Следующие 50 лет. Как обмануть старость - Лодж Генри. Страница 40

Лоис сорок пять лет, это увлеченная (всем), веселая и спортивная женщина. У нее серьезная работа в New York Times, она занимается йогой, а еще домом и детьми. Но в то утро ничего этого как будто и не существовало. Очередь сидеть с детьми выпала ее мужу, а для нас вступили в силу «Снежные Законы».

Всем известно, что катание по рыхлому снегу должно быть очень веселым занятием, но в действительности большинство не способно веселиться таким образом. Человек, решивший попробовать, что это такое, обязательно будет падать на каждом шагу, а подняться оказывается очень проблематично, потому что под ногами отсутствует твердая опора. Такое положение пугает, и незадачливые горнолыжники в растерянности садятся на пятую точку и ждут, пока их кто-нибудь спасет, а если продолжают барахтаться, то только снова и снова тонут в сугробах. Когда они наконец добираются до дома, у них ломит все тело, и они зарекаются выходить на улицу, пока снег не растает окончательно. Мы с Лоис были не из таких. Мы были там. Со всей этой молодежью. И кое с кем из взрослых ее возраста. И с одной дамой моего. Я не был с ней знаком, но мы кивнули друг другу при встрече. Между пожилыми людьми, занимающимися спортом, всегда существует некая тайная общность, и мы часто приветствуем друг друга, даже если никогда не встречались раньше. Так и в это утро мы приветствовали друг друга с этой пожилой дамой, и она улыбнулась мне. Потому что в небе реял вымпел и мы были здесь. Я улыбнулся в ответ и представился. Мы пожали друг другу руки в перчатках, и она сказала: «Ну, поехали!» Вот оно!

Когда мы поднялись на вершину, над нами раскинулась чистейшая синева, а внизу, там, откуда мы приехали, на укутанных в тяжелые шубы деревьях искрился снег. Это было настоящее чудо природы, которые порой случаются здесь, в Скалистых горах. Нам стоило бы размяться на более простом спуске, но это казалось нам непозволительной тратой времени. Всю прелесть катания по рыхлому снегу можно ощутить только на спуске с крутыми обрывами и глубокими впадинами, прикрытыми белым покрывалом. Мы поспешили сразу к «Северной звезде» – склону с широкими пологими виражами в верхней части и более крутыми отрезками ниже. Нас опередили какие-то двое других лыжников, но свежего снега пока хватало на всех с избытком. Перед нами лежала девственная целина. Спуск по такому склону – всегда медленный процесс. Это похоже на танец. Очень, очень медленно… и вдруг очень, очень быстро. Вы проваливаетесь с головой в сугроб. «Прямое попадание», как говорят здесь. В канадских Скалистых горах горнолыжники иногда надевают маску с трубкой, чтобы дышать под снегом. Здесь, конечно, снег не бывает таким глубоким, но его все же немало, и он очень легкий.

Мы катались по скоростным крутым склонам, хотя неподалеку были и трассы могула, но в тот день они лежали под толстым снежным одеялом, словно медведи в берлогах. Мы направляли лыжи на самые крутые участки, не тревожа спящих медведей. Сила тяжести тащила нас вниз, снег увлекал ввысь. Мы исполняли свой танец где-то между стихиями. Мы летели вниз вместе с Лоис, смеясь и завывая от восторга. До самого подножия. По крутому открытому склону, а потом между огромных деревьев. Снова наверх, и через перевал Белла опять к склонам.

Мы одолели в тот день все «дважды черные» склоны на нашей горе. Везде лежал глубокий снег, пока его не успевали укатать все прибывающие и прибывающие лыжники. Мы, стараясь потерять как можно меньше времени, неслись обратно наверх и снова кидались вниз с горы. Половину всего времени нам приходилось судорожно хватать ртами воздух, пытаясь прийти в себя после бега. Кое-где, в тех местах, где склон порос деревьями, сугробы были совершенно непролазными, и нам приходилось трудновато. Более искусные лыжники одолевали и эти участки столь же технично, как и любые другие, но мне порой приходилось опускаться на четвереньки, чтобы контролировать направление скольжения. К середине утра мы уже были насквозь мокрые и донельзя довольные. И останавливаться не собирались. При этом я с восторгом сознавал, что все эти усилия для меня ничуть не болезненны. Десять лет назад после таких сумасшедших развлечений я развалился бы на части, а двадцать лет назад, вероятно, вообще не смог бы проделать ничего подобного, но сейчас я чувствовал себя прекрасно. Даже Лоис жаловалась на боль в суставах. Правда, немного. Но я все равно внутренне торжествовал. Йога, конечно, прекрасная вещь, но ее недостаточно для подготовки к таким нагрузкам. Ничто не заменит обычной занудной аэробики и упражнений с весом.

