С первого взгляда (СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна. Страница 7

Решение прийти сюда одной теперь кажется жесточайшей ошибкой, а недавно испытанная эйфория — лживой ловушкой. Похоже, смерть, чудом пронесшаяся мимо меня во время пожара, вовсе не планировала уходить далеко. Дала небольшой перерыв, а потом снова занесла надо мной свою остро заточенную косу.

Я полностью ухожу под воду, ощущая, как якорем иду ко дну.

Вот и все. Вот и закончилась моя жизнь. Совсем скоро я увижу родных. Обниму маму. Поцелую бабушку. Возьму за руки папу и дедушку...

Мысли постепенно сливаются в одну бесформенную кляксу.

Сознание ускользает.

Тьма сгущается.

И в самый последний момент перед тем, как мое сердце окончательно перестает биться, кто-то резко хватает меня за волосы и болезненным рывком вытаскивает наружу…

Глава 7. Матвей

Сонная тишина летнего утра приятно ласкает слух, но валяться в постели больше не хочется. Тем более, что погода так и шепчет, подгоняя скорее вырваться из душной бетонной коробки на свежий воздух и вдохнуть полной грудью.

Спрыгиваю с кровати и, бегло умывшись, натягиваю кроссовки и шорты. Вообще-то я не далеко офанателый ЗОЖник, но утренние пробежки — это святое. Особенно летом. До наступления дневной жары.

Выбегаю из здания и держу путь к легендарной дырке в заборе, через которую можно попасть в небольшой, но чертовский живописный лесок. Формально шарахаться там в одиночестве запрещено, но администрация закрывает на это глаза. Время от времени директриса грозится заделать щель в заборе, но руки, похоже, так и не доходят.

Бегу трусцой, до предела наполняя легкие древесными ароматами. Находиться в лесу в шестом часу утра прикольно еще и потому, что в это время тут никого не встретишь. Ребята из детдома дрыхнут, пуская слюни на подушку. Поэтому моя пробежка — своего рода миг уединения с природой. Звучит, конечно, пафосно, но это правда.

Поднимаюсь на холм и, смахнув со лба набежавший пот, поворачиваю направо, к озеру. Если будет порыв, можно даже искупнуться. Вода наверняка уже порядком прогрелась.

Добегаю до полянки, с которой открывается вид на небольшой водоем и внезапно замечаю, что там кто-то плещется. Черт подери, и кого только дернуло тащиться на озеро в такую рань?

Слегка сощурившись, напрягаю зрение и через секунду изумленно отвешиваю челюсть. Охренеть! Это новенькая! Бултыхается в воде, как поплавок. Руками как-то странно машет, дергается… Что за странная техника плаванья такая?

Делаю пару шагов вперед, вглядываясь. Нет, все-таки она реально как-то неестественно двигается… Будто по невидимой лестнице пытается вскарабкаться. Будто… тонет.

Твою мать. А вдруг и правда тонет?..

Меня резко прошибает холодный пот, и я тут же срываюсь с места. Несусь вниз с пригорка так быстро, что ноги едва касаются земли. Дыхание делается тяжелым и поверхностным, а в голове пульсирует одна-единственная мысль: «Только бы успеть!».

В считанные секунды достигаю берега и, не замедляясь, ныряю в озеро. Анина голова меж тем все реже показывается на поверхности. Такое чувство, будто какая-то неведомая сила неумолимо тянет ее ко дну.

Между нами остается чуть больше десяти метров, когда ее лицо, бледное и испуганное, последний раз проносится перед моими глазами. А затем она уходит под воду.

Подплываю к нужному месту и, набрав побольше воздуха, ныряю на глубину. Машу руками в надежде нащупать что-то живое и твердое, на пальцы загребают лишь необъятные толщи воды.

Неужели промахнулся?

Смещаюсь правее, левее, погружаюсь ниже, но вокруг ничего не видно. Кислород в легких стремительно заканчивается, мне отчаянно хочется сделать вдох, но я понимаю: если вынырну сейчас, то со вторым погружением вероятность обнаружить Аню будет в разы меньше.

Я кручусь в воде, как заведенный. Барахтаюсь, вращаюсь на триста шестьдесят. И вдруг меж пальцев проскальзывает что-то инородное. Не вода, но и не плоть.

Водоросли? А, может, волосы?..

Подплываю ближе и стягиваю в кулак нечто.

