Исчадие Кромки. Часть 2 (СИ) - "lanpirot". Страница 16

— Твой кофе, хозяин! — прошелестел в моей голове звонкий голосок Самобранки. — Попробуй его. Оцени. Надеюсь, что сумела тебя не разочаровать.

Я подрагивающей рукой поднял со скатерти точную копию моей домашней кружки, размером «с полведра», и с опаской глотнул обжигающую жидкость. Черт! Черт! Черт! Как же я давно об этом мечтал! Непередаваемые ощущения!

— Бесподобно, хорошая моя! — выдохнул я после первого глотка. — Ты настоящее чудо, Самобранка!

Я действительно был на седьмом небе от счастья. Еще бы папироску… или трубочку, на худой конец… Но Мастер, сумевший сотворить Артефакт подобного класса, гребаный гений, твою мать! Он не только наделил Самобранку почти человеческим разумом с подобием Ментального Дара, но еще и вложил в неё функцию воспроизводства требуемого продукта по воспоминаниям «клиента»! Это же вообще нечто невообразимое! Взрыв мозга, честное слово!

— Это просто божественно! — Я отхлебнул еще глоток, покатал на языке терпко-горькую, но вместе с тем и сладкую жидкость с привкусом шоколада и карамели.

— Попробуй еще и это, хозяин… — После кофейного угощения Самобранка не остановилась, и на краю полотна сама собой появилась запечатанная пачка любимых папирос товарища Сталина. Да-да, та самая «Герцеговина Флор»! — Возможно, что у меня получится вновь тебя удивить…

Гребаный экибастуз! Вот сейчас я реально чуть кофейком не подавился, увидев здесь привычную папиросную упаковку. Это, выходит, я представить не успел, а она уже выудила их моих мозгов всю инфу, необходимую ей для изготовления…

И если Самобранке по силам воспроизвести папиросы лишь по моим мимолетным воспоминаниям (а они, как известно, к пище не относятся), что еще она может «слепить из ничего»? А если я, допустим, представлю во всех подробностях ядерную бомбу, она её тоже «на коленке» состряпать сможет? Надо будет побаловаться на досуге, подбрасывая моей «на все руки хозяюшке» задания посложнее пачки папирос…

Я едва сдержался, чтобы от таких мыслей в полный ступор не впасть. А как еще, если в мои руки попала настолько ценная вещь, что и представить сложно. Ведь это же настоящий Репликатор[1], как в каком-то пиндосовском научно-фантастическом сериале, способном буквально делать «всё из ничего»!

Отставив кружку с кофе в сторонку, я потянулся к пачке «Герцеговины». С дрожью в руках я успешно справился, поэтому пачку я спокойно поднес к носу и сделал глубокий вдох. Да, это тот самый запах, который я так хорошо помнил. Самобранка не ошиблась и на этот раз, выдав точнейшую копию знакомых «с детства» папирос.

Я быстро распечатал пачку. Ловко выудил бумажную «гильзу», на треть набитую табаком. И, запалив Магический огонек на кончике пальца, с наслаждением раскурил папиросу. Первая затяжка пошла, как по маслу — курится мягко и легко. Сначала пошел сладковатый привкус, потом — древесный и ореховый, прекрасно дополняющие друг друга.

Да-да, нет ни малейшего сомнения — это действительно тот самый табак, в своё время даже отмеченный талантом Владимира Маяковского: «Любым папиросам даст фор 'Герцеговина Флор». Плавно ударил по мозгам короткий «приход» никотина. Да, сегодня поистине день неожиданных наслаждений и удивительных открытий.

Я выпустил в воздух клуб ароматного дыма и вновь потянулся к кружке с кофе.

— Ты меня действительно удивила! — ничуть не покривив душой, признался я. — Ты просто сказочное создание, Самобранка! Я просто счастлив, что нас с тобой свела судьба!

— Я тоже счастлива, хозяин! — Прозвенела колокольчиками скатерка у меня в голове.

— Слушай, родная, — я тоже перешел на мыслеречь, — можешь не называть меня хозяином?

— Тебе это неприятно? — удивленно спросила Самобранка.

— Не то, чтобы так уж и неприятно, но вызывает некое отторжение… Зови меня лучше Гасаном Хоттабовичем, стариком Хоттабычем, или просто Хоттабычем.

— Хорошо, Гасан Хоттабович, — легко согласился разумный Артефакт. — Стариком я тебя звать не буду, поскольку это бессмысленно — я наблюдаю в твоем организме медленный, но постоянный регресс старения. Ты молодеете, Гасан Хоттабович. Через несколько лет тебя нельзя будет назвать стариком с человеческой точки зрения.

