Где оживают грёзы - Анджелес Джанелла. Страница 48
Из-за тряски со стен попадали миниатюры, а с зеркала туалетного столика сползла завеса. Каллия подождала, пока сердце немного успокоится. Подготовка к выступлению была для нее священным ритуалом. Теперь ей будет сложнее сосредоточиться. Нужно было помедитировать и расслабиться. Отстраниться.
«Отстранись от всего остального, и придешь к победе сама».
Так говорил Джек. Его успокаивающая мантра крепко врезалась в память. Каллия не желала постоянно натыкаться на его слова у себя в голове, но ничего другого у нее и не было.
Совпадений не бывает.
Каллия, переполненная гневом, подняла ближайший портрет, нацепила его на гвоздь и принялась приводить комнату в порядок. Неужели он так и будет вмешиваться во все, что она делает? Как ни странно, ее переполнял вовсе не страх. Только раздражение.
– Джек, – выдохнула она, протягивая руку к куску ткани, чтобы завесить зеркало. – Что ты сделал на этот раз?
«Нечто ужасное»
Каллия выронила ткань и резко повернулась на звук голоса, но в комнате больше никого не было.
«Худшее, что можно сделать с такими, как мы»
Кровь застыла у нее в жилах. Если бы ледяной ветер в самом темном уголке Дикой Чащи мог говорить, у него был бы именно такой голос. Хор голосов, слитых воедино, всезнающий и всевидящий.
И его источник был намного ближе, чем она думала. Зеркало покрылось ледяной коркой по краям, а его середина помутнела, так что ее собственное отражение превратилось в неясное пятно. Каллия не смела прикоснуться к стеклу. Холод проник под платье и пронизал ее до костей. Все тело сотрясала дрожь.
– З-замолчите, – пробормотала Каллия, не желая и дальше поддаваться наваждению.
Она не боялась.
Ни зеркал, ни того, что за ними прячется.
Глубоко вдохнув и не глядя на свое отражение, Каллия снова подняла ткань и привстала на цыпочки, чтобы набросить ее на узорчатую раму.
«Нет».
«Не дай ему победить».
«Тебя так долго прятали».
«Позволь нам помочь, Каллия».
Услышав свое имя, она замерла, радуясь лишь тому, что ткань частично закрывает ее лицо.
«Что, если он снова тебя похитит?»
«И ты уже никогда не узнаешь».
– Оставьте меня в покое. – Ее пальцы дрогнули, и завеса, которую она пыталась закрепить на зеркале, едва не выскользнула. – Кем бы вы ни были, я не желаю иметь с вами ничего общего.
«Это он тебе так сказал?»
У нее внутри все замерло. Вопрос пронзил ее, словно нож. Она никогда об этом не задумывалась. Ей даже в голову не приходило, что все его предупреждения и уроки могли оказаться обманом.
Ярость, всегда прятавшаяся глубоко внутри, вырвалась на поверхность.
«Здесь ты сможешь выбирать».
«Он скрывал от тебя».
«Лгал тебе».
«Делал все, чтобы ты никогда не узнала».
– Не узнала о чем? – спросила она.
Ответа не было. Каллия выпустила из рук ткань, отчаянно всматриваясь в зеркало, но морозные иглы по краям стекла уже растаяли. Она увидела лишь свое отражение. Дерзкие алые губы, широко раскрытые, испуганные, слегка влажные глаза. Ей казалось, что, если она коснется зеркала, по нему пробежит рябь.
По спине пробежал холодок, в воздухе повеяло странным запахом. Словно дым от курева, смешанный с нотками виски. Где-то неподалеку раздался приглушенный звук трубы. Стоило Каллии моргнуть, и ее отражение померкло. Вместо нее зеркало показало кого-то другого.
Джека.
Каллия отшатнулась, но он ее не увидел, хотя смотрел прямо на нее, поправляя галстук-бабочку и ни о чем не подозревая. Возле его воротничка поблескивали звенья кастета, напоминавшие черные фортепианные клавиши.
– Мне плевать, выжил ли кто-нибудь. Меня это больше не волнует.
Она вздрогнула, услышав его голос, чистый, мягкий тенор, раздавшийся прямо у нее над ухом. Он с кем-то разговаривал, но ответа Каллия не услышала. Только поняла, что собеседник что-то сказал, потому что Джек фыркнул в ответ.
