Окровавленные руки (ЛП) - Форрест Аделаида. Страница 48

Маттео учился идти на компромисс, и я знала, что наши отношения от этого только улучшатся.

✽✽✽

Самое смешное в границах то, что они постоянно колеблются.

Я должна была знать, что Маттео позволит мне выйти из дома, если это будет ему нужно.

Очевидно, информирование моих родителей о предстоящей свадьбе считалось достаточно важным, чтобы рискнуть покинуть поместье. Во всяком случае, с двумя телохранителями.

Я хотела, чтобы Маттео остался дома. Зная ненависть моих родителей к нему, это казалось самым естественным решением сообщить то, что они никогда бы не сочли хорошей новостью.

Поэтому, когда я постучала в дверь, это был единственный признак того, что мои родители могли понять, что что-то не так. Обычно, если они ждали меня, они позволяли мне войти внутрь. И я так и сделала.

Я хотела снять обручальное кольцо, дать нам немного времени, чтобы они привыкли к неожиданному присутствию Маттео, прежде чем они будут ошеломлены видом массивного камня на моем пальце. Маттео настоял на своем, заявив, что женщина, которая вскоре станет его женой, никогда не будет прятать свое обручальное кольцо.

— Айвори, дорогая, что ты делаешь, стучишь… — Моя мать замолчала, глядя на Маттео широко открытыми глазами. — Мистер Белланди.

— Маттео, пожалуйста. — Он улыбнулся, и я увидела, как моя мама тает перед его лицом. Когда мы учились в старшей школе, моя мать обожала Маттео и любила то, как он без ума от меня.

Она была почти так же подавлена, как и я, когда он разбил мне сердце. Мой отец всегда не любил его, так как большинство отцов ненавидят первого настоящего парня своих дочерей, и то, как все закончилось, задало тон всем остальным отношениям в будущем. Никто и никогда не был бы достаточно хорош для меня в глазах моего отца. Мужчины только использовали, оскорбляли и причиняли боль.

Вот почему я никогда не беспокоилась о том, чтобы привести кого-то еще домой к моим родителям.

— Конечно, — улыбнулась мама. — Хочешь зайти?

— Пожалуйста. — В его голосе не было колебаний, только легкая нотка победы. Он знал не хуже меня, что сможет снова завоевать маму. Она была самой легкой.

— Мартим? — закричала мама, отступая назад, чтобы позволить нам переехать в маленький дом, в котором они жили всю мою жизнь.

— Что, женщина? — Папа закричал в ответ, а мама закатила глаза.

— Айвори привела друга! — Мы прошли на кухню, следуя за мамой туда, где она заканчивала ужинать. — Можешь попробовать пасту для меня, милая?

Я отошла от Маттео, подошла к плите и зачерпнула кусочек спагетти по вкусу. Я почти сразу почувствовал взгляд мамы на своем пальце и постарался не обращать на него внимания. Она потянулась, схватив мою руку в свою.

— Айвори, — выдохнула она. — Ты выходишь замуж?

Я застенчиво кивнула, готовясь к тираде. Вместо этого она обвила меня руками и крепко прижалась ко мне.

— О, мой малыш. Я так рада за тебя!

Я широко раскрыла глаза Маттео через ее плечо, задаваясь вопросом, в какую, черт возьми, сумеречную зону я попала.

— О, милая, я знаю, что он сделал тебе больно. Но никто еще не делал тебя счастливой так, как он, и это все, что я хочу для тебя. Кроме того, я готова к внукам. — Она обратила свое волнение на Маттео. — Ты подаришь мне внуков, да?

Он счастливо ухмыльнулся. — Как только я смогу это сделать, миссис Торрес.

Я захлебнулась слюной, сжимая легкие, как леди, которой была. — Мы еще не говорили о детях, мама.

— Ну, все в порядке. У тебя есть время до свадьбы все уладить. — Она отмахнулась от нас, и другая реальность тяжело легла мне на грудь.

— На самом деле, миссис Торрес, мы женимся 6 июля.

— Но до этого еще месяц, — прошептала она, и мой отец выбрал этот момент, чтобы войти в комнату. Он сузил глаза на кольцо на руке, которую моя мама все еще сжимала в своей, его лицо покраснело.

— Без обид, мэм, но я провел слишком много времени без Айвори в качестве жены. Я планирую исправить это как можно скорее.