Да что же ты такое, Самобранка, дьявол меня побери⁈ У меня просто не было слов, а свои мысли я постарался обдумывать за такими Ментальными Стенами и Запорами, из-за которых меня даже товарищ оснаб не выколупает. Мы «знакомы» со скатеркой всего-ничего, а она уже успела заметить, что я молодею! Я сам этого почти не замечаю! И чтобы это сумел выкупить кто-то ещё — вообще невероятное дело. Хорошо, что мы с Самобранкой подружились! Чувствую, меня поджидают ещё масса необычайных открытий!

— Да, я знаю об этом, но как это тебе удалось узнать? — не сдержавшись, «озвучил» я мучавший меня вопрос.

— Не знаю, — призналась Самобранка, — просто вижу, и всё!

Как мне хотелось бросить всё, и заняться изучением этой чудной находки. Но нет — сначала нам надо найти выход, разобраться со Лжекощеем, принести мир и спокойствие на Кромку, как бы пафосно это не звучало. А уж потом и починать «на лаврах», занимаясь каким-нибудь полезным (желательно не только для меня, но для всех остальных) хобби.

Я докурил папиросу и опустошил кружку до дна. После чего с удовольствием навернул тарелку разваристой овсяной каши, заправленной маслом и лесными ягодами. Ну, вот такие у меня странные вкусы. Зато теперь я был полностью готов к новым подвигам и свершениям.

— Спасибо, хозяюшка! — поблагодарил я вслух Самобранку.

— На здоровье, Гасан Хоттабович! — Вернула ответную любезность Скатёрка.

— Ты как, хвостатый, набил брюхо? — осведомился я у кота.

— Набил, но в меру, мессир, — отозвался кот. — Скатерка, Grazie[2]! — Грималкин тоже не забыл поблагодарить нашу кормилицу, но, отчего-то по-итальянски. Понимал, ушастый, что без еды нам с ним (а особенно ему) придётся туговато.

— Per favore[3]! — так же по-итальянски отозвалась Самобранка.

Ёшкин кот! А она ещё и вышивать может, и на машинке… Но, так-то правильно, язык потенциального хозяина не должен был стать проблемой при использовании данного «гаджета». Там «по умолчанию» должен быть огромный выбор языков, а конкретнее — все. Причем, это должно было решаться на каком-то ином уровне, нежели просто «загрузкой» существующих. Ведь языки со временем глобально изменяются… Нет-нет, недаром она общается с нами в Ментальном плане… Ладно, об этом позже, а сейчас выходить пора.

Пока Самобранка складывалась в «походное» состояние, Грималкин притащил мне какую-то старенькую кожаную сумку.

— Смотрите, что я нашел, мессир, пока вы сладко спали, — похвалился он, протягивая мне находку.

— Сумка? — Обрадовался я — мне уже надоело таскать за поясом Тарелку, а за пазухой Скатерть-самобранку. — Здо̀рово! Мне её так не хватало…

— Да нет, — перебил меня хвостатый, — я не о сумке, а о том, что внутри!

— А что там? — Я с интересом распахнул горловину и заглянул внутрь.

На дне потертой кожаной сумы я разглядел лишь два каких-то загнутых, сухих и сморщенных «семечка».

— Это Волшебные Бобы, мессир! — с какой-то гордостью произнес Грималкин.

— Эти? — Я указал взглядом на возвышающегося над нами гиганта.

— Ага! — Мотнул головой кот.

— И нахрена они нам? — Пожал я плечами, сграбастал Бобы, собираясь их выбросить. — Бобы — плохой, сумка — кароший[4]! — коверкая слова, произнес я.

Я уже размахнулся, но кот неожиданно прыгнул. Он ухватил меня за кулак, не давая разжать пальцы и бросить Бобы.

— Вы с ума сошли, мессир! — громко заверещал он. — Не вздумайте их выкинуть — вы нас погубите!

— Это почему же? — не понял я такой паники.

— Вы же видите, что случилось, когда из сумки выпал всего лишь один Боб! — И кот ткнул лапой в «овощ-монстр». — Он растет чудовищно быстро, переворачивая вверх дном всю округу! Это сейчас у него остался один ствол, а в самом начале он подвижен, вьётся, усы хлещут во все стороны… Оказаться поблизости от растущего Волшебного Боба подобно настоящей катастрофе! Выживают лишь немногие счастливчики! Я читал об этом… Волшебные Бобы — чудовищное оружие, мессир! — тараторил кот, словно заведенный. — С помощью всего лишь одного такого «семечка» можно снести с лица земли целый город. С растением невозможно справиться даже с помощью Магии — оно к ней абсолютно невосприимчиво.