Альфред Хичкок - Акройд Питер. Страница 22

Сразу после завершения съемок Хичкок и Джоан Харрисон решили отправиться в Англию, чтобы забрать родителей (Альма к тому времени уже вернулась, чтобы увезти мать и сестру в Калифорнию). Плавание нельзя было назвать комфортным: судно, входившее в состав конвоя, было переполнено, и на нем не хватало туалетов. Хичкоку такие путешествия не нравились. Но поездка в Англию оказалась бесплодной. Эмма Хичкок категорически отказалась ехать в Америку со своим знаменитым сыном. Она пережила Первую мировую войну, не получив ни единой царапины, и не желала спасаться бегством теперь. Правда, ее удалось убедить переехать в загородный дом Хичкока в Шамли-Грин, который можно было считать более безопасным; впоследствии к ней присоединился старший брат Хичкока, Уильям, а также сестра Нелли. Но Хичкок вернулся домой не с пустыми руками: он привез дочери оболочку от зажигательной бомбы, которую та положила рядом со своей кроватью.

В этот период Хичкок подвергся нападкам некоторых английских коллег, которые обвиняли его в том, что режиссер покинул Англию в трудные для страны времена. Он должен не увиваться вокруг Голливуда, а сражаться с врагом дома. Разумеется, это не означало, что его призовут в армию, – Хичкок был слишком старым и толстым, к тому же его признали негодным к строевой еще во время Первой мировой войны. Считалось, что он должен внести свой вклад в английскую кинопропаганду. Атаку на него возглавил бывший друг и коллега Майкл Бэлкон, нанеся болезненный удар. «У меня на студии был молодой и толстый младший техник, которому я поручал разнообразную работу. Теперь он один из наших самых знаменитых режиссеров и находится в Голливуде, тогда как мы, страдая от нехватки специалистов, пытаемся снимать фильмы ради своей страны… Я не называю этого человека, поскольку решил не называть дезертиров по имени». Но все понимали, кого он имеет в виду. Кто-то из сатириков скаламбурил, выдумав фильм «Унесенные страхом», якобы снятый Альфредом Хичкоком.

Хичкок болезненно переживал нападки, особенно когда его называли «дезертиром», вплоть до того, что нарушил многолетнюю привычку и очень резко публично ответил на критику Бэлкона. Он приписал ее зависти к своему успеху. Хичкок писал: «Взгляд Бэлкона окрашен личным опытом работы с Голливудом, который в конечном счете обернулся для него неудачей. Он вечный Дональд Дак… То, как я помогаю своей стране, – мое дело, а не мистера Бэлкона, и это не имеет отношения к патриотическим идеалам. Вероятно, мистер Бэлкон ненавидит Голливуд. Его замечания я могу приписать лишь личной ревности. Как еще можно объяснить такую глупость?» Хичкок мог бы прибавить, что согласился снимать фильмы для британского Министерства информации и уже помогал своей стране, не заявляя об этом публично. Например, он монтировал американские версии двух британских документальных фильмов о войне.

Этот эпизод имел еще один неприятный аспект, поскольку указывал на серьезные перемены в отношении к нему английских критиков и поклонников. Они пришли к выводу, что американские фильмы Хичкока уступают его лучшим картинам и что отъезд из Лондона нанес ущерб его кинематографическому воображению. Он перестал быть тем Хичкоком, который снял «39 ступеней» и «Леди исчезает» и превратился в винтик голливудской машины, производящей слащавые и вульгарные поделки ради извлечения прибыли. Разумеется, это было злобное и несправедливое обвинение, но опровергнуть его удалось только в 1960-е и 1970-е гг.

После возвращения Хичкока в Америку Дэвид Селзник снова отдал его «в аренду» для съемок двух фильмов, на сей раз компании RKO. RKO, или Radio-Keith-Orpheum, уже была известна своими мюзиклами и легкими комедиями, к которым в том момент Хичкок мог и не испытывать неприязни. Он всегда говорил, что первый из двух фильмов, «Мистер и миссис Смит» (Mr & Mrs Smith), снимал из чувства долга. Кэрол Ломбард сдала ему в аренду свой дом, и они подружились. Именно по этой причине Хичкок согласился снимать для RKO комедию, главная роль в которой предназначалась этой актрисе. Вероятно, все было не так просто. На самом деле Хичкок уже давно выражал желание работать с ней, а также обрадовался возможности сделать комедию на американском материале и, как он выражался, с «типичными американцами».

