Максимальный Форсаж (СИ) - Форд Крис. Страница 13

Доехали до Московского малого кольца, сейчас это не та роскошная трасса, что сохранилась в моих воспоминаниях из будущего, а разбитая и узкая дорога, заполненная грузовиками и днём и вечером.

Возле поста ГАИ свернули на юг и, через несколько минут, были на месте. В очередном гаражном товариществе.

Если на малом кольце ещё уложили асфальт, то тут в наличии имелись лишь его намёки. Ну, хотя бы без ям, всё достаточно аккуратно было засыпано мелким строительным мусором, битым кирпичом, в основном и щебенкой.

Фокус Андрея остановился неподалёку от въезда, и мы с ним вышли из машины.

Спустя мгновение из его кармана показался ключ, и он открыл гараж.

— Вот, полюбуйся, — сказал он и включил свет.

Как и полагается приличному гаражу, внутри стояла машина. Вернее то, что от неё осталось.

Это была давешняя девятка, которую так расхваливал Олегыч.

Вот только в таком жутком состоянии, что становилось страшно за её водителя.

Судя по виду машины, она несколько раз перевернулась, врезалась во что-то и как итог — легла на крышу.

А ещё, судя по характеру повреждений, всё это было проделано на очень большой скорости.

— И как дела у водителя?

— Ничего, я жив и здоров. Что очень странно. Видишь водительской двери нет, меня пришлось оттуда вырезать.

— Чудо, не иначе, — согласился я.

Обошёл машину со всех сторон, пригляделся и даже не спросил, а сказал утвердительно:

— Тормоза. Как я и говорил тормоза. Ты видимо очень хорошо разогнался, а потом, когда начал тормозить, они не выдержали. И судя по тому, что машину ещё и крутило, дело было на повороте. Так?

— Да, правильно, а что?

— А поворот какой был? Угол сколько градусов? И на какой скорости ты в него входил?

— Насчёт угла не скажу, смотреть надо, а скорость была чуть за сто семьдесят. Там перед поворотом скоростной спецучасток был.

— Это всё интересно, конечно. Но я не понимаю причём тут я? Зачем ты меня сюда привёз? Чтобы я убедился в собственной правоте и в том, что твой приятель, Олегыч, мудак? Так это и без наглядной демонстрации понятно.

Андрей закурил ещё одну сигарету и задумчиво сказал мне:

— Ты знаешь, я пока кувыркался на этой машине и ждал, пока меня из неё достанут, то думал только о том, что меня окружают одни мудаки. Ты только что так назвал Олегыча, а он такой не один. Мне целый десяток этих горе-мастеров говорили, что всё нормально и ресурса тормозов хватит как минимум на пару гонок, а потом да, их менять нужно. Ни одна падла не сказала мне того, что я услышал от тебя, совсем ещё пацана сопливого.

— И что? Ну да. Они уроды, тот, кто так качественно может свапнуть двигатель не может не понимать что к чему. Любому нормальному мастеру сразу всё понятно. Так что тебе намеренно вешали лапшу на уши. Да и ты сам виноват. Машина, — я кивнул на стоящий на улице Фокус новая, шмотки тоже явно не дешёвые. Значит деньги есть. Раз уж ударила тебе моча в голову, и ты решил поиграть в гонщика, да ещё и на этом, — я положил руку на исковерканный капот девятки, — так обратился бы к адекватным людям и потратил бы деньги на нормальное переоборудование машины.

— Не буду спорить, я тоже виноват. И только чудом остался жив. Но позвал я тебя сюда не для этого. И то, что я сейчас увидел и услышал говорит мне о том, что сейчас я совершенно прав. Мне нужна машина. Девятка подготовленная к гонкам. И ты мне поможешь её подготовить.

— Какая девятка? Эта? — я кивнул на жертву аварии, — это уже не машина, а груда металлолома. В теории можно что-то с ней сделать. Как-то вытянуть кузов, поменять его детали. Только это уже будет не машина, а кусок пластилина. Жесткости у такого уродца не будет и близко. На ней даже просто ездить будет опасно, не то что участвовать в гонках.

