Выстрелить первым... - Ламур Луис. Страница 8

Следующие три дня напрочь выпали из моей памяти. Потом раны затянулись, головная боль унялась. Гнев мой понемногу утихал, уступая место холодной ненависти и отчаянию. И еще я вдруг почувствовал, что за мной как бы закрылась некая дверь, за которой осталось все то, зачем я сюда вернулся.

Часами я бродил по острову, обдумывая создавшееся положение. Нет, только не сдаваться, думал я. Да, меня подкараулили, избили… Для того, чтобы добиться успеха в этой жизни, нужна собственность, а значит надо вернуться к людям, засеять землю, собрать урожай, купить жеребца и чистокровных кобыл. И победить в схватке с Чэнсом, — победить на собственных условиях.

Первое мое побуждение — взять винтовку и одного за другим перестрелять всех нападавших, оставив Чэнса напоследок.

Однако мне надоели убийства. К тому же, в какое положение я себя поставлю? Сделаюсь преступником, изгоем, останусь без друзей, без дома. Но и признать свое поражение никак не мог.

На острове жили человек двенадцать, среди них Боб Ли, Билл Лонгли и Биккерстаф — хороший парень, но слишком жестокий. Отцы этих людей дрались в Аламо и Сан-Хасинто note 2.

Слушая их разговоры, я думал о себе. Мой отец владел клочком плодородной земли в Биг-Сайпресс-Байу, в местечке Фзрли, расположенном вдали от дороги, окруженном с трех сторон болотами и лесом. На западе по границе участка пролегала узкая, заросшая травой тропа. Участок был огорожен, отцу он достался почти даром, и вряд ли кто в Бостоне или Джефферсоне знал, что он принадлежит мне. Итак, мой единственный шанс — это Фэрли.

Боб Ли возражал:

— У тебя слишком много врагов. Тебе не дадут даже засеять землю, не говоря уж о том, чтобы собрать урожай.

Кажется, приказа о моем аресте нет. Чэнс Торн действовал по собственной инициативе. Возможно, меня все-таки не тронут.

— Может быть, — усмехнулся Лонгли. — Но кое-кто тебя помнит и боится, а люди всегда стараются уничтожить того, кого боятся.

— Надо еще кое-кого вспомнить, — вмешался Биккерстаф. — Я говорю о Барлоу. Его банда грабит и убивает, а нас обвиняют во всех его грехах.

— У него осведомители по всей округе, — сказал Джек Инглиш, — он знает, где нет армейских частей.

Пока они говорили о Барлоу, я снова подумал об этом уединенном участке в Фэрли. Если повезет, можно его засеять, и никто об этом не узнает. Потом в лесах, соберу одичавший скот и перегоню стадо в Седалию или Монтгомери.

В одном я был уверен: врасплох меня больше не застанут. Я буду драться до конца. Мне необходимо оружие. Без карабина и кольта я беззащитен.

Я поднялся и направился к моему мулу, которого Билл Лонгли с Джеком Инглишем привели на остров. Так что теперь я их должник.

Ли смотрел, как я седлаю мула.

— Куда-нибудь собрался, Каллен?

— Думаю забрать мое оружие.

Лонгли, лежавший на земле с травинкой в зубах, внезапно приподнялся и с удивлением уставился на меня. Однако промолчал.

— Хочешь ехать один? — дружелюбно поинтересовался Ли.

— В этих краях надо самому управляться со своими мустангами, — ответил я, — но если хочешь, поехали вместе.

— Ну что ж, — Лонгли поднялся. — По-моему, стоит прогуляться.

Мы выехал впятером: Боб Ли, Джек Инглиш, Биккерстаф, Лонгли и я. Сонный Джефферсон грелся в лучах полуденного солнца. Вдоль деревянного тротуара мальчишка катил колесо, в пыли посреди улицы развалился пес, лениво помахивая хвостом, он тем самым как бы демонстрировал довольство жизнью. Двое мужчин дремали у стены магазина, наслаждаясь тенью и бездельем.

На улице было тихо. На нас никто не обратил внимания. В те дни появление в городе незнакомых всадников было обычным явлением. Повсюду разъезжали бродяги, искатели приключений или же люди, потерявшие из-за войны все, что имели, и мечтавшие найти пристанище и начать жизнь сначала.

Едва ли кто-нибудь из горожан меня узнал. Хотя Джоэл Риз, — тот узнал. Но ведь встретившись с ним на ферме, я сам заявил, что ферма принадлежит мне.

Спешившись, я посмотрел на свое отражение в витрине магазина: рослый широкоплечий парень — ветхая домотканая рубаха вот-вот лопнет на этих плечищах. Как только заведутся деньги, первым делом куплю приличную одежду, иначе скоро голым придется ходить.

Мы остановились напротив армейского штаба, и я, не задумываясь, открыл дверь, у которой с винтовкой на коленях дремал молодой солдат. Он взглянул на меня, раскрыв рот, и сжал в руках винтовку, но, видно, что-то в моих глазах заставило его остановиться. Возможно, он не помешал мне, потому что понял: в случае чего не миновать ему хорошей взбучки.

Этот солдат вступил в армию в период Восстановления, стало быть, — не ветеран. Скорее всего, ему не приходилось убивать никого крупнее белки. Так зачем же ему неприятности, этому мальчику в кителе, в форменной фуражке, но в домотканых брюках?..

В кабинете сидел полковник Амон Белсер. Откинувшись на спинку кресла, он просматривал какие-то документы. Оторвавшись от бумаг, взглянул на меня и тотчас же узнал. И, похоже, не обрадовался.

— Полковник, — сказал я, — несколько дней назад ко мне на ферму приехал Чэнс Торн со своими дружками. Они здорово меня избили и забрали мои «спенсер» и кольт. Я приехал за оружием.

Белсер удивленно вскинул брови. Однако промолчал, не зная, что ответить. Сам-то я считал, что Чэнс действовал на свой страх и риск, но полковнику, видно, не хотелось портить с Торном отношения, поскольку Чэнс не тот человек, который прощает обиды, к тому же у него много влиятельных друзей.

— Если вас избили, — сухо произнес Белсер, — значит, вы того заслуживали. Я ничего не знаю о вашем оружии.

— В этих краях без оружия никак не обойтись. Ночами по дорогам разъезжают банды. Отдайте мой карабин и револьвер, полковник.

Белсер рассердился. Он мнил себя большим начальником и не привык, чтобы с ним разговаривали в подобном тоне.

— Убирайтесь отсюда, Бейкер! — приказал он. — Убирайтесь прочь из города! Ничего не знаю о вашем оружии, но судя по тому, что я о вас слышал, вам лучше обойтись без револьвера.

Ну что ж… я наклонился и взял со стола новехонький кольт — точно такой же, как мой. Крутанув барабан, проверил курок. Револьвер был заряжен. Отличный револьвер…

— Придется взять этот, — сказал я вежливо. — Похоже, неплохая штучка.

— Сейчас же положите! — Белсер, когда хотел, выглядел весьма внушительно. — Это мой револьвер!

Засунув кольт за пояс, я обошел барьер, которым была огорожена часть кабинета, и открыл оружейную пирамиду. Там стояло несколько винтовок, среди них «спенсер» в отличном состоянии. И также заряженный.

Белсер поднялся и направился ко мне. Я повернулся, держа в руке карабин, дуло которого смотрело прямо в пряжку на Животе полковника. Свинец в желудке не переваривается — это очень вредная для здоровья штука, особенно в середине дня.

Белсер остановился. Остановился с явной неохотой. Но, видать, у него и без того были проблемы с пищеварением… Впрочем, у таких людей, как он, всегда найдутся причины для беспокойства.

— Полковник, — невозмутимо проговорил я, — мне нет нужды с вами ссориться, но меня подстерегли и избили. Я знаю кто, и когда подойдет время, поговорю с каждым из них. Почитаю им кое-что из Библии, полковник, но всему свое время. Полагаю, вам не нужны лишние проблемы, иначе в Вашингтоне и Остине note 3 могут подумать, что вы не справляетесь со своими обязанностями. Мой совет: оставьте меня в покое. И передайте Чэнсу Торну, чтобы не лез не в свое дело, я обещаю, что у вас со мной проблем не будет. Если не согласны — с треском вылетите из этих краев.

Солдатик у дверей сидел тихо, потупив взор. Я вышел на улицу со «спенсером» в руках.

Высокий поджарый Лонгли прислонился к столбу навеса напротив штаба, лениво покуривая черную сигару. Боб Ли со скучающим видом стоял у коновязи. На другой стороне улицы сидел на корточках Джек Инглиш, втыкая в землю нож.