Леди полуночи - Дэр Тесса. Страница 46

– Этот будет совсем другим. – Эван вновь обрел уверенность и стать лорда.

– Ну разумеется, другим, – вступила Ларк, – если его устроят Грамерси.

– О да, – добавила Хэтти. – Мы тем и знамениты, что устраиваем для своих гостей незабываемые развлечения.

Кейт могла бы поспорить с ней, потому что два последних бала в Саммерфилде тоже оказались незабываемыми. В своем роде.

Улыбнувшись, Диана Хайвуд пришла им на помощь со всегдашней своей приветливостью.

– Мама будет страшно рада. Я тоже буду в нетерпении. Бал – это чудесная идея. Вы, лорд Дру, и ваши сестры очень добры к нам.

Эван поклонился.

– Благодарю вас, мисс Хайвуд. Для нас это удовольствие. – И добавил, повернувшись к Кейт: – Мисс Тейлор, не хотите прогуляться с нами в саду? Нам надо посоветоваться с вами насчет музыки.

Кейт кивнула, но, прежде чем уйти, разрядила и разобрала пистолет на части и попросила Диану:

– Пожалуйста, не позволяй тетушке брать оружие в руки.

– Не беспокойся, не позволю, – рассмеялась та.

Прежде чем отправиться в сад, Кейт забрала Баджера у смотрителя усадебных газонов. Хоть она считала, что охотничью собаку необходимо приучать к звукам пальбы, тем не менее ей показалось неумным позволять щенку путаться под ногами во время стрельб.

Как только они свернули за угол и отдалились от остальных дам на приличное расстояние, Кейт обратилась ко всем Грамерси:

– Мне очень жаль, что так получилось с пистолетом. Очень, очень жаль! Это было непростительно – давать ей оружие в руки. Я совсем не ожидала, что пожилая дама может оказаться такой сильной и к тому же полной энтузиазма.

– Забудьте! – отмахнулся Эван. – Сэр Льюис только что показывал мне свой средневековый зал. Поверьте, после созерцания всех этих орудий пыток меня не испугает какой-то пистолет, пусть и направленный в мою сторону. Но мы не для обсуждения этого инцидента увели вас ото всех.

– Разве? – Кейт удивленно вскинула брови. – Неужели действительно по поводу бала?

– Бал! – с воодушевлением зашептала Ларк. – Вот что нам нужно обсудить. Дело в том, что мы устраиваем его для вас. Ради вас одной.

– Бал для меня?

Ларк дрожала от возбуждения.

– Ну разумеется!

Хэтти прервала ее:

– То, что Эван говорил насчет нашей признательности, тоже правда. Однако мы хотим устроить вам выход, свое-образный дебют, которого у вас никогда не было.

– Но мне двадцать три – это слишком поздно для дебюта.

– Выход или дебют… Неважно. Мы должны представить вас обществу, – заговорил Эван. – Нам нужно сообщить о вас всей Англии, но начать, мне кажется, лучше всего отсюда, из Спиндл-Коув, чтобы ваши друзья смогли порадоваться за вас.

– Я предлагаю сделать объявление в полночь, – заявила Хэтти. – Надо заставить всех трепетать в предвкушении.

Кейт уже трепетала, но от совсем другого чувства – от ужаса.

Она не могла понять, почему эта идея вызывает в ней такую тревогу. Если ее объявят новообретенным членом семьи да еще на балу в ее честь – это же предел мечтаний, момент сказочного триумфа для девушки, которая росла с постоянным ощущением отверженности и одиночества. Можно не сомневаться: друзья обязательно порадуются за нее, – за исключением, возможно, миссис Хайвуд, которую наверняка хватит удар от зависти.

И все-таки она не могла представить себе без внутреннего страха момент, когда предстанет перед своими друзьями и соседями и ее объявят леди Кэтрин Грамерси…

Как бы ей хотелось самой до конца поверить в это! Вспомнить все до мельчайших деталей, чтобы больше не сомневаться. С каждым днем она все больше уверялась в том, что воспоминания где-то тут, рядом, плавают близко у поверхности, ближе, чем прежде. Нужно просто найти в себе смелость, чтобы отомкнуть память.

