Война в Кедровой Долине - Ламур Луис. Страница 23

Матушка Хэтфилд оглядела комнату и пришла к выводу, что ей нравится и стул, на котором она сидит, и вся обстановка. Она догадалась, что Рита принимает ее в гостиной. Через открытую дверь напротив виднелся стол с откидной крышкой и стул — кабинет Риты.

— Вы управляете тут всем одна?

— Да, сеньора. Мой отец умер, оставив мне этот салун и больше ничего. Пришлось научиться управлять им, иначе бы я умерла с голоду. Впрочем, эту науку я освоила довольно быстро.

Старый китаец принес чай, поставил на столик чашки и тарелочку с маленькими вафлями.

Матушка с опаской глядела на них. Знаем мы эти салуны и этих чужеземцев, подумала она. Этих косоглазых. Слыхали об их подвигах.

Рита налила чай и протянула матушке чашку, положив на нее пару вафель.

— Вы сеньора Хэтфилд? У вас такие красивые сыновья!

Ну и дела! Может, так, а может, не так, но очень мило с ее стороны сказать это.

— Они хорошие мальчики, — согласилась она. — Правда, чуть что, сразу хватаются за оружие, но зато метко стреляют, хотя Сол… — она покачала головой, — позавчера ночью он встретил в лесу оленя, до него не было и трехсот ярдов. И что вы думаете! Он промахнулся! Хорошо, что его отец этого не видел, он бы умер от стыда.

— А чего вы хотите от меня?

— Мисс, мистер Килкенни попросил меня выяснить две вещи. Он очень хотел бы знать, с кем будет биться Бык Тернер и кто приезжает в Седар из столицы округа. Мы слыхали, что мистер Хейл, которого наши называют Король Билл, пригласил кого-то из столицы. Я думаю, — добавила матушка Хэтфилд, — что самый важный из них носит имя Халлоран.

— Халлоран? Да, он приезжает. Кто будет еще, пока не знаю. Мистер Хейл пригласил несколько человек, и трое приняли приглашение, один из этих троих — Халлоран.

— А кто же будет биться с Быком?

— Человек по имени Сэндовал. Он баск родом из Невады, живет недалеко от Вирджиния-Сити. Больше я о нем ничего не знаю.

— Спасибо и на этом. Килкенни подумывает о том, чтобы самому сразиться с Быком.

— Сеньора, пусть он даже об этом не думает! Тернер силен, очень силен! И у него большой опыт. Пожалуйста, скажите ему, пусть он выкинет эту мысль из головы!

Миссис Хэтфилд усмехнулась.

— Мэм, похоже, вы совсем не знаете мужчин. По крайней мере тех, что живут в горах. Мне еще ни разу не удавалось удержать своего старика или кого-нибудь из сыновей от драки, а что уж говорить о Килкенни. Он делает то, что захочет и когда захочет, хотя, надо признаться, я в жизни не встречала такого доброго, такого обходительного и рассудительного человека.

— Сеньора, не говорите ничего Килкенни, но здесь был о нем разговор. Малыш, сын Билла Хейла, сказал, что Килкенни надо поймать, связать, притащить сюда и напустить на него Тернера. Я слышала, как они толковали об этом, правда Король Билл сразу же пресек разговоры.

— Килкенни не боится Тернера, мэм. Хоть тот с ним быстро расправится. Он сам так сказал, сказал, что не надеется побить Тернера, но это даст ему шанс поговорить с Халлораном.

Рита Риордан поставила на стол свою чашку. Она посмотрела на огрубевшие от тяжелой работы, натруженные руки матушки Хэтфилд, и ей стало стыдно за свои. В этой худой, загоревшей до черноты женщине, одетой в выцветшее серое платье и капор от солнца, не осталось почти ничего женского, разве только движения пальцев, когда она дотрагивалась до обивки стула, да взгляд, каким она смотрела на красивые вещи. Однако у Риты хватило ума понять, что матушка Хэтфилд очень горда, и она не решилась предложить ей ничего в подарок.

— Сеньора, вас не должны видеть в этом городе. Я думаю, кое-кто вас знает. Понимаете, здесь есть очень дурные люди. Мистер Хейл, конечно, не допустит, чтобы кто-нибудь обидел женщину, но есть и другие… Вам нужно идти.

Матушка Хэйтфилд допила чай.

— Я вам очень признательна, мэм. Чай был очень вкусный. А я уже давненько не пила никакого чаю.

