Ведьма для охотника (СИ) - Чащина Татьяна. Страница 6
Взгляд добирается до подбородка, поросшего жесткой на вид , светлой щетиной, практически бородой, цепляется за твердую линию губ, немного впалые щеки, прямой нос…
И надолго тонет в светлых, острых глазах.
Я столбенею, изучая лицо моего призрака, а на сердце неожиданно накатывает узнавание. Словно все это уже было, причем, совсем недавно.
И лес этот, и фигура мощная, и грудь крепкая, и взгляд острый… И запах: леса, прозрачной свежей воды… И похоти.
Это словно удар под колени, меня перетрясает напряжением, раскрываю рот, наверно, желая что-то сказать, но вместо этого молча тянусь к его лицу.
Провожу пальцами по колкой щетине на щеке, пугливо скольжу по шее и аккуратно кладу ладонь на крепкое плечо.
— Привет, — выдыхаю я, и улыбаюсь словно только его и ждала. Глаза его небесно-голубые, волосы светлые…
— Ну, привет, — тихо отвечает мужчина…
Наклоняется и целует меня.
И это настолько реальное ощущение, что я не могу даже стоять, безвольно обвисаю в крепких руках, раскрываю рот, покорно позволяя не целовать даже, а буквально брать себя, иметь, жадно и грубо.
Мужчина не церемонится, его поцелуй напорист, плотояден, жаден до неприличия. Он активно исследует мой рот, наглый язык легко порабощает инстинктивное сопротивление моего.
Я только и могу, что жалобно стонать ему в рот, да упираться слабыми руками в плечи. В голове, после стольких часов блуждания по лесу, страха, потярянности и обреченности, совершенно закономерно пусто. Ничего там нет,в моей глупой голове, кроме смутного ощущения дежавю.
Я, наверно, все же приложилась головой… Или повредилась рассудком…
«А твоей бабке-ведьме снились вещие сны», — издевательски хихикает мой внутренний голос.
Не может же такое быть на самом деле? Правда? Не может…
Но жадные руки на моей талии, груди, бедрах убеждают в обратном.
Наверно, убеждают…
Потому что в какой-то момент я решаю, что проще будет думать, будто я сошла с ума и вижу наяву мужчину из моих снов.
И со стоном облегчения полностью принимаю ситуацию. Перестаю упираться в сильные плечи мужчины и отвечаю ему на поцелуй.
Он, считывая мой ответ, усиливает напор, потом тормозит неожиданно, куснув напоследок губу, оглядывает мое запрокинутое лицо с наверняка красными от стыда и волнения щеками внимательно и по-собственнически, усмехается неожиданно:
— Нормальный подгон… Пойдем, ведьма.
И я, вздрогнув от того, как он меня назвал, покорно иду следом.
В конце концов, если я так сильно ударилась и сейчас валяюсь в беспамятстве в темном , жутком лесу, то почему бы не провести это время с пользой?
Глава 7
Ноги переставляю с трудом, постоянно цепляюсь за своего охотника.
Своего…
Ох, этот вопрос надо обдумать… Надо…
Потом.
Когда проснусь.
Оглядываюсь со страхом, который во мне теперь, наверно, всегда будет вызывать лес.
Все кругом с одной стороны дремуче, с другой - уже ощущается, что нога человека здесь ступала.
Но все же, глушь страшная.
Ноги подкашиваются, недоумеваю, , каким образом вообще даже сюда дошла.
Липну к мужчине, как к родному, а он не отпускает ни на секунду. Практически, вишу на его руках.
И ощущаю легкое удивление с его стороны.
Это удивление странно для меня.
Страшно заблудиться в лесу. И этот охотник, он… Он, в общем,свой. Мой.
— Знаешь меня? — спрашивает он, таща меня мимо жуткого ельника, в котором, видимо, даже волки боятся селиться.
— Человек, живой! — усмехаюсь и сплетаю наши пальцы, хотяэто сложно сделать, мужчина очень большой, и руки у него тоже не маленькие.
На самом деле, я окончательно теряю ориентиры, и все больше уверяюсь, что происходящее - очередной сон.
Мне становится хорошо и спокойно с ним.
Вот в буквальном смысле. Твёрдый шаг и целенаправленное движение делают его не только ориентиром, но и центром вселенной, по крайней мере, сейчас.
