Юрист - Гришем (Гришэм) Джон. Страница 48

– Ты из породы титанов, Джефф. Дерзай, супермен.

Выслушав это напутствие, Тэйбор отправился дерзать.

Мисс Армстронг появилась в «кубике» в обычное для нее время – ровно в семь. Хотя сна Дейл явно не хватило, выглядела она, как всегда, собранной. Бо́льшую часть весьма и весьма солидной зарплаты она явно оставляла в дорогих бутиках; каждое утро Кайл вместе с Тимом и Тэйбором ощущали себя так, словно стали зрителями на модном дефиле.

– Сегодня ты вылитая богиня, – улыбнулся Макэвой.

– Это приятно слышать, Кайл.

– «Прада»?

– «Дольче и Габбана».

– Туфли просто убийственные. «Бланик»?

– «Джимми Чу».

– За пять сотен?

– И не спрашивай.

Восхищаясь Дейл изо дня в день, Кайл с легкостью запоминал имена кутюрье, научился ориентироваться в ценах и тенденциях дизайна одежды. Говорить с мисс Армстронг на другие темы было невозможно. После полугодового соседства в «кубике» Макэвой по-прежнему почти ничего не знал о ней. Когда она по собственной инициативе открывала рот, что случалось очень нечасто, речь шла исключительно о проблемах фирмы и неустроенной жизни сотрудников-первогодков. Если где-то в городе у Дейл и имелся приятель, то о нем никто не слышал. Два раза она позволила себе после работы заглянуть с коллегами в бар. Когда новички брюзжали по поводу нечеловеческих перегрузок, Дейл невозмутимо поводила плечом.

– Что собираешься взять сегодня на обед? – спросил Кайл.

– Сегодня я еще не завтракала, – с холодком в голосе ответила мисс Армстронг и скрылась за перегородкой отсека.

Глава 22

Электрический свет вспыхивал в подвале церкви каждое утро ровно в шесть. Бездомные просыпались и начинали готовиться к новому дню. Согласно правилам внутреннего распорядка, они не могли оставаться в приюте после восьми утра. Многих ждала работа, те же, у кого ее не было, расхаживали по улицам в поисках заработка. Брат Мэнни и его штат творили чудеса, трудоустраивая своих подопечных, пусть даже работа часто оказывалась временной, а деньги за нее – мизерными.

Завтрак накрывали прямо в главном зале; добровольные помощники, что управлялись на кухне, готовили яичницу, тосты и овсяную кашу. Еду подавали на стол с улыбкой и обязательным «доброе утро» для каждого; рассевшись, люди обращались к Богу с краткой благодарственной молитвой. Сам пастор, любитель вставать поздно, делегировал свои утренние обязанности кому-нибудь из служек. Вот уже месяц кухней заведовал Бакстер Тейт, улыбчивый молодой мужчина, который в прежней жизни не умел даже вскипятить воду. Бакстер десятками разбивал на сковороду яйца, поджаривал толстые ломти хлеба, готовил овсянку – настоящую, не из пакетов. Он крутился в кладовой и мыл посуду, он же – Бакстер! – читал общую молитву. Он вдохновлял добровольцев, у него находилось доброе слово для каждого, он знал имена почти всех обитателей приюта. После завтрака Бакстер вел их к трем принадлежавшим храму автобусам, садился за руль самого вместительного и отвозил бездомных на работу – чтобы вечером привезти назад, в приют.

Члены общества анонимных алкоголиков встречались в поселке Хоуп трижды в неделю: ближе к ночи по понедельникам и четвергам и в полдень по средам. Собрания проходили в тесном зальчике культурного центра при муниципалитете. Бакстер не пропустил ни одного. Наслаждаясь теплом общения с бывшими изгоями, он не переставал восхищаться пестрым составом группы. В ней были представлены все расы, все возрасты и вероисповедания, в нее входили мужчины, женщины, специалисты высочайшего уровня, профессиональные безработные, люди состоятельные и уличные попрошайки. Всех их объединяло одно: патологическая тяга к алкоголю. Ветераны общества хвастались десятками лет, прожитых без капли спиртного, новички типа Бакстера открыто признавали, что до сих пор не уверены в себе. Старшее поколение мягко их увещевало: «Все будет хорошо». Бакстер сумел пустить свою жизнь под откос, но его история выглядела волшебной сказкой на фоне трагедий, через которые прошли другие. От рассказов бывших заключенных леденела душа.