Нет, не померещилось. Точно волосы. А следом и голова, и плечи, и все Анино тело.

Вздергиваю ее наверх, а затем подныриваю снизу и, подхватив под мышки, тащу наружу.

Вода выпускает нас из своих тисков, и я жадно заглатываю ртом воздух. Потом кошусь на Аню, и сердце пропускает удар.

Она не дышит. Не шевелится.

Сука. Сука-сука-сука.

Как же так?! Неужели опоздал?

Хватаю ее бездвижное тело и, стараясь удерживать голову над водой, тяну к берегу. По жилам разливается жгучая боль, мышцы содрогаются в мучительных спазмах, а в груди полыхает огонь.

Каждое движение — пытка, каждый вдох — агония, но я унимаюсь, гребу что есть мочи, потому что понимаю: сейчас на счету каждая гребаная секунда. От меня зависит, выживет эта мелкая или нет…

Когда ноги наконец касаются дна, я с облегчением переношу на них вес тела. Ступни утопают в иле, вода заливается в рот, но суша с каждым шагом все ближе. Осталось еще чуть-чуть, еще немного…

Последний рывок — и я вытаскиваю Аню на берег. Она лежит на спине и не подает ни малейших признаков жизни. Губы синие, кожа бледная, глаза закрыты.

Надрывно дыша, нависаю над ней и прикладываю два пальца к сонной артерии. Пульс прощупывается. Однако дыхание отсутствует.

Наклоняюсь к Ане и, зажав ее нос пальцами, делаю глубокий вдох. Затем пошире открываю рот и, накрыв ее холодные губы, резко выдыхаю. Раз-два.

С непривычки закашливаюсь. Отбрасываю со лба мокрые волосы и напряженно всматриваюсь в Анино лицо. Никакой реакций.

Черт.

Снова наклоняюсь и повторяю и манипуляцию, но ее состояние не меняется. А драгоценное время неумолимо уходит…

Встаю на колени и упираю обе ладони в середину ее грудной клетки. Помнится, на уроках ОБЖ нас учили, как делать непрямой массаж сердца, и в критический момент полезные знания всплывают в моей голове.

Несколько десятков быстрых надавливаний, потом искусственное дыхание «рот в рот». И так по кругу. Опять и опять.

Как заведенный, продолжаю спасательные действия. Где-то в области солнечного сплетения зарождается дикий отупляющий страх, но я усилием воли отгоняю его прочь и не пускаю в зону сознательного.

Иди на хрен, смерть! Вали обратно в свое темное царство! Она не умрет, поняла?! По крайней мере, не сейчас. Не сегодня.

— Ну же! — хриплю я, яростно надавливая Ане на грудь. — Давай, дыши! Совсем ведь мелкая еще! Вся жизнь впереди! Вся, сука, жизнь! Дыши, говорю!!!

Я сбиваюсь со счета и начисто выбиваюсь из сил. Руки дрожат, в груди так сильно печет, что, кажется, я вот-вот выплюну легкие. Однако в моменте мне совершенно неважна собственная боль. Все внимание на ней, на девочке с большими грустными глазами, небесный взгляд которых я хочу увидеть хотя бы еще один раз…

Внезапно Аня дергается. Не сильно, но всем телом. А затем начинает кашлять. Шумно, с надрывом. Из ее рта фонтанчиком выливается вода, дыхательные пути наконец освобождаются.

Слава богу… Жива все-таки.

Неимоверное облегчение обваливается на меня вместе с адской усталостью. Я чувствую себя настолько выжатым и опустошенным, словно километров сорок без остановки пробежал. Заваливаюсь на сырую землю рядом с Аней и утомленно закрываю глаза. Пытаюсь прийти в себя после пережитого шока.

— Что… Что произошло? — тихий взволнованный голос касается слуха.

— Ты чуть не утонула, — отзываюсь, не поднимая век.

— А ты… спас меня, да?

Молчу, постепенно восстанавливая дыхание.

Такая маленькая и такая глупенькая. Вот какого черта на озеро одна потащилась? Ни мозгов, ни инстинкта самосохранения. Глаз да глаз за ней нужен.

— Спасибо, — смущенно добавляет спустя секунд десять. — Я твоя должница.

— Должница — это мягко сказано, — едко роняю я, открывая глаза и вонзаясь в Аню требовательным взглядом. — Зачем в воду полезла, если плавать не умеешь?

— Я умею, просто…