимает мой налившийся сосок между большим и указательным пальцами, и все мое тело напрягается в ответ.

― Антонио, пожалуйста… — Я ерзаю на его коленях, отчаянно нуждаясь в трении, в облегчении.

Антонио ухмыляется и прижимается губами к моему уху.

― Такая хорошая девочка. Хочешь кончить, tesoro?

Я чувствую, как его член упирается мне в задницу, и это еще больше разжигает меня.

― Да, ― задыхаюсь я. ― Пожалуйста.

Он отпускает мой сосок и вводит в меня один палец, глубоко и сильно. Я вскрикиваю и прислоняюсь головой к его плечу. Кульминация накатывает на меня с силой приливной волны. Я стою на краю пропасти, мое тело напряжено, дыхание неровное.

И тут оргазм сметает меня, толкая за край.

Миллион острых игл наслаждения пронзают меня, и я падаю.

Я лечу.

Антонио продолжает нежно гладить меня, пока мое дыхание замедляется, а содрогания стихают.

― А теперь, ― говорит он, когда я прижимаюсь к нему, удовлетворенная и приятно ошеломленная, ― что ты говорила об ограблении?

Как, по его мнению, я должна думать?

― Антонио, я вижу одну большую проблему. Как мы покинем отдаленный шотландский замок с тридцатью семью картинами? Мы не сможем сделать это без посторонней помощи.

Я не люблю работать с другими людьми, Валентина - редкое исключение. Вопреки тому, что можно увидеть в фильмах, среди воров нет чести. Можно сказать, что у меня проблемы с доверием.

― У нас есть свой человек, Николас. Скоро ты с ним познакомишься. Что касается остального… ― Антонио достает из пачки водительские права и протягивает мне. Я изучаю их. ― Это права штата Массачусетс, выписанные на имя Марии Д’Эспозито. ― Как у тебя дела с бостонским акцентом?

Мария Д’Эспозито - инсталлятор произведений искусства. Она - я - заберет картины из хранилища и повесит их в бальном зале.

Я приезжаю в замок в два часа дня в день события. Меня встречает высокий чернокожий мужчина лет тридцати.

― Николас Бассет, ― говорит он, пожимая мне руку. ― Я помощник мистера Кинкейда.

― Мария Д’Эспозито, ― отвечаю я. ― Приятно познакомиться. ― Это наш информатор?

Как Антонио добрался до помощника Артура Кинкейда? Я не знаю Николаса; его не было в штате Кинкейда в прошлом году, когда я украла Караваджо. Поверьте, я бы запомнила. У этого человека ангельское лицо.

― А это Эдит Фрост, ― представляет Николас женщину, стоящую рядом с ним. ― Она будет работать с вами.

Эдит мне знакома. Она - новая глава службы безопасности Кинкейда, ее повысили после того, как предыдущего парня уволили в результате моего ограбления. Она невысокого роста, приятно пухленькая и похожа на снисходительную бабушку.

Внешность может быть обманчивой.

― Очень приятно, ― говорит она ровно.

― Я ожидал увидеть вашего партнера, Джейсона Флетчера, ― говорит Николас. ― Жаль, что он не смог приехать.

Джейсон взял взятку в двадцать тысяч фунтов, чтобы я его заменила. Настоящая Мария Д’Эспозито работает на него, но, к счастью для меня, Мария считает, что технологические компании хотят украсть ее данные - и она не ошибается, - и поэтому не пользуется социальными сетями. У нее также никогда не было фотографии на сайте компании.

Мое прикрытие не выдержит тщательного расследования, но, к счастью, Николас на нашей стороне. Не так ли?

― К сожалению, у Джейсона желудочное расстройство, ― спокойно отвечаю я. ― Он позвонил мне в два часа ночи. Бедняга, у него был ужасный голос.

― Нам повезло, что вы смогли заменить его в последний момент, ― отвечает Николас. Эдит просто зыркает на меня.

Я одариваю их обоих безразличной улыбкой.

― Мистер Кинкейд - очень хороший клиент. Мы стараемся угодить.

Эдит вклинивается.

― Картины были доставлены пару часов назад. Они в хранилище. Следуйте за мной.

Кинкейд определенно параноик. Кроме лондонского хранилища, взломать которое нам не под силу, в замке есть еще одно хранилище. Оно не такое неприступное, но все равно достаточно проблемное, чтобы мы не стали пытаться.

Я спускаюсь за Эдит в подземелье. Она вводит двенадцатизначную комбинацию на клавиатуре, и тяжелая дверь хранилища распахивается. Она жестом приглашает меня войти.

― Картины внутри.

Хранилище размером с небольшую комнату, десять на двенадцать футов. С одной стороны - ряд стальных шкафчиков. С другой стороны, на металлической тележке сложены тридцать семь картин.

― Отлично, они уже загружены. Это облегчит мне работу.

Эдит не улыбается.

― Хорошо. У вас есть два часа.

Я приступаю к работе, развешивая картины, Эдит молчаливо стоит позади меня. Я еще не встречала Кинкейда, да и не ожидала этого. Миллиардеры обычно не встречаются с ассистентами.

Примерно через час после начала работы раздается громкий звук. Вот он, мой сигнал. Отдаленный грохот взрыва эхом разносится по хранилищу.

― Какого черта? ― ругается Эдит. Она хватает телефон и звонит. ― Суреш, что происходит?

Прежде чем она успевает ответить, раздается звук еще одного взрыва. Эдит колеблется. Она смотрит на меня, потом в окно, а потом принимает решение.

― Оставайся здесь, ― приказывает она. ― Продолжай работать. Никаких глупостей. За тобой следит камера.

Как только Эдит скрывается из виду, я начинаю снимать картины со стены. Через минуту Антонио присоединяется ко мне в бальном зале, катя за собой тележку. На нем кепка, скрывающая лицо.

Я бросаю на него удивленный взгляд.

― Ты ведь знаешь, что у Валентины камеры под контролем, не так ли?

― Старые привычки умирают с трудом. Вот, давай повесим их.

Это фальшивки, которые мы повесим вместо оригиналов.

― Ты так и не сказал мне, кто делает эти копии.

Он ухмыляется.

― Нет, не сказал, и это сводит тебя с ума, не так ли? ― Он вешает на стену подделку Джузеппе Аванци. ― Мой старый контакт, к сожалению, больше не доступен. На этот раз я воспользовался принтером.

― Принтером? ― Я смотрю на него через плечо. ― Серьезно?

― С помощью технологий можно делать удивительные вещи, особенно если картины должны пройти лишь беглый осмотр.

― А Эдит Фрост ничего не знает об искусстве. Умно. ― Я вешаю Веронезе и перехожу к следующей картине. ― Никогда о таком не слышала.

― О печати картин на принтере, ты имеешь в виду? Я увидел это в телешоу.