Не твоя смерть (СИ) - "Вареня". Страница 16

Договорить Тимур ему не дал. Резко завалил на кровать, подло беря внезапностью. Навалился сверху, надеясь не столько на свою силу, сколько на усилившийся запах и, да, ощутимо трещащий по швам самоконтроль Тима. Тот ошарашенно уставился на него, не понимая сходу, что произошло, а потом затрепетал ноздрями, поддаваясь. Вскинул руки, вцепился Тимуру в плечи, наверняка до синяков и, внимательно глядя пожелтевшими глазами, тихо зарычал. Блеснули белые клыки, и Тимур залип, увяз в этом чисто зверином доминирующем обаянии. И потому охнул, оказываясь в свою очередь под Тимом. Тот коротко чмокнул его в губы, рыкнул еще раз на ухо и одним сильным рывком стянул пижамные штаны. Антипов слишком хорошо его изучил, так что Тимур улетел с первого прикосновения губ к его измученному уже члену. Глубоко, резко, рвано, неудивительно, что оргазм не заставил себя ждать и вырубил его. А когда Тимур очнулся, с трудом выныривая из вязкой звенящей неги, Тима рядом не оказалось. Засранец просто сбежал, пользуясь Тимуровой отключкой. Вот это был просто непростительный пиздец. И да, именно в таких терминах мыслил Тимур, стаскивая с кровати непослушное тело, потому что ярость может подмять под себя даже течку. А Тимур был в ярости.

Он скатился по лестнице, мысленно матерясь всем своим скудным запасом, потому что по ногам текло, они были ватные и отказывались держать деревянное тело, руки потрясывались, а во рту пересохло. И в тот момент Тимур искренне ненавидел своего не слишком умного альфу.

Швабра, которой он подметал крыльцо, попалась под руку почти случайно — Тимур натолкнулся на нее рукой и сомкнул пальцы. Это было то, что нужно. Древко из щетки вывинтилось легко, словно предвкушая новую роль, и удобно легло в ладонь. Тимур толкнул дверь, задохнулся от рванувшего в лицо ветра, перевел дыхание и заорал:

— Антипов, сука, к ноге!

Ничего подобного он никогда не произнес бы даже наедине, не то что прилюдно, но от неудовлетворения и такого позорного предательства, все воспитание как-то испарилось, оставив вместо приличного мальчика Тимура быдло из тех самых подворотен, где недавно-давно собирался компромат на Антипова.

— Я очень надеюсь, что это обращение к моему непутевому брату.

Тимур повернулся и закусил губу, мгновенно вспыхнув от смущения: Костя подпирал столб крыльца и безуспешно давил ухмылку.

— Я подозреваю, что он заслужил куда больше, но давай-ка мы вот это оставим на месте, — он осторожно вытащил у Тимура из рук несостоявшееся оружие и поставил в угол, — и пойдем в дом. — Тимур попытался возразить, но Костя покачал головой: — Омега без метки в течку среди незапечатленных оборотней — плохая мысль. У меня не все с Парами. Пожалей парней, — он улыбнулся и сразу стал похож на Тима.

Это успокоило, как-то мгновенно утихомирило, и Тимур послушно вошел в дом и сел в кресло. Костя, непривычно напряженный, сел в другое. И только тогда до Тимура дошло. Течка, альфа, чужой, посторонний, который связан отношениями, и провоцировать таких, пусть неосознанно, в понимании Тимура, мерзко, отвратительно, недопустимо. Он съежился в кресле, подумывая аккуратно выпроводить Костю и запереться в спальне. Потом, конечно, от души вломить Тиму, из-за тупости которого и произошла вся ситуация, но сейчас исключить общение с кем бы то ни было из альф. Но Костя поднял руку, успокаивая, и, пряча улыбку, заговорил:

— Меня не бойся. У нас в этом смысле проще. Есть Пара — нет других омег. Ты хорошо пахнешь, но… это как понюхать афродизиак — флакон трахнуть не хочется. Успокоился?

Тимур, по старой привычке, заглянул ему в глаза и не увидел там желания. Разве что желание помочь, но никаких сдерживаемых порывов не было точно. Несмотря на всю неопытность, такие вещи он вычленить сумел бы. Тимур кивнул.