— Как в аду, — прорычал мой отец.

— Мартим! — прошипела мама.

— Ты сломал мою дочь. Я не позволю тебе сделать это снова.

— При всем уважении, это не ваше решение, — сказал Маттео спокойно, как ни в чем не бывало. Он знал так же хорошо, как и я, что одобрение моего отца не будет чем-то, что он получит в течение многих лет.

— Папа, — прошептала я. — Я не сломлена. Я никогда не была сломлена. С разбитым сердцем, да, но я не была сломлена.

Он повесил голову. — Я наблюдал за тобой. В течение многих лет я наблюдал, как ты держишь каждого мужчину на расстоянии из-за того, как он причинил тебе боль.

Я отошла от матери, нежно коснувшись плеча отца.

— Я сделала это не потому, что была сломлена, — призналась я, говоря слова, которые никогда не осмеливалась сказать себе. Но они были правдой, несмотря ни на что. — Я уже тогда знала, что то, что у меня было с Маттео, было особенным. Я знала, что никогда не найду этого снова, потому что я была способна так влюбиться только один раз. Не смотреть было проще, чем постоянно разочаровываться.

— Он сделал тебе больно, — прошептал папа.

Я кивнула, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза.

— Он сделал, — согласилась я. — Но мы были всего лишь детьми, папа. Если я могу простить его, почему бы тебе не дать ему шанс показать тебе, почему я это сделал?

Отец медленно кивнул, поворачиваясь к Маттео и протягивая ему руку, чтобы тот пожал ее со вздохом.

— Ты снова причинил ей боль, и я попрошу Адама убедиться, что они никогда не найдут твое тело.

Маттео торжественно кивнул. — Я умру, прежде чем позволю чему-нибудь снова причинить ей боль.

Они выпустили руки, помогая маме нести вещи к столу, пока я проверяла макароны.

И мы устроились на наших немного неуклюжих, первых из многих семейных обедов.

✽✽✽

Было еще два человека, которым нужно было знать о свадьбе, и один из них должен был подойти ко мне.

Как бы все ни обернулось, то, что Сэди позвонила Маттео, чтобы сообщить ему о моем свидании, было предательством.

Я знала, что прощу ее за это, но не раньше, чем она, по крайней мере, извинится за это. Двое моих лучших друзей, которые не знали, что я выхожу замуж, хотя я всегда видела их каждый день, оказались для меня слишком большими. Я была в эмоциональном беспорядке, изоляция, смешанная с безумными вопросами организатора свадеб в неурочное время в течение дня, ударили мне в голову. Мне нужно было краткое напоминание о ком-то, кто всегда был постоянным в моей жизни.

Так что, естественно, я начала беспокоить Дюка, как маньяк. Я звонила ему по пять раз в день, даже зная, что выгляжу сумасшедшей. Он достаточно долго игнорировал мои звонки и сообщения, и пришло время нам обоим повзрослеть и вести разговор как взрослые, чтобы мы могли работать над восстановлением нашей дружбы.

В конце концов он сдался, уступив моей эмоциональной просьбе по телефону, чтобы он приехал в поместье. Я совершенно ожидала, что он откажется встретиться со мной здесь, но, учитывая угрозу безопасности со стороны Адриана, Дюк, похоже, больше беспокоился о моей безопасности, чем о своей гордости. Я подумала, что это должен быть хороший знак, исходящий от моего вспыльчивого друга.

Тем не менее, когда Донателло проводил Дюка на кухню, где я стояла, нервно заламывая руки, холодное выражение его лица заставило меня вздрогнуть. Его обычно идеально уложенные грязные светлые волосы были в беспорядке, гладкое лицо было покрыто щетиной. Он пожал плечами, взглянув на рабочую одежду, которую обычно не носил вне мастерской.

— Я работал, — объяснил он. — Оказывается, топтание твоего сердца полезно для музы.

Я вздрогнула, обойдя остров, чтобы встать прямо перед ним.

— Прости, — сказала я, горло сжалось от угрозы слез. — Я не хочу причинять тебе боль.

Он уставился на меня васильково-голубыми глазами, полными муки.

— Тогда не надо. Мы можем покинуть город, пока все не уляжется. Отправляйся туда, где Адриан не сможет тебя тронуть.