Жила Комстока - Ламур Луис. Страница 24

— Ну а ты что же?

Вирджини бросил на него проницательный взгляд исподлобья.

— А что я? Обо мне не беспокойся. Я предпринял кое-какие шаги, только что толку-то? Лучше мне сидеть вот здесь да попивать виски. А ты молод, тебе жениться надо, деток заводить. И дом свой ставить.

Спустилась ночь. Тревэллион поскакал вверх по каньону, как если бы собирался отправиться к своей первой заимке возле Сахарной Головы, но, проделав крюк, вернулся назад и расположился на ночлег в низких зарослях ивняка на берегу Карсон-Ривер. За час до рассвета, не позавтракав, он вскочил в седло и помчался к другой заимке, неподалеку от Пайп-Спрингс.

Неделю он не переставая трудился и сделал несколько полезных открытий. Приблизительно в миле к северу от Пайп-Спрингс обнаружил хороший участок. Наткнулся на него совершенно случайно, когда поехал разведать, нет ли в окрестностях посторонних. Никаких следов не нашел, только оставленные животными, но и их оказалось мало. В субботу утром, собравшись приготовить кофе, обнаружил, что вода в ковше подернулась тонким слоем льда. И все же эта неделя принесла ему удачу. Теперь у него скопилось несколько аккуратных мешочков россыпного золота, которое ему удалось намыть в природных желобах и в небольшом котлованчике, вырытом им на дне старого речного русла.

По качеству его взяток тоже превосходил то, что обычно добывалось в Золотом каньоне, и мог пойти по шестнадцать долларов за унцию. Но Вэл не обольщался. До сих пор ему удавалось находить лишь отдельные карманы, и шансы сделать более серьезное открытие, скорее всего, сводились к нулю. Но он не бросал начатое и всю следующую неделю трудился с рассвета до темноты. К концу второй недели вода в потоке стала иссякать, сделав дальнейшую работу бессмысленной.

Оседлав мула и прихватив с собою все золото, он поскакал на восток, к Лебо-Спрингс, чтобы не возвращаться тем же путем, потом направился к вершине каньона Эльдорадо. Спустя примерно час остановился у крутого обрыва отдохнуть и дать мулу напиться из ручья, потом стал спускаться в каньон. Где-то здесь находился лагерь старателей, но где именно, он не знал, так как ни разу не бывал в этих местах. Наконец он нашел его. Крохотное поселение состояло всего из трех хижин да еще одного строения побольше, где размещались одновременно магазин и салун. Оставив мула у коновязи, он вошел.

Лысый человек с остатками рыжеватого пушка на голове с любопытством уставился на него.

— Привет! Есть виски и холодное пиво.

— Тогда пива. Как вам удается сохранять его холодным?

Хозяин ухмыльнулся.

— Есть тут неподалеку небольшая пещерка, воздух там очень даже прохладный. Ставлю пиво у входа, вот оно и остывает. Лучше не придумаешь.

— Не ты ли Тревэллион? — раздался непонятно откуда вопрос.

Он оглянулся по сторонам, ища взглядом говорившего. Стройный, красивый малый с вьющимися волосами дружески улыбался ему.

— Джонни Эльдорадо, — представился он.

— Слыхал о тебе. Да, я и есть Тревэллион.

— Говорят, ты здорово стреляешь.

Вэл холодно взглянул на него.

— Когда не остается ничего другого.

Джонни рассмеялся.

— Я тоже. Может, даже лучше всех в округе. Хочу вот податься в Вирджиния-Сити, посмотреть на этого Фермера Пила… Лэнгфорда Пила… так ли он хорошо стреляет, как о нем молва ходит.

— Хорошо.

— Ну уж не лучше меня.

Тревэллион почувствовал легкое раздражение. И все же этот Джонни не производил впечатления опасного человека, напротив, в нем проглядывало какое-то теплое обаяние и дружелюбная открытость, и трудно было не испытать к нему симпатии.

— Оставь его в покое, — посоветовал Тревэллион.

— Он что, и вправду опасен?

— Да. Только не занимается всякими глупостями и не ищет приключений на свою задницу. Все искатели приключений, каких я знал, покинули этот свет молодыми.

— Правда? Это почему же?

— Не доживали до старости.

Джонни Эльдорадо рассмеялся.