— Ну и супер. — Костя замолчал, пожевал губу, вроде как подбирая слова, а потом застонал, утыкаясь в ладони: — Вот и надо было Тоше именно сейчас свалить! Я, как бы, вообще не большой любитель всех этих разговоров по душам, а уж с омегами… Надо было просто дать тебе прибить этого придурка, — задумчиво пробормотал он. Тимур фыркнул и поджал под себя ноги, стараясь немного облегчить раздражающее потягивание между ними.

— И все же поговорить нам надо. Во-первых, объяснить кое-что, потому что Тимоха не фанат вербализированной рефлексии. А во-вторых, потому что Тоша потом меня убьет, когда узнает, что я даже не попытался помочь.

— Окей. Давай попробуем. Я хотя бы переключусь…

— Эм… Если я правильно понимаю, ваш… конфликт произошел из-за твоего состояния? Из-за того, что Тимоха свалил в неподходящий момент?

В такие моменты Тимур очень отчетливо понимал, насколько сильны у оборотней органы чувств. От этого ему всегда становилось не по себе, а сейчас еще и хотелось провалиться от стыда, потому что, несмотря на клановость, он не был готов обсуждать такие вопросы с посторонним, по сути, альфой. Но Костя тему развивать не стал и просто задумчиво продолжил:

— За все время, что я его помню, ситуаций, когда он вышел бы из себя, было очень мало. Просто ничтожно. Хотя, сам понимаешь, жизнь располагала. И не то чтобы у нас были теплые отношения. Но всегда, даже когда мне удавалось додавить Тимоху, он не бесился и не орал. Мстил потом — да, но не позволял вывести себя на истерику. Самоконтроль — его все. Главная гордость, идефикс. Так что, видимо, его настолько испугала реакция на тебя сейчас, что он не придумал ничего умнее, чем свалить, — Костя печально покачал головой. — Но и ты постарайся его понять. Помимо захлестывающей любви, в нас всегда есть страх. Люди — слишком хрупкие существа. Приходится все время помнить об этом и держать себя в руках. Со временем привыкаешь, понимаешь, что можешь дозировать силу, но поначалу это непросто. Всегда подспудно есть страх сорваться.

Тимур покивал. И хоть раздражение до конца не прошло, убить Тима уже не хотелось. Но дураком тот, в его представлении, как был, так и остался.

— Я понимаю. Но в такой ситуации… Возникает ощущение, что дело совсем не в природе, а в тебе.

— Сомневаешься в его чувствах? — Костя выглядел совершенно спокойным, не было в нем ни логичной насмешки, ни снисхождения. Просто внимание к Тимуровой проблеме. Это и стало ключом.

— Вся эта ситуация вообще попахивает абсурдом! — всплеснув руками, взорвался Тимур. — Ладно, отбросим вашу мистическую составляющую, но мы ведь с ним не пара. Абсолютно. Сложно вообще найти двух более непохожих людей. Что его, персонажа радужных фантазий ванильного омеги, могло привлечь во мне? Я не красивый. Симпатичный, — Тимур перебил начавшего было возражать Костю, — но не сногсшибательный красавчик. Я не богат, не настолько умен, чтобы это было каким-то невообразимым плюсом. Что тогда?

— Я не знаю, — покачал головой Костя. Но не растерянно, а спокойно, принимая эту ситуацию даже не как данность, а как благодать, которая не требует объяснений.

— И я не знаю, Кость! И, честно говоря, мне тошно от мысли, что виной всему пресловутая химия. — Тимура вдруг прорвало, и он принялся выплескивать то, что подсознательно не давало ему покоя с момента, когда он хоть немного вник в происходящее с ним. — Я все знаю и понимаю, но периодически возникает ассоциация с говнарем в клубе, который подбросил понравившемуся омеге наркоту в напиток. И этот говнарь я!

— Господи! — Костя был искренне изумлен таким ходом мысли. — С чего ты вообще такое взял?! Мы ведь адекватные, думающие люди, а не животные какие, чтобы жить на голых инстинктах и импульсах!

— Тогда что с Димой?

Костя сдулся от короткого вопроса, погасли глаза, выплыла наружу давняя боль. И Тимур пожалел, что поднял эту тему, потому что, конечно, это было совершенно не его дело, и вот так тыкать в больное место он просто не имел права. Но слова были сказаны, и Костя, как ни странно, не был обижен или возмущен этой бестактностью.

— Тимоха боится вида собственной крови. В человеческой форме, естественно.

Тимур непонимающе взглянул на Костю, искренне не улавливая связи.