Когда все перешли в другую часть сада, Баджер погнался за павлином, нарезая круги среди клумб, и Кейт, оставив спутников, бросилась за ним. По пути ей попался розовый куст, и она, наклонившись к цветку величиной с чайную чашку, дотронулась до бархатистых лепестков. Их невесомая нежность пронзила ее. В ней инстинктивно, как дыхание, зазвучала мелодия:

В этой песенке присутствовало нечто важное! Иначе она не всплывала бы в памяти всю жизнь.

Обратив внимание на шуршание гравия, Кейт обернулась и увидела Баджера, который, оказывается, следовал за ней по пятам.

Немного постояв, она вдруг двинулась в противоположном направлении.

У нее не было определенной цели. Просто она забыла что-то важное.

Она будет идти и идти, идти до тех пор, пока не вспомнит, пока не достигнет конца того длинного темного коридора.

И когда доберется до него в этот раз, то откроет ту дверь.

– Не задерживайтесь, Кейт! – крикнула ей вслед Ларк. – Небо в тучах, как перед дождем.

Худшего дня для поездки Торн не выбрать мог. Стоило ему тронуться в путь, как небо затянули грозные тучи, а через пару часов начался дождь.

И с того момента лило не переставая.

Этим проклятым суссекским дорогам требовалось всего несколько дождевых капель, чтобы превратиться из проходимой грязи в непроходимые болота. Продвижение вперед было трудным и нудным. После того как получил бумаги об отставке, ему было бы проще, не заезжая в Спиндл-Коув, прямиком отправиться в Америку, но нужно было забрать свои вещи и кому-то передать командование отрядом ополченцев.

А еще он хотел увидеть Кэти. Всего один раз, пусть даже издали. Разговаривать было ни к чему. Хотелось просто взглянуть на нее и убедиться, что она счастлива, любима и ей ничто не грозит.

Она заслуживала, чтобы ее любили, тем более такие люди, которые начитались книг и понимали, что означает слово «любовь».

В конце концов Торн свернул с основной дороги и пришпорил коня, направив его в сторону Спиндл-Коув. В этом месте через луга и вересковые пустоши проехать было легче, чем по наезженным колеям, поэтому он двинулся напрямик.

Вдали, в разрывах туманной пелены, возник силуэт возвышавшегося на крутом обрыве средневекового замка Райклиф. Казалось, что крепость перемещалась при каждом порыве ветра, а дальше, за ней, смутно ощущалось присутствие моря, сейчас закрытого стеной серого тумана. Обычные звуки сельской жизни – блеяние овец, пение птиц – мягко заглушал шум непрекращающегося дождя. Вся сцена представлялась какой-то нереальной. Под толстыми слоями промокшей одежды, под сюртуком, жилетом, галстуком и сорочкой у него по коже побежали мурашки.

«Гляди в оба!»

Добравшись до дальнего конца луга, который покато уходил вниз и откуда начинался крутой подъем, ведущий к обрыву на другой стороне, Торн пустил коня шагом. Чтобы перебраться на ту сторону, надо было проявить максимум осмотрительности. Несколько веков назад здесь выкопали глубокий ров, который являлся внешней линией защиты замка наверху. Лет сто назад его засыпали, но не до конца. До сих пор тут и там возникали провалы, и тогда луг уходил под ногами незадачливого путешественника, а в нескольких ярдах внизу, в яме, его поджидали огромные валуны, готовые переломать ему кости.

До него вдруг донесся странный звук, прорвавшийся через монотонный шум дождя. Он сразу узнал его.

– Баджер?

Торн быстро спешился. Этот луг был отлично знаком его мерину: тот пасся здесь каждый день в течение последнего года.

Свистеть в такой ливень не имело смысла, поэтому Торн сложил ладони рупором у рта и громко позвал:

– Баджер! Ко мне, мальчик!

Щенок лаял из глубокой пещеры. Что он там делал?

– Лишь бы не змея, – пробормотал Торн, подбираясь к провалу.

Змеи в пещере не было, зато была его Кэти, присыпанная упавшим сверху дерном, промокшая до костей и дрожавшая от холода.

– Господи боже!

Расставив ноги на краю, он нагнулся и протянул ей руку.

– Кэти, это я. Давай хватайся.

– Ты здесь! – Лицо у нее было смертельно бледным, голос – едва слышным. – Я знала, что ты меня найдешь. Ты всегда меня находишь.