Винтовка Фергюсона - Ламур Луис. Страница 8

Я изложил все это Соломону Толли. Боюсь, он позабавился за мой счет.

— Я не профессор, Чантри, лишнего об этом не думал. Пристрелил первого индейца, направившего на меня стрелу, и страшно доволен, что попал.

И так меня начали звать именем, приставшим потом на долгие годы. Больше я не был Ронаном Чантри, разве что изредка. Я стал известен как Профессор.

Частью тут крылась легкая насмешка, частью, я думаю, уважение.

В последующие недели я незамедлительно усвоил одну истину. В университете, который я теперь посещал, экзамены не представляли особых сложностей, но наступали то и дело. Сдал — живой, провалился — оставил скальп на поясе краснокожего.

По совету Толли мы отклонились от намеченного направления к северу, подальше от земель, право на которые оспаривалось. Старались ехать низинами, чтобы спрятаться от врага. Потому что не сомневались: капитан Фернандес и его индейские союзники наблюдают за нами и планируют следующее нападение. И нечего надеяться на такую же удачу в будущем. Капитан дураком не был. Любой офицер в его положении легко мог переоценить свои силы и недооценить нашу смекалку. И он сам, и его туземные друзья нынче знали нас лучше.

Но где же горы? Где-то к западу: ни один из нас их еще не видел. Невероятно, как не кончается эта равнина. Местность стала выше и гораздо суше. Трава здесь растет короткой, часто встречаются кактусы, раньше почти не попадавшиеся. Воды мало. Многие ручьи высохли, в бывших озерках — одна истоптанная грязь. И неожиданно мы натолкнулись на бизонов.

Сперва мы их услышали. Глухой шуршащий шум — мы приняли его за шум ветра, но еще странное приглушенное бормотание. Мы одолели подъем, и вот они перед нами, тысячи и тысячи, пасутся и продвигаются вперед.

— Не стреляйте, — предложил я. — Я успею перезарядить, и убьем только двоих.

— А шкуры? Ведь они тоже чего-нибудь стоят!

— Бизонья шкура, шкура быка во всяком случае, весит добрых пятьдесят фунтов. Мы не в состоянии их везти.

Я проехал вперед, сошел около большого камня и, используя его выступ вместо подставки, застрелил двух животных. Мои товарищи воздерживались от стрельбы на случай, если враг близко. Бизоны словно бы этого не заметили, но отбежали, когда мы спустились вниз разделывать добычу.

Тогда-то я и заметил индейцев.

Несколько сотен ярдов в стороне, они подбирались к стаду с другого бока. Один индеец вскочил с земли и сбросил с себя плащ из бизоньей шкуры. Прячась под ним, он подползал к бизонам и потерял свой шанс на добычу, когда мы приблизились. Его разочарование было очевидным.

— Чудное дело, — проворчал Толли. — Десяток или больше женщин, куча детей, а воинов не видать, кроме одного, ну, двоих… и лошадей нет.

— Ограбили, — сказал Шанаган. — Заложу последнюю рубашку. Угнали табун и перебили мужчин, или же они в отъезде, пытаются забрать лошадей обратно.

— Кто они такие? Можешь разобрать?

— Шайены, — уверенно ответил Дэйви. — Самые храбрые и лучшие бойцы в прериях.

— Толли, — сказал я, — если мы собираемся жить в этих краях, нам понадобятся друзья, а если мы собираемся заводить друзей, сейчас в самый раз познакомиться.

— Я малость владею языком жестов, — вызвался Шанаган. — Ты чего задумал?

— Отдать им шкуры и половину мяса.

— Мы можем отрезать, что нам нравится, — сказал Толли. — Они только рога есть не будут.

Подняв руку с раскрытой ладонью, я поехал к ним, Дэйви рядом. Охотник вернулся к остальным, и они поджидали нас. Лишь один воин держался на ногах. Кроме женщин и детей, оставались два подростка и старик.

— Я прихожу как друг, — сказал я, и Дэйви перевел на язык жестов. — Мы грозны в бою и охотились сегодня. Мы поделимся мясом с нашими друзьями.

Приблизившись, мы видели голод на лицах. Еще один воин, явно тяжело раненный, лежал на волокуше.

Подъехал Толли.

— Мы взяли, что нам надо, пусть забирают остальное.

Индейцы последовали за нами к двум бизоньим тушам и безотлагательно принялись за работу мясников. Единственный пригодный к службе воин держался поблизости от нас, все еще недоверчивый.

— Спроси его, что у них стряслось, — сказал я.

Дэйви принялся за дело, и индеец проворно рассказал всю историю, пользуясь знаками. Меня очаровали изящество движений, -непринужденность их и поэтичность.

— Во время последнего полнолуния на них набросились юты. Убили четверых воинов и трех женщин, угнали лошадей и всех бы прикончили, но хозяева их отбили. Восемь человек воинов, оставшихся в живых, пошли за ними, чтобы выкрасть лошадей обратно. С тех пор они питались единственной антилопой и диким луком.

— С последнего полнолуния? — пробормотал Эбитт. — Это, почитай, три недели.

Через пару минут индейцы уже жарили мясо, некоторые ели сырым. Привлекательный народ, правильные, резко очерченные лица, превосходные тела.

Верный своей природе, я нашел время разузнать, что известно о западных индейцах, как и о стране. Многое только предполагалось, но Джеймс Муни собрал для Бюро этнологии оценки численности различных племен. В 1780 году шайены насчитывали около трех с половиной тысяч… чему должно соответствовать семь или восемь сотен воинов, хотя их может быть и намного меньше. Я рассказал об этом Толли.

— Может быть, оценка верна, но много сразу редко попадается. Не прокормятся, поэтому разбиваются на маленькие группы вроде нашей. И поэтому же они постоянно в движении. Дичь отходит от деревень, корни, зерна и ягоды они скоро все собирают. У нас не одна сотня живет от земли, которая у индейцев всего одну семью кормит.

— Толли, эти индейцы нуждаются в помощи, и нам компания пригодится. Почему бы не остаться с ними, если нам по пути?

— Хорошо. По-моему, ихних лошадей украл тот же отряд, что кидался на нас. Вряд ли сразу две банды ютов заберутся так далеко от дома.

Воин подошел к нам, сидящим на лошадях, с ним Шанаган.

— Тревожится. Его приятели должны бы уже возвращаться.

— Сажи ему, его племя нуждается в мясе. Мы будем с ними, пока не придут обратно мужчины, если они отправятся с нами на запад.

Пальцы Дэйви принялись за работу, и красноречивые руки индейца тут же ответили.

— Они идут на запад, и он благодарит вас.

Что бы подумал обо мне мой друг Тимоти Дуайт? Ехать на запад с шайкой индейцев!

Вспоминая его и что он знал обо мне, я улыбнулся. Он-то бы не удивился. Другие, может статься, но не Дуайт.

Глава 6

Получив от нас свежее мясо, шайены были готовы продолжать путь на запад. Волокушу, которую раньше тянула одна из женщин, прицепили к нашей вьючной лошади.

Дэйви Шанаган и индейский воин, звавшийся Бизоний Пес, ехали бок о бок и беседовали на языке жестов, время от времени вставляя слова. Прислушиваясь к ним и к остальным индейцам, я вскоре уяснил себе кое-какие шайенские выражения.

Один из стариков знал хорошее место для остановки, к нему мы и направились, выслав лазутчиков для предохранения от опасностей. Через некоторое время Шанаган присоединился ко мне, ехавшему во главе отряда.

— Они направляются на соединение со своим племенем. Там впереди этих шайенов чертова погибель. Наши индейцы рассчитывают устроить погоню за ютами. Вернуть себе коняг.

— Давайте-ка мы останемся в стороне от этой затеи. Что за смысл добавлять себе врагов.

— А вот это может оказаться не так-то просто, — заметил Шанаган. — Они захотят, чтобы мы им помогли.

Шайенам больше всего нравилось устраиваться на ночь в открытой прерии, но не слишком далеко от деревьев. Старый индеец выбрал удачно, и перед самым закатом Казби Эбитт добыл самку бизона. Большую часть мяса мы отдали нашим краснокожим компаньонам.

Шанаган рассказал, что мой наряд заставил шайенов счесть меня за великого вождя.

— И пускай их, — добавил он. — Таким образом мы все делаемся в их глазах большие шишки. Престиж — вот ключ в отношениях с индейцами.

Мы разбили лагерь в ста ярдах от шайенов, ближе к лесу. Топлива для костра нашлось сколько угодно, и ряды деревьев предоставляли некоторую защиту от нарастающего ветра. Сверх того, нам пришлось по вкусу, что наши фигуры сливаются на расстоянии с фоном растительности. Огонь мы развели в ямке позади пня от сломавшегося дерева; там он был превосходно укрыт.