Дворянин поневоле - Трофимов Ерофей. Страница 76

– Духовое оружие? – тут же высказал предположение молодой.

– Сударь, фантазии господина Дойла интересны, но не имеют под собой реальной основы, – отмахнулся заговоривший первым.

– Отнюдь, господа. Я сам видел в журнале описание французских духовых ружей, ничем не уступающих по своим качествам оружию с пороховым зарядом, – вступился за молодого четвертый следователь. – Но тут есть один нюанс. Подобное оружие весьма дорого и по карману не всякому. А тут, если исходить из мысли нашего молодого коллеги, орудовало не менее пяти подобных стволов. И кто может себе позволить подобные траты?

– Человек весьма состоятельный, – пожал молодой плечами.

– Господа, а почему вы решили, что наш гипотетический злодей именно покупал это оружие? – вдруг спросил третий следователь. – Ведь он его мог бы и сделать.

– Что?! – все дружно уставились на него изумленно-растерянными взглядами.

– Ну да. Сделать, – пожал следователь плечами. – Талантливых механиков у нас в отечестве не мало. Да чего далеко ходить. Вон, в имении князя Тарханова сразу несколько мануфактур железоделательных стоит. И несколько его изобретений даже для армии взяты.

– И зачем бы, позвольте спросить, князь стал бы устраивать подобную бойню, да еще и в городе? – мрачно проворчал первый. – Ему и других забот хватит, чем с блатными в споры встревать.

– Ну, про князя это я как пример, – смутился четвертый следователь.

– А ведь в этом что-то есть, господа, – вдруг оживился молодой. – Где-то неделю назад на улице была перестрелка. И как мне донесли, участником ее был именно молодой князь Тарханов и его слуги. Что именно там произошло, мне так выяснить и не удалось, но одна не самая большая банда вдруг исчезла из города.

Все насторожились и начали быстро переглядываться. Всем собравшимся было понятно, что подступиться к подобной фигуре просто так им никто не позволит. Это не промышленник и не купец, пусть даже первой гильдии и весьма богатый.

– Слухи и домыслы, господа, – нарушил воцарившееся молчание первый следователь. – Мы все отлично понимаем, что с подобным идти за ордером для допроса бессмысленно. Судья его никогда не утвердит. Даже если князь и перестрелял каких-то бандитов, что с того? Скажет, что действовал в порядке обороны, и мы с вами попросту утремся.

– Это верно, – дружно закивали остальные.

– Да еще и старый князь сейчас в имении, – подлил масла в огонь третий следователь. – А уж тот никогда внука под суд не отдаст. Столько лет его по всему свету искал, – сочувствующе вздохнул он.

– Итак, господа, что мы имеем? – резюмировал первый следователь.

– Ничего. И это объединяет все дела, – высказался молодой следователь и, махнув рукой, направился по коридору к выходу. – Бесполезно это все, господа, – громко сказал он, круто развернувшись. – Уж простите, но это дело нам не по зубам.

Следователи замерли, словно скульптурная композиция, олицетворяющая растерянность и недоумение. А еще предчувствие серьезного разноса от начальства. Не знали они только одного. Все их умствования были весьма близки к истине. И все случившееся дело рук именно того самого молодого дворянина, о котором в городе ходит так много слухов и сплетен. Следователи не знали, что в цеху, где изготавливали пистолеты, делали еще один вид оружия. Револьверы для бесшумной стрельбы. И именно с их помощью команда чистильщиков, которую молодой князь собрал из бывших галерников, уничтожила всех, кто был замешан в деле с иностранцами.

Спустя год после описанных выше событий Япония объявила России войну. Это событие всколыхнуло общественность, и во многих газетах начали появляться статьи, в которых авторы задавали один и тот же вопрос. Почему правительство и министры не прислушались к мнению знающего человека и не успели полностью провести реорганизацию армии. Вместе с тем поднялась и серьезная волна народного патриотизма.

За любое высказывание против властей, а особенно против императора, в любых кругах можно было или получить по физиономии, или встать к барьеру. Следствием чего стало, что многие вольнодумцы и желающие раскачать государственную лодку поспешили покинуть страну. Постепенно за границей возникло некое движение эмигрантов, ратующих за все хорошее против всего плохого.