— Может, ты и прав. Только не приходило ли тебе в голову, что ты сам лучше его в тысячу раз? Или вот я, к примеру.

Вэл допил пиво и ответил:

— Нет. Об этом я не думал. Честно говоря, мне до этого нет дела. Могу, конечно, убить человека, если он заслуживает того. Только Фермер джентльмен.

— Передай ему, я скоро приеду полюбоваться на него.

— Ни за что. Сам передавай. Только знаешь что, Джонни, сначала купи себе что-нибудь, в чем тебя похоронят.

Он поставил стакан и направился к двери. Вставив ногу в стремя, посмотрел на Джонни, подошедшего к краю веранды. Тревэллион поднял руку и помахал ему на прощание. Джонни ответил ему и ушел в глубь салуна. Немного помолчав, он обратился к лысому хозяину:

— А он добился, чего хотел. Черт возьми, он так уверен в себе! Хотел бы я…

— Эх, знал бы ты, Джонни, через что ему пришлось пройти… Он из тех, кого лучше не трогать.

Глава 14

Резкий ветер дул с гор. Тревэллион подъехал к кондитерской, спешился, отвел мула в конюшню и, наклонившись против ветра, подошел к дверям.

В кондитерской управлялась сама Мелисса, Верн Келби и еще двое мужчин сидели за столиком. Она поспешно поднялась навстречу Вэлу.

— Бог ты мой, Тревэллион! Садитесь, я налью вам кофе.

— Далеко ездили? — спросил Келби.

— В Эльдорадо.

Мелисса поставила перед ним чашку горячего кофе и приготовила тарелку. В кондитерской было тепло и уютно, пахло пирогами.

— Ну что, многие уехали?

Келби кивнул.

— Многие. Кому охота оставаться здесь на зиму? Дураков нет.

— Погода не мешает добыче, особенно под землей.

— Все равно люди уезжают с приисков. — Келби повернулся к нему. — А вы?

— Останусь.

— Ну, у вас-то все будет в порядке.

Эти слова как-то, неприятно резанули Вэла.

— Может, найдете работу на прииске.

— Там пахать надо.

Даже за то короткое время, что он отсутствовал, город успел заметно вырасти. Число зданий увеличилось, по меньшей мере два из них занимали крупные конторы, остальное — жилые дома. Тревэллион наблюдал в окно за пешеходами, бредущими согнувшись против ветра, а сам думал о том, как не нравится ему этот Келби. Возможно, это всего лишь предубеждение. В конце концов ему о нем почти ничего не известно.

— А вы остаетесь? — спросил он в свою очередь.

Келби мешкал с ответом.

— Еще не уверен, — сказал он и посмотрел на Мелиссу, возвратившуюся с тарелкой для Тревэллиона. — Мелисса точно не собирается уезжать.

— Уезжать?! Да это все, что у меня есть! У меня здесь свое дело, в нем вся моя жизнь. Я впервые ни от кого не завишу!

Келби улыбнулся.

— Независимость далеко не всегда самое лучшее, чего можно желать. Особенно, — прибавил он, — женщине.

— Женщина вправе быть независима так же, как и мужчина, — заметил Тревэллион. — У нее должен быть выбор. Одинокую женщину, да еще без средств, ждет печальное, беспросветное будущее. Дела у Мелиссы пошли отлично, а к весне пойдут еще лучше.

— Вы верите, что это место окажется прибыльным? — В тоне Келби чувствовался скептицизм.

— Да, верю.

Келби махнул рукой в сторону заведения Лаймана Джонса — строения в виде каркаса, обтянутого парусиной, где стойкой служил старый рудопромывальный желоб, а виски наливали в оловянные кружки прямо из бочонка.

— Такие, как Лайман, остаются, а те, кто поумнее да посмекалистей уезжают. Я предложил Мелиссе продать заведение и вернуться в Калифорнию. С таким капиталом она могла бы открыть там свое дело.

— Как ты не понимаешь, Верн? — возразила Мелисса. — Здесь у меня все хорошо только потому, что народу полно, а есть, кроме мяса да бобов, нечего. А там выпечкой никого не удивишь.

— С твоим капиталом, — не унимался Келби, — мы могли бы…

— Вы? — переспросил Тревэллион.

— Ну… я буду рад помочь ей открыть дело. Имея даже небольшой капитал, можно многого добиться.

Тревэллион положил нож и вилку, взял кофейник и налил себе кофе.