К двум часам пополудни мы наконец спеклись окончательно. Мы носились по склонам целых пять часов, практически не останавливаясь; глоток жидкости, кусочек чего-нибудь съестного – и опять на склон. В конце концов после очередного спуска мы не бросились очертя голову обратно к подъемнику, а взяли по пиву и присоединились к молодежи, которая, как и мы, отдыхала после бурного утра. Мы были совершенно измотаны, но в восторге от себя и от чудесного дня. Словно школьники, мы наперебой вспоминали вслух то об этом, то вон о том спуске. Мы хвастались личными достижениями и хвалили друг друга. Мы считали себя замечательными. И мы однозначно замечательно себя чувствовали. Придя домой, я лег и проспал три часа.

Когда я открыл глаза, уже стемнело. Лет сорок назад моему организму не потребовался бы этот дневной сон, но ничего страшного в нем нет. В это утро, когда над перевалом взвился вымпел EPIC, мне шел семидесятый год. И я в свои годы был одной из снежных гончих в Скалистых горах Колорадо. И я танцевал на склоне и завывал на виражах. Вопил от восторга, которым наполняла меня жизнь. Может быть, мои вопли были слышны в городке… где приличные взрослые люди заказывали завтраки в кафе.

Глава 9

Хитрость кеджинга

В этой сплошь веселой и оптимистичной книге иногда тоже должно находиться место для серьезных и откровенных моментов. Такой момент настал: давайте признаемся честно, что постоянно, на протяжении долгих лет, заниматься физкультурой по шесть дней в неделю нелегко. Мы можем оступаться. Мы можем завернуть в магазин и купить пачку сигарет. Или начать поглощать пирожные с масляным кремом. Прихватить бутылочку бурбона и засесть перед телевизором. Одним словом, каждый из нас может послать все к черту и осесть на диване. И сидеть там до конца жизни, почесываясь и больше не вспоминая о физкультуре. Иногда каждому из нас требуется помощь. И, к счастью, у нас с Гарри есть что вам предложить. Мы хотим познакомить вас с волшебством «кеджинга». Никогда не слышали? Ничего удивительного. Никто еще этого не слышал, и тем не менее это действительно удивительная вещь.

В древние времена – до изобретения паровых двигателей, подвесных моторов и изменяющих сознание веществ – парусные корабли нередко попадали в штиль, и команде приходилось сидеть на месте, постепенно впадая в уныние. Иногда ничего страшного в этом не было, но не всегда. Иногда рядом оказывались вражеские суда, дрейфующие к вам с неприятными намерениями. Или вас относило на скалистый берег. Или матросы окончательно сходили с ума от скуки. Может быть, вспомните, что именно в таких обстоятельствах Агамемнон, который никак не мог отправиться на Трою целых десять лет, принес в жертву свою дочь Ифигению, чтобы вызвать ветер. Ну и что вышло из этого «гениального» решения? На какое-то время это помогло, но в итоге все кончилось плохо и для него, и для его жены (которая, само собой, должна была его убить), и для его детей, и для всех окружающих на долгое-долгое время. Но я не об этом. Просто признайте, что иногда человек совершенно застревает на месте и необходимо принимать радикальные меры. «Кеджинг» – одна из лучших подобных мер. Гораздо лучше, чем убивать собственного мужа.

Происходит это так: капитан судна, попавшего в штиль и подвергающегося опасности, помещает легкий якорь («кедж») в шлюпку и посылает матросов отплыть на ней примерно на милю от корабля. Команда шлюпки бросает якорь, убеждается, что он прочно зацепился за дно, а те, кто остается на судне, отчаянно тянет за канат, притягивая корабль к якорю. И так повторяется снова и снова. По всей видимости, матросам в такой ситуации приходилось очень сильно напрягаться, но вероятно, это было оправданно, если это был единственный способ спастись от морских разбойников или не дать течению выбросить вас на те самые скалы, где поджидают чайки и крабы…