Но все эти события мало волновали Сашку. Выбрав подходящий момент, он сделал предложение руки и сердца Катарине, и девушка тут же ответила согласием. Как оказалось, их первая встреча стала судьбоносной для обоих. И вот теперь Екатерина, как звалась Катарина в крещении, носила их первенца. Алексей Михайлович, узнав о том, что невестка в тягости, едва не сошел с ума от радости и окружил ее такой заботой, что начали втихаря посмеиваться даже слуги.

Но всем было все равно, кто и что думает. Им было хорошо вместе. Всем троим. Молодые были счастливы друг с другом, а старик радовался, глядя на них и мечтая о правнуке. Свадьбу сыграли в малом семейном кругу, без великой помпезности и фанфар. Но тихий уют имения разрушило очередное письмо из столицы. Едва прочтя его, Алексей Михайлович отправился на половину внука и, найдя его подле жены, протянул бумагу с уже знакомой Сашке гербовой печатью.

– Что, опять в столицу? – тяжело вздохнув, спросил парень, беря письмо в руки.

– Угу, – кивнул князь, бросив на Катю извиняющийся взгляд.

– Тебя или меня? – уточнил Сашка, даже не пытаясь читать.

– Нас. Обоих, – нехотя буркнул Алексей Михайлович.

– Ну и на кой там я? – пробурчал Сашка, принимаясь за письмо.

Прочитав его два раза подряд, он медленно сложил послание пополам и, задумчиво глядя на деда, тихо спросил:

– Или я чего-то не понимаю, или там накрыли большой заговор.

– Вот и я так думаю, – кивнул князь.

– Тебе надо ехать, Саша, – вдруг произнесла Катя по-русски, ласково погладив его по плечу. – Время еще есть, так что ты можешь ехать спокойно.

Девушка уже неплохо лопотала по-русски, только иногда мило коверкая слова, чем вызывала добрые улыбки мужа и старика.

– Езжай, не беспокойся за меня. Я сильная. Все будет хорошо. К тому же здесь очень хороший доктор. Так что езжай и ни о чем не думай, – закончила она.

– Катенька права, – поддержал ее старик. – Время еще есть. А ехать мы должны.

– Знаю, деда, – кивнул Сашка и, помолчав, с усмешкой добавил: – Но похныкать-то можно.

– Это можно, – усмехнулся в ответ Алексей Михайлович. – А пока хнычешь, прикажи собирать вещи. Заодно и прикажи собрать на складе все, что хотел для армии передать. Я сейчас машину возьму и на вокзал поеду. Пусть начинают формировать состав. Сколько тебе товарных вагонов надо?

– Ну, пяти, думаю, хватит, – вздохнул Сашка, задумчиво потирая шрам на щеке.

– И мне парочка потребуется. К ним четыре платформы для автомобилей. Хватит?

– Вполне. Машин я много передавать не стану. У них подготовленных водителей нет. А генералы и на колясках поездят, – ехидно усмехнулся парень.

– Злыдень, – беззлобно проворчал старик и отправился одеваться.

Через три дня они стояли на перроне ростовского вокзала, ожидая отправления поезда. Катерина, как добрая жена, настояла на том, чтобы проводить своих мужчин, и теперь, опираясь на руку мужа, с доброй и немного грустной улыбкой смотрела на него. В паре шагов от них пожарной каланчой возвышался неизменный Нгоса. Алексей Михайлович настоял, чтобы абиссинец остался рядом с девушкой, для помощи и охраны.

Несмотря на мирный характер, противником Нгоса мог быть страшным. При его неимоверной силе и навыках, которые он успел получить от Захара, абиссинец легко справлялся с пятью противниками голыми руками, даже если у них было холодное оружие. Разойдясь, он мог убить взрослого здорового мужчину одним ударом кулака. Что и продемонстрировал, когда Сашка, разозлившись, решил навести в Ростове порядок. При наборе команды Нгоса решил не оставаться в стороне.

И вот теперь, понимая, что на его попечении остается самое для Сашки дорогое, он стоял за спиной Катерины, внимательно отслеживая любое движение в радиусе десяти метров. Прозвенел колокол, извещавший пассажиров об отправке поезда, и Сашка, поцеловав жену, осторожно отодвинул ее в сторону. Руку молодой княгини тут же подхватила громадная черная лапа слуги.