Опаленные крылья - Эштон Элизабет. Страница 39

— Мадемуазель? — осведомился он, с тревогой вглядываясь в осунувшееся бледное лицо Джулии. Она безвольно покоилась на руках Армана, склонив голову ему на плечо и закрыв глаза.

— Теперь вы можете сказать хозяину, что она потерялась, но ее нашли, — успокоил слугу Арман. — Я приду к нему через минуту.

Он внес Джулию в ее комнату и положил на кровать. Марта шла за ним по пятам.

— Теперь ваша очередь играть в спасателя, — кивнул ей Арман, — и не смотрите так встревоженно. Она молода и все выдержит. — Он поколебался, затем внезапно спросил: — Ги Кордэ уезжает завтра утром?

— Да, месье Арман, но как он с этим связан? — Марта посмотрела на Джулию.

При упоминании имени Ги девушка беспокойно пошевелилась, и лицо Армана застыло.

— Довольно крепко, я полагаю, — пробормотал он. — Но это их дело, его и мадемуазель.

Арман поспешно покинул комнату, даже не оглянувшись. Марта подошла к Джулии, развернула одеяло и в ужасе вскрикнула, увидев, в каком состоянии была девушка. Раздев ее и обмыв теплой водой, Марта смазала лосьоном следы москитных укусов и уложила Джулию поудобнее.

— Вы сошли с ума! — укоризненно воскликнула она. — Отправиться верхом, навстречу грозе! Наверное, лошадь испугалась и скинула вас?

— Я должна была ехать, — прошептала Джулия, — вы не понимаете, я должна была ехать.

Она должна была ехать, потому что это ее обязанность, долг медсестры. Это была первая ясная мысль, пришедшая девушке в голову. Марта, видя, что она не способна сейчас что-либо объяснить, воздержалась от дальнейших расспросов. Она принесла горячее молоко, и Джулия, сделав несколько глотков, сразу же провалилась в сон. Путаница из ночных кошмаров мучила ее: предательство Ги, появление Армана, который, как она думала, должен был умирать на болотах в тот момент, его внезапная нежность и последующее охлаждение. Усталый мозг Джулии не мог справиться с мучившими ее вопросами. Внезапно она пробудилась в серых лучах рассвета и обнаружила, что не одна в комнате. Около ее кровати сидел кто-то с белыми волосами и густыми кустистыми бровями, закутанный в шаль.

— Дедушка? — прошептала она. — Вы пробыли здесь всю ночь?

— Почему нет? — проворчал старик. — Разве ты не знаешь, как дорога мне? Я не смогу уснуть, пока не удостоверюсь, что с тобой все в порядке.

— Со мной все хорошо, — сказала она, с удовольствием потягиваясь в своей удобной кровати, — вам нет необходимости оставаться со мной.

Он погладил ее по голове скрюченными пальцами:

— Ты же знаешь, я частенько бодрствую по ночам, А теперь спи, еще очень рано.

Джулия взяла его руку в свою и свернулась калачиком, сонно прошептав:

— Я люблю вас, дедушка.

Вскоре девушка снова уснула, крепко сжимая узловатые пальцы старика. Когда она проснулась, был уже день, и дед покинул ее комнату. Марсель бесшумно увез его, не разбудив Джулию. Отдохнувшая и посвежевшая, она вернулась к мучившим ее с прошлой ночи вопросам и поняла шокирующую правду: Ги умышленно завел ее в болотную топь, оставив там в надежде, что ее не найдут. Должно быть, он думал, что, устранив ее, получит Мас. Ги не знал, что наследником Жиля Боссэ станет Арман. Но хотя Джулия и не любила кузена, она не могла поверить, что он настоящий злодей — просто слабовольный. Напрягая свой измученный мозг, она попыталась восстановить в памяти все детали ужасной прогулки и вспомнила, как Ги сказал ей, что нужно возвращаться, а она сама потащила его в трясину. Значит, в последний момент он испугался и решил отказаться от страшного плана, автором которого конечно же была его сестричка.