Саму Ломбард нельзя было назвать типичной. Когда однажды на съемочной площадке Хичкок стал обсуждать с ней отснятый материал, она сказала: «Мне плевать. Как тебе нравятся мои новые сиськи?» Ломбард знала о якобы сказанных Майклу Редгрейву словах Хичкока «актеры – это домашний скот», и в первый день съемок он с удивлением обнаружил на съемочной площадке три стойла. В каждом из них стоял теленок, а на шее у животных висели таблички с именами Кэрол Ломбард, Роберта Монтгомери и Джин Реймонд – исполнителей трех главных ролей в фильме.

Но работали они слаженно, и Хичкок закончил съемки за шесть недель. Это была несомненно успешная голливудская комедия в стиле «Это случилось однажды ночью» (It Happened One Night) и «Мой слуга Годфри» (My Man Godfrey). Ломбард была королевой эксцентричных ролей и могла без труда играть главные роли в комедиях об ухаживании и браке. Получился легкий, развлекательный и незапоминающийся фильм. Однако он пользовался огромным успехом и подтвердил крепнущую репутацию Хичкока как режиссера, работающего на американской земле.

Второй фильм для RKO был совсем другим. Смешные моменты в нем тоже присутствовали, но юмор был черным. Хичкок приступил к съемкам «Подозрения» (Suspicion) в феврале 1941 г. Это психологический триллер, в котором героиня приходит к убеждению, что муж пытается ее убить. В романе Фрэнсиса Айлса «Перед фактом» (Before the Fact), который послужил основой для фильма, героиня сознательно выпивает предложенный яд: она беременна от мужа и не желает рожать ребенка убийцы. Выглядит немного натянуто, но Хичкока привлекла эта мрачная ситуация. Главные роли в фильме сыграли Джоан Фонтейн и Кэри Грант, хотя Хичкока, по всей видимости, раздражали их гонорары – по сравнению с жалованьем, которое получал он сам.

К началу съемок сценарий не был полностью готов. Название фильма еще не придумали, а многие расцвеченные пометками страницы требовалось переписать. От напряжения и нерешительности Хичкок заболел, а исполнительница главной роли жаловалась, что он уделяет недостаточно внимания ее игре. В «Ребекке» Хичкок все время нянчился с Фонтейн, и теперь ей казалось, что режиссер теряет к ней интерес. На самом деле он теперь просто не сомневался в ее возможностях. Ей приходилось трудно и с Грантом – оба жаловались, что другой пытается «тянуть одеяло на себя». Хичкок изо всех сил поощрял это обычное для актеров соперничество, чтобы усилить атмосферу напряжения на экране.

Хичкок восхищался актерскими способностями Гранта. В конечном счете Грант сыграл в четырех фильмах режиссера и мог бы сыграть еще в шести, если бы позволили время и обстоятельства. Говорят, что Грант был таким человеком, каким мечтал стать Хичкок. Возможно, но маловероятно. В любом случае Кэри Грант – это фикция, придуманная для публики. На самом деле он был английским циркачом Арчи Личем, перескочившим с трапеции на пьедестал кинозвезды. Его секрет заключался в том, чтобы ничего или почти ничего не делать; его лицо во многих отношениях оставалось чистым листом, на котором зрители могли прочесть любую эмоцию. Иногда его глаза слегка двигались, регистрируя, что что-то случилось, даже если он сам не мог сказать, что именно произошло. Достаточно было одной фразы или одного жеста. Таким был его стиль. В знаменитой сцене, где главный герой приносит больной жене молоко – Хичкок поместил в стакан электрическую лампочку, чтобы оно светилось, – он с таким же успехом мог подавать снотворное или яд. Фоном звучит вальс Штрауса под названием «Венская кровь». Поза Гранта, выражение его лица – это воплощение совета Хичкока актерам: «Ничего не делайте». Это не так просто, как кажется.

Коллега Гранта, Джеймс Мейсон, снимавшийся в другом фильме Хичкока, вспоминал: «Кэри был очень серьезным человеком, не похожим на своего персонажа. Он до последней секунды сидел и ждал, сжимая в руке текст роли, как будто от этого зависела его жизнь. Затем начинал играть, уверенный, беспечный и небрежный, делая все будто походя». Он умудрялся передавать близость и одновременно безразличие, и эта особенность всегда сопровождала образ Кэри Гранта.