Полковник Гуров. Компиляция (сборник) (СИ) - Леонов Николай Иванович. Страница 131

Кроме того, еще один из откликнувшихся поведал о том, что бойцы 18-й бригады в обязательном порядке накалывали себе лишь якорь, а вот медведя изначально татуировали единицы. Лишь уже ближе в пятнадцатому