После поцелуя он ведет себя вольно, а мое постоянное желание дотронуться до него, повиснуть на крепком плече, ощутить опору в происходящем безумии, судя по всему, еще больше растормаживает.
Потому что он сам на ходу начинает привлекать меня к себе, ощупывая бесцеремонными лапами так, что сердце выскакивает, а в голове мутнеет и мутнеет все сильнее.
В другой жизни я бы к себе так прикасаться не дала, но мужчина подхватывает, когда падаю, а учитывая, что начинает накрапывать дождь,падаю я с завидной регулярностью.
И он спасает. Держит. И трогает.
Дышит все тяжелее, и явно не от моего веса.
Потом я буду вспоминать этот момент и досадовать на свое глупое поведение.
Потому что нужно было думать, приходить в себя и не липнуть к мужчине так нагло.
Мужики - народ конкретный, если девушка буквально подкатывает, нормальный, свободный мужчина примет это, как согласие.
Согласие на что?
С моей стороны согласие, чтобы он вернул меня на базу.
А с его?
Не замечаю за этими всеми эмоциями, как мы доходим до открытого места. Явно оказавшись на своей территории, охотник отпускает меня и идет целенаправленно вперёд.
Мне ничего не остается, только топать за ним.
— А это что? — спрашиваю на бегу, пытаясь согреться в своей промокшей насквозь одежде. Ноги болят, как после усиленной тренировки в зале , когда полгода до этого прогуляла.
Вот уж я напреключалась…
На всю жизнь хватит!
С самого края опушки стоит сарай, огромный, прямо у леса, сосны на крышу свои лапы уложили.
— Амбар, там продукты, — кидает незнакомец… ну, как незнакомец, вроде,трахались уже… Во сне, правда, но я и сейчас не сильно уверена в том, что в реальности нахожусь. — Здесь в магазин не сбегаешь.
— А далеко люди? База, там домики на озерце.
— Таких баз с домиками на озерце очень много,— он тормозит, отвечает спокойно , смотрит куда-то вдаль, задумчивый вид имеет. Я вокруг него пляшу, оглядываясь вокруг. Дом на холме, баня у речушки. Транспорта никакого.
Дикие места.
Жуть.
— Я заблудилась. Мне нужно вернуться, — надо было сразу сказать, но он так быстро передвигался, что я совсем потерялась.
— Не на чем, — отвечает он.
— В смысле, нет машины?
— Нет.
— А как вы здесь живёте?
— Нормально, — отвечает он и поднимается на крыльцо достаточно большого сруба. Я тоже встаю под навес и выдыхаю. — В конце месяца автобус приедет, но до остановки пятнадцать километров по бездорожью.
— База должна быть где-то рядом, — меня уже трясёт от холода, и очень остро чувствуется пристальный, ленивый интерес мужчины.
Замираю под его внимательным, острым взглядом.
Охотник толкает дверь в дом, распахивает. И говорит, тихо и жутковато:
— Так иди, ищи свою базу… Или заходи и помалкивай.
И даёт мне право выбора.
Охуительного выбора.
Пятнадцать километров до остановки, на которую через месяц придёт автобус.
Пока что вывод очевиден – с тайгой покончено навсегда.
А выбирать-то что?
— А вдруг вы маньяк или беглый каторжник?
— Об этом следовало подумать до того, как… - Он замолкает, выразительно вскидывая брови, а затем продолжает, - и с чего такие выводы?
— Я… Мы незнакомы, — неуверенно отвечаю я, прекрасно понимая всю нелепость сопротивления.
Куда я пойду? Никуда…
А он… Он так смотрит…
Понятно же, что будет, если переступлю порог. Понятно же, на что соглашаюсь.
Соглашаюсь? Да?
Ощущаю, как трясутся не только губы, но и зубы начинают стучать.
— Меня зовут Юра, мы теперь знакомы. Я - маньяк?
Глаза какие…
Маньяк, да. И я маньячка.
— Маньяк Юра, — усмехаюсь я, опуская взгляд, не выдерживая напряга, и вижу, что грудь облеплена тканью. Рубаха подразумевает, что все гендерные признаки будут стёрты. Унисекс на все времена же… Но не тут-то было. Между клеточек торчат предательски соски. Я стою, мокрая, с хорошо очерченным бюстом, и чувствую, как незнакомый мужчина, Юра-маньяк, вылизывает мою грудь взглядом.