Теперь Джулия все поняла. Как легко ее одурачили! Она же не понимала, о чем говорит Гастон, а Дениза все представила ей так, будто ранен Арман. Это она поддержала предложение Джулии отправиться немедленно, чтобы оказать потерпевшему первую помощь. Джулия вспомнила, как Кордэ шептались, пока она седлала Бьянку, и свои собственные сомнения в тот момент. Но, напуганная рассказом Денизы о порванной артерии, она очертя голову кинулась в ловушку, забыв, как всего несколько минут назад француженка сказала, что хочет ее смерти. Джулии даже и в голову не пришло, что Дениза может попытаться осуществить свое желание — она была унижена, а это в союзе с безумной ревностью превратило ее в фурию.

Мысли Джулии перешли от Денизы к Арману, и она поняла, с чем связана перемена в его настроении: она не сказала ему, что Ги был с ней, она с тоской выкрикивала его имя, думая, что он утонул в болоте, а затем была потрясена невероятным известием, что он давно дома и в безопасности и ничего не сделал, чтобы спасти ее. Арман неправильно понял. Он думал, что она оплакивает Ги, этого негодяя, который, видимо, надеялся, что она погибла и никто никогда не узнает об их с Денизой участии в ее исчезновении. Никто ведь, за исключением Кордэ, не знал, что она уехала. Никто, кроме Бьянки. По иронии судьбы Джулия была обнаружена благодаря антипатии кобылы к Ги. Если бы ему удалось расседлать лошадь, никто бы так и не понял, что девушка уехала верхом. Она мрачно усмехнулась, отчетливо представив себе усилия Ги поймать Бьянку, чтобы уничтожить последнюю улику. Угрозы и упрашивания были одинаково бесполезны — лошадь не подходила к нему. Джулия даже представила, как он держит чашу с овсом или морковкой, а кобыла презрительно отворачивается. Эта картина заставила ее рассмеяться.

Теперь она должна рассказать правду и вернуть Армана… Но… не будет ли потрясение слишком тяжелым для слабого и больного старика, несмотря на его и так не очень высокое мнение о Кордэ? Не ухудшится ли его здоровье, узнай он, что его единственные родственники — кроме нее, естественно, — оказались потенциальными убийцами? Он мог потерять душевное равновесие, осознав реальную опасность, грозившую его внучке, и счесть виновным в этом себя — ведь он сказал Ги, что лишает его наследства. Нет, она не отважится на это. Она никогда не причинит боль деду, который всю ночь бодрствовал у ее постели и которого она любила. Кордэ собрались уезжать, так пусть уезжают, унося свои преступные секреты с собой. Что же касается ее, она будет молчать об этом. Но Арман должен узнать обо всем, тогда он поймет… Но осмелится ли она? Он может прийти в такую ярость — если, конечно, поверит ее рассказу, — что попытается отомстить за нее Ги, и тогда все выйдет наружу. Но Арман может и не поверить, и ей не в чем будет его упрекнуть — ее история была такой невероятной, что Джулия и сама уже с трудом верила в нее. Она не знает, как отреагирует Арман, поэтому не станет ему ничего говорить… пока. А возможно, и никогда не скажет. Вдруг он подумает, что она совсем глупа, раз позволила Кордэ так обмануть себя. Еще один пример того, что британские девушки — испорченные дуры. Он не поймет, что ею руководила сильная тревога за него.

Джулия вздохнула и убрала волосы со своего разгоряченного лба. Мысли метались в воспаленном мозгу, словно мыши в мышеловке. Она никак не могла принять решение. Она любила Армана, боялась его презрения и в то же время ненавидела его — неожиданно все сразу.

Внезапно ее охватило сильное желание укрыться в своем родном доме, где живут нормальные, обыкновенные люди, чье поведение всегда предсказуемо. Кровавые Кордэ, Арман, то пылкий, то равнодушный, даже ее дед, который сразу же, как только она придет в себя, начнет убеждать ее выйти замуж за Армана. Она отплатит Жилю за его доброту, сохранив в секрете злую выходку его родственников. Арман в свое время станет хозяином Мас и найдет жену по своему выбору, а она возвратится к прежней жизни в той самой ее точке, где она была оборвана приездом в Камарг.

Марта принесла завтрак и спросила, не хочет ли Джулия попрощаться со своими кузенами. Сдерживая дрожь, девушка ответила, что слишком устала, чтобы встречаться с ними, и попросила ее передать им свои извинения. Марта явно удивилась:

— Но месье Кордэ очень хочет вас видеть.

— Хочет? — Джулия не могла понять почему. Она искренне надеялась, что никогда больше не увидит его. — Скажите ему, что это совершенно невозможно, — твердо ответила она.