В свой третий приход, после того как брат Мэнни отыскал свободное место в заднем ряду, Бакстер поднялся на крошечную сцену, откашлялся и заговорил:

– Меня зовут Бакстер Тейт, я алкоголик из Питсбурга.

Ладонью вытерев катившуюся по щеке слезу, он стоял и ждал, пока стихнут аплодисменты.

Следуя «Двенадцати заповедям освобождения», Бакстер составил список тех, кому за свою недолгую жизнь успел причинить боль. Настало время искупить собственную вину. Список получился довольно коротким, и значились в нем главным образом имена членов семейства Тейт. Однако возвращаться в Питсбург он не намеревался. Хватит телефонного разговора с дядюшкой Уолли: теперь родственники знают, что Бакстер действительно взялся за ум. Вполне достаточно и этого.

Но спустя месяц Бакстер начал ощущать растущее в душе беспокойство. Он вовсе не предвкушал момент, когда навсегда попрощается с обителью Надежды, хотя и отдавал себе отчет в том, что момент этот уже близок. Брат Мэнни намекал: пора думать о будущем, Тейт слишком молод и умен, чтобы влачить никчемное существование в приюте для бездомных.

– У Бога на тебя большие виды, – говорил он. – Доверься Создателю, и планы Его воплотятся в жизнь.

Неведомыми путями выяснив, что в пятницу удастся свалить из «кубика» пораньше, Тим Рейнолдс без труда соблазнил коллег перспективой приятного вечера с выпивкой. Грядущая суббота действительно была одним из немногих выходных, когда о работе можно и не помышлять. Никто из сотрудников секции судебных разбирательств завтра и носа не покажет в фирме: на субботу запланирован ежегодный «семейный» пикник в Центральном парке. Таким образом, вечер пятницы оставался в их полном распоряжении.

Кайл и Дейл от участия в пьянке отказались. Около семи вечера, когда рабочая неделя фактически закончилась, когда соседи по «кубику» уже поднимали бокалы, Дейл перегнулась через хлопковую шторку и спросила:

– Так как насчет ужина?

– Отличная идея, – мгновенно поддержал ее Кайл. – На примете есть уютное заведение?

– Предлагаю рвануть ко мне. Перекусим, поболтаем обо всем на свете, расслабимся. Ты не против китайской кухни?

– Обожаю ее.

Словечко «расслабимся» заставило Кайла насторожиться, несмотря на то, что его мозги кипели после трудового дня. В конце концов, Дейл всего тридцать, она не замужем, красива, явно принадлежит к «сексуальному большинству» и – одна, одна в огромном мегаполисе. Но ведь законы физиологии для всех едины. Хотя самого Кайла порой угнетало то, как редко теперь плоть требовала свое.

Почему Дейл остановила выбор на нем? Неожиданность предложения возбуждала. Трудно было поверить: всегда такая сдержанная и неприступная, Дейл решила вдруг сделать первый шаг!

– Может, заглянем в ресторанчик, возьмем ужин с собой, в картонках? – спросила она.

– Это будет лучше всего.

Дейл жила в Гринвич-Виллидж, на четвертом этаже кирпичного дома без лифта. Обсуждая имевшиеся рядом с домом китайские рестораны, они вышли на улицу. Часом позже Кайл, прижимая к груди бумажный пакет, в котором лежали коробочки с рисом, креветками и жареной курицей, поднялся по крутой лестнице, придавил кнопку звонка. Дверь распахнулась, и хозяйка с улыбкой пригласила его войти. В квартире было всего две комнаты: объединенная с кухней гостиная и спальня. Минималистский интерьер: кожа, хром, черно-белые фотографии на стенах. Дейл вписывалась в него великолепно. Коротенькая юбочка из белоснежного хлопка позволяла оценить длину ее стройных ног, хотя даже когда Дейл была в консервативных костюмах, они привлекали восхищенные взгляды хищников, в том числе и Кайла. Туфли из красной кожи, на невысоком каблуке, с открытым мыском и без всяких ремешков стоили, наверное, целое состояние. Бросив на них взгляд, Кайл спросил:

– «Джимми Чу»?

– «Прада».