– Да неужели? – Джек пригладил волосы, которые выглядели длиннее, чем она привыкла их видеть. – Ну, значит, они будут ждать очень долго. Это место никогда не оправится от удара. Считайте, оно потеряно для всего острова. Благодаря им.
Мысли Каллии бежали по кругу. Она пыталась разгадать его слова. Понять, о ком речь. Да и сам Джек выглядел непривычно, будто из другого времени.
В его глазах сверкнул гнев. Его собеседник явно говорил ему не то, что он хотел услышать.
– Я и так слишком долго здесь пробыл. Это унизительно. Мне плевать на мир людей и смертных волшебников, пусть хоть сгниет, мне все равно.
У Каллии за спиной раздался стук, но последние слова все крутились у нее в голове. «Мир людей и смертных волшебников».
Как будто он сам не принадлежал ни к тем, ни к другим.
– Тук-тук.
Аарос. Ручка двери шевельнулась.
Каллия очнулась. Ее сердце громко стучало. Джек в зеркале к чему-то сосредоточенно прислушивался, как будто тоже услышал стук. Расправив плечи, он наклонился ближе к стеклу, всматриваясь в него.
Это не могло больше продолжаться. Пальцы Каллии судорожно теребили платье по бокам. Джек не исчезал. Аарос все увидит.
– Да, Сир.
Каллия замерла, услышав это имя. Нахлынули воспоминания, а вместе с ним и осознание. Ее дыхание стало быстрым и судорожным, платье сдавливало грудь. Хотелось вдохнуть поглубже. Хотелось спрятаться.
Она щелкнула пальцами.
Раздался хруст.
Стекло треснуло у нее за спиной как раз в то мгновение, когда открылась дверь. Кажется, Каллия вскрикнула от испуга, судя по тому, что Аарос тут же прикрыл глаза руками.
– Ой, прости! Нужно было подождать.
– Да брось. Просто… Ты застал меня врасплох, – ровно произнесла Каллия, прижав руку к животу, чтобы сдержать тошноту. Разбитое зеркало вновь стало безжизненным. Ей хотелось забыть увиденное. Чей-то голос, шептавший ей на ухо, Джек в отражении. И Сир. Множество вопросов и чувств жгли ее изнутри, пока у нее не начали стучать зубы. – Заходи, расскажи, что там случилось.
– Все целы, только немного напуганы. – Его плечи расслабились. – Похоже, что-то случилось на колокольне.
– А что шоу? – спросила она, приглаживая волосы. – Да перестань ты уже закрывать глаза.
– Я просто проявляю уважение, босс. – Прикрыв дверь, он убрал руки, и его лицо тут же помрачнело. – Что случилось… Ты в порядке?
Каллия мысленно выругалась.
– Ты по двадцать раз на дню у меня об этом спрашиваешь. Все хорошо.
В последние несколько дней Аарос был особенно внимателен. Это уже начинало бесить, хотя Каллия понимала, что он просто за нее волнуется.
– Хорошо, – повторил Аарос, подходя ближе. Каллия напряглась, когда он протянул руку к туалетному столику у нее за спиной и поднял черное перышко. К счастью, про разбитое зеркало он ничего не сказал. – Ты просто выглядишь…
Пауза затянулась. Аарос повертел перышко в руках.
– «Совершенно неотразимо» – надеюсь, ты это хотел сказать. – Каллия подошла к стулу и изящно опустилась на сиденье. – Ты не ответил на мой вопрос. Шоу состоится?
Аарос рассеянно уставился на нее.
– Ага. Тебе на выход через пять минут.
– Что?! – Каллия вскочила, вмиг растеряв все изящество. – Но… Я же выступаю последней. Не может быть, что я следующая.
– Ну, а сегодня тебе повезло. Несколько участников вышли из игры в последний момент, так что Рейн потребовал, чтобы твое выступление передвинули. – Аарос тихо присвистнул. – Пора на сцену.
23
Услышав резкий, требовательный стук ее каблуков, зрители притихли. Ее шаги задали ритм, приковывая к себе внимание публики, а прожекторы осветили ее прибытие своим сиянием. В этот вечер она тщательно подобрала себе броню: бархатное платье с открытой спиной, темно-синее, как полночная темнота, обтекающее фигуру, будто чернила, и переходящее в более пышный подол. Глубокий вырез выглядел бы скандально даже за пределами Глориана, но Каллии было все равно. Не сказав ни слова, она уже поймала их на крючок.