— А вы знаете, что Лэнс его очень любит? Я имею в виду, мистер Килкенни. Не могли бы вы взять для него пару фунтов? — Вот что она может подарить матушке Хэтфилд, не ущемляя ее гордости. Лэнс сразу же ее поймет — можно не сомневаться. — Я думаю, у него кончился запас чая, а он время от времени любит его попить. Будьте так добры, отвезите ему.

— Конечно. Я с удовольствием это сделаю.

Рита вышла из комнаты, и матушка Хэтфилд немного расслабилась. Очень приятная комната, о такой можно только мечтать. Все свои шестьдесят лет она прожила в деревянных хижинах или глинобитных хибарах с земляным полом. А эта комната такая красивая.

Рита вскоре вернулась.

— Вы сможете добраться до дома в темноте? — спросила она.

Матушка улыбнулась.

— Надо думать. Я ведь езжу по горным тропам чуть не с пеленок. Что вас беспокоит?

— У меня в салуне сейчас люди Хейла, они пьют Виски. Лучше подождать, а когда стемнеет, Джейм вас проводит. И, кроме того, — добавила Рита, — я так давно не разговаривала с женщиной. Видите ли, женщины в этом городе считают меня непорядочной, потому что я управляю салуном и держу игорный зал. Но я думаю о себе по-другому.

— И правильно. — Матушка Хэтфилд даже оскорбилась. — Мой сын, Куинс, говорит, вы настоящая леди, а я доверяю его мнению.

Обе женщины провели два часа в приятной беседе. Матушка рассказала Рите, как трудно растить сыновей в такой глуши.

— Впрочем, только здесь, — сказала она, — мы впервые выбились из нищеты. У нас есть хороший участок там, в горах, и еще в низине, возле речушки; сыновья мои трудились не покладая рук и расчистили от леса еще один участок, обнесли его оградой, ну и все такое.

Мы посадили несколько фруктовых деревьев и надеемся получить отличный урожай кукурузы. В этом году мы даже настелили пол в доме, а муж, как выкроит время, сделает новую кровать. Он у меня мастер на все руки, мой муж. Куинс пошел в него, а вот Лидж, тому больше нравится охотиться, ставить капканы.

Когда-то мы жили в Кентукки, но разве прокормишь такую ораву сыновей с того участка, что у нас был. Вот Па поднялся и направился на Запад, к Миссури. Вначале там нам повезло: и участок хороший, и работы много, но налетела саранча и сожрала всю нашу кукурузу, мы еще и должны остались за семена.

А на следующий год — наводнение и град, опять мы ничего не собрали. Даже не смогли оплатить счета, потому землю у нас отобрали.

Па двинулся в Канзас. А там всякие бандиты, разбойники, мы дважды горели. Мальчики ушли на войну, все, кроме Сола. Вот Сол и Па, они и отбивались, да я еще помогала. Мы потеряли все. Муж работал всю жизнь не разгибая спины, но мы еле-еле сводили концы с концами. У Па там, в Канзасе, был небольшой табун, прекрасные лошади, но индейцы угнали его, а потом и свекра убили.

Тогда мы переехали сюда и поселились в горах, думали, уж там-то нас никто не потревожит. Мы столько сделали, чтобы обработать эту землю, и надеялись получить в этом году большой урожай кукурузы, и ячменя, и пшеницы.

— А Лэнс живет далеко от вас?

— Он-то? Да нет, всего нескольких миль. Он хороший сосед, всегда готов помочь, если нужно построить амбар или еще что, но держится сам по себе. Я говорю ему, что это неправильно, молодой мужчина не должен так жить, а он только улыбается и говорит, что я зря за него беспокоюсь. Но я все равно беспокоюсь — ему обязательно нужна женщина.

— А что из себя представляет его дом?

— Очень удобный. Сложен из крепких бревен, хорошо подогнанных, повсюду окна, в спальне пол деревянный, а в других комнатах — из каменных плит. Все это он делал своими руками, а пока строил дом, спал под деревом. Ему никто не помогал; но он не пожалел времени и сделал все аккуратно. Он живет в этом доме уже больше полугода. Лэнс редко бывает в городе, я никак не могла этого понять. Да и никто из нас тоже не понимал, пока мы не узнали, что он Килкенни. Похоже, он любит жить один, хотя всегда готов помочь, если его попросят. Он хороший охотник и часто пропадает в горах, у него всегда есть запас свежего мяса. Есть и неплохой огород, но почти все, что ему нужно, он приносит из леса. Я всю свою жизнь живу рядом с индейцами, но не встречала никого, кто бы знал природу лучше, чем он.