— Нет, я говорю про другую машину. Я её на днях куплю, и мне нужно, чтобы ты подобрал для меня автосервис, который будет работать над машиной и не просто подобрал, а стал бы еще и моими глазами и ушами. За это я готов заплатить и тебе, и хозяину автосервиса. И заплатить хорошо. Очень хорошо!

— Интересное предложение. А не боишься, что в итоге получится то же самое, что и с этой машиной? — спросил я.

— Нет, не боюсь. Я вижу, что ты парень умный и честный. Так что не боюсь. Плюс я знаю где ты живешь, — закончил он недвусмысленной угрозой.

— Мне надо подумать, — ответил я, уже понимая, что это кокетство и желание банально потянуть время и набить себе цену.

Я в любом случае соглашусь. Надо только обговорить перед этим все условия.

Вернувшись домой, я поделился с матерью новостью о новой работе. Она всегда старалась меня поддерживать и даже сейчас, но по ней было видно, что если бы я вернулся в институт, то это принесло бы ей куда больше радости.

Ровно, как и всегда, мать начала уповать на возвращение памяти:

— Только сразу им скажи, что ты ненадолго, — посоветовала женщина, — а то вдруг больно на тебя рассчитывать будут. Некрасиво это, ведь память может вернуться в любой момент. Там уже надо будет об учёбе думать, а не о работе!

Я промолчал.

Порой возникает желание сказать, как есть — не вернётся память и всё тут. Начинаем жизнь с чистого листа, и возвращаться к старой нет ни желания, ни возможности. Но делать ей больно мне не хотелось, ведь несмотря на то, что от её сына осталась лишь оболочка, она продолжала заботиться обо мне и искренне переживать.

Уже вечером, когда я находился в своей комнате, послышался дверной звонок. Я тут же навострил уши.

Давненько сестра не выступала, может всё же к ней?

Послышались быстрые шаги матери, после чего в гостиной раздался знакомый голос.

Пал Палыч, наш сосед, в последнее время частенько захаживал в гости. Это я от матери узнал и сестры, которая после того происшествия боится его, как огня.

Мать относится к нему уважительно, говорит, что он много помогал нашей семье в прошлом, да и в целом, человек — очень хороший. Я же о нём почти ничего не знал, кроме того, что до моего перевоплощения, назовём это так, мы частенько играли с ним в шахматы.

Если ранее мне удавалось как-то с ним не пересекаться, то сегодня настал тот самый день «Х».

— Пал Палыч, — радостно поприветствовала старика мать, — а я как раз чай грею, вы прям как чувствовали! Проходите.

— Ну так, — рассмеялся он в ответ, — я всегда там, где нужен. А это, Лариска, Максим-то дома или я как всегда опоздал?

— Дома, — сдала меня с потрохами мать, несмотря на то, что я уже не раз говорил ей о своём желании не пересекаться с людьми, которых я «пока» не помню.

— Отлично, я тогда за шахматами и к тебе! — радостно подхватил Пал Палыч.

Старик вернулся также быстро, как ушёл.

— Максим! — позвала меня мама, — тут Пал Палыч пришёл, к тебе.

Ну вот, отлично! Я ведь даже в шахматы играть не умею. Избежать встречи не удалось.

Я подошёл к окну и выглянул из него.

Третий этаж, нет, не вариант. Я не настолько обезбашенный, как сеструха. Ну, спасибо, маман.

— Максим! — вновь позвала она меня, правда на этот раз женщина стояла прямо у двери.

— Иду, — с досадой отозвался я.

К тому моменту, как я вышел на кухню, Пал Палыч уже успел удобно устроиться. Прямо посреди стола находилась старая шахматная доска. Она представляла из себя футляр для фигур, благодаря чему старику было удобно таскать её с собой. Поверхность доски оказалась местами потёртая, даже слишком. Пал Палыч бережно расставлял фигурки, и я заметил, что большая часть белых под влиянием времени пожелтела: одни больше, другие меньше.

Справа от его руки стояла кружка горячего чая.

— Давно не играли, Максим. Первый ход за тобой, как ты любишь, — он с улыбкой кивнул на белые фигуры.

Я сел рядом, но не для игры, а скорее для разговора.

— Пал Палыч, вы же помните, как я любил играть в шахматы.

— Помню, — быстро закивал головой старик.

— А вот я ничего не помню, — развёл руками, — ни правил игры, ни особенности каждой из фигур — ничего.