Без ума от любви - Эшли Дженнифер. Страница 7

Надоедливый шум, доносившийся снаружи, нарушил его фантазии. Угрозы, приближаясь, становились все громче, пока дверь в ванную не распахнулась и за ней не оказался Линдон Мейтер, вырывавшийся из рук двух лакеев Йена. Это были шотландские парни, которых он привез в Лондон, где он снял дом, и сейчас у них был довольный вид, ибо, наконец, нашелся кто-то, на ком они могли бы поупражнять свои мускулы.

Йен окинул всех троих взглядом и снова опустил мускулистую ногу на край ванны. Лакеи отпустили Мейтера, но остались стоять за его спиной.

— Ты обманул меня с этой чашей, но и этого тебе было мало, не так ли, Маккензи? Бет Экерли стоит сто тысяч гиней. Сто тысяч!

Йен разглядывал темные волоски, покрывавшие его ногу.

— Она стоит неизмеримо больше.

— Ты хочешь сказать, что у нее их больше? — спросил этот идиот Мейтер. — Я подам на тебя в суд. Я буду обвинять тебя в том, что ты обманул меня, и требовать все эти деньги.

Йен закрыл глаза, мысленно вызывая образ Бет.

— Обратись к адвокатам Харта.

— Не прячься за спину брата, трус! Я разорю тебя! В Лондоне будет слишком жарко для тебя, и ты, поджав хвост, убежишь в Инвернесс, ты, пожиратель дерьма и овец! Шотландская свинья!

Оба лакея дружно заворчали. Мейтер выхватил из кармана какой-то маленький предмет и швырнул его в ванну. С легким стуком предмет опустился на дно.

— Я заставлю через суд заплатить мне и стоимость этого.

Йен щелкнул пальцами, разбрызгивая воду по мраморному полу, показывая лакеям, что им делать.

— Выбросите его вон!

Лакеи повернулись к Мейтеру, но он бросился наутек. Лакеи побежали следом, а когда исчезли из виду, Керри вошел в ванную и закрыл дверь.

— Фу! — сказал камердинер, вытирая со лба пот. — Был уверен, что он вас застрелит.

— Не здесь. Он делает это в темных переулках, стреляет в спину.

— Может, вам на некоторое время уехать из города, хозяин?

Йен не ответил. Он думал о письме, которое сегодня получил от миссис Экерли.

«Милорд, благодарю Вас за доброту. Ваше вмешательство удержало меня от поступка, о котором я бы пожалела. Если у Вас есть какие-либо сомнения, то Вы в ближайшее время узнаете из газет, что моя помолвка с другим лицом, которого это касается, расторгнута.

И еще хочу поблагодарить Вас за то, что вы хотели сделать мне предложение. Я поняла, что это ради спасения моей репутации. Я знаю, что Вы поймете и не сочтете оскорбительным, когда я скажу, что должна отклонить Ваше благородное предложение.

Я решила посланные мне судьбой деньги потратить на путешествия. Когда Вы получите это письмо, я уже уеду со своей компаньонкой в Париж, где собираюсь изучать живопись и искусство, которыми мне всегда хотелось заняться. Еще раз благодарю Вас за доброту ко мне и за Ваш совет.

Искренне Ваша, Бет Экерли».

— Мы едем в Париж, — сказал Йен Керри.

— Мы, хозяин? — удивился Керри.

Йен выловил из ванны предмет, который бросил туда Мейтер, это было тонкое золотое колечко с крохотными бриллиантиками.

— Мейтер — дешевка. Она достойна иметь широкое золотое кольцо, украшенное сапфирами — синими, как ее глаза.

Он почувствовал на себе тяжелый взгляд Керри.

— Согласен с вами, милорд. Вещи укладывать?

— Мы пробудем здесь еще несколько дней. А сначала мне нужно сделать одно дело.

Керри подождал, не скажет ли Йен, что это задело, но Йен снова стал молча разглядывать кольцо. Забыв обо всем, он пристально рассматривал каждую грань на каждом бриллиантике, пока вода не остыла, и Керри поспешил вытащить пробку.

Полицейский инспектор Ллойд Феллоуз не сразу позвонил в дверь дома сэра Линдона Мейтера, находившегося на Парк-лейн. «Инспектор-сыщик», — напомнил себе Феллоуз о недавнем своем повышении от низкой по субординации должности сержанта, состоявшемся вопреки желанию начальника, что заставляло Феллоуза держаться скромнее.

Но все опытные старшие инспекторы были отправлены в тихую отставку, а вновь назначенный начальник считал невероятным, что Феллоуз так долго пробыл в звании всего лишь сержанта. Почему Феллоуз рисковал всем, бросившись на Парк-лейн по зову Мейтера? Он читал записку со все возраставшим возбуждением, затем сжег ее и покинул контору.

Медлительность наемных кебов заставляла его скрипеть зубами весь путь, пока экипаж не остановился у дверей богатого особняка.

Феллоуз не счел нужным доложить о своей поездке шефу. Иметь какие-либо дела с семьей Маккензи было строго запрещено сыщику Феллоузу. Но Феллоуз рассуждал так: то, чего начальник не будет знать, не может ему повредить.

Дверь открыл все тот же напыщенный дворецкий и провел Феллоуза в такую же напыщенную приемную. Кто-то заставил эту комнату накрытыми чехлами столиками и дорогостоящими произведениями искусства, включая фотографии таких же напыщенных людей, вставленные в серебряные рамки.

Приемная просто кричала «У нас есть деньги!», как будто проживания на Парк-лейн было недостаточно, чтобы продемонстрировать это. Однако Феллоуз знал, что сэр Линдон Мейтер испытывает некоторые трудности. Капиталовложения Мейтера были исчерпаны, и ему требовалось большое количество наличных денег, чтобы выбраться из долгов.

Он собирался жениться на богатой вдове, рассчитывая, что она спасет его от банкротства. Но дня два назад в газетах появилось сообщение, что свадьба отменяется. Мейтер наверняка тяжело переживал это.

Феллоуз уже полчаса мерил шагами комнату, когда вернулся дворецкий и повел его в роскошную гостиную, находившуюся по другую сторону холла. В ней были еще задрапированные столики, позолоченные безделушки и портреты в серебряных рамках.

Мейтер, блондин, красавец, которого француз назвал бы человеком с прекрасными манерами, вышел вперед и протянул руку.

— Приятно вас видеть, инспектор. Не предлагаю вам присесть. Ибо представляю себе, как вы, услышав, что я собираюсь вам сказать, поторопитесь произвести аресты.

Феллоуз скрыл свое раздражение, ему не нравилось, когда его поучали.

— Как прикажете, сэр, — сказал Феллоуз.

— Лорд Йен Маккензи рано утром уехал в Париж. Мой дворецкий узнал это от моего лакея, который ухаживает за девушкой, работающей в кухне лорда. Что вы на это скажете?

Феллоуз с трудом скрывал нетерпение. Он знал, что Йен Маккензи уехал в Париж, поскольку обязан был следить за лордом Йеном Маккензи. Его не интересовали сплетни, рассказываемые слугами, но он ответил:

— Неужели?

— Вы слышали об убийстве, совершенном вчера в Ковент-Гардене?

Мейтер пристально наблюдал за ним. Феллоуз, разумеется, знал об убийстве. Этим делом занимались другие, но его проинформировали утром. В одной комнат пансиона возле церкви была обнаружена женщина, заколотая своими швейными ножницами.

— Да, я слышал об этом.

— А вы знаете, кто приходил в этот дом прошлой ночью? — торжествующе улыбнулся Мейтер. — Йен Маккензи, вот кто!

Сердце Феллоуза забилось так, что кровь закипела в жилах, будто он занимался любовью с женщиной.

— Откуда вы это знаете, сэр?

— Я же следил за ним. Эти проклятые Маккензи думают, что все могут делать по-своему.

— Вы следили за ним? Почему, сэр?

Феллоуз сохранял спокойствие, но у него перехватывало дыхание. «Наконец после столь долгого ожидания — наконец».

— Но разве это важно? Вас не интересуют подробности?

Феллоуз достал из кармана маленькую записную книжку, раскрыл ее и из того же кармана извлек карандаш.

— Продолжайте.

— Он сел в свою карету ранним утром и поехал в Ковент-Гарден. Остановился на углу узкого переулка, карета была слишком велика, чтобы въехать в него. Он прошел по переулку, вошел в дом, оставался в нем приблизительно минут десять, потом вышел. Затем он отправился на вокзал Виктория и сел в первый же отходивший поезд. Я вернулся домой и услышал от моего дворецкого, что Маккензи уехал во Францию, а затем в утренней газете прочел об убийстве. Я сложил два и два и решил не рассказывать об этом журналисту, а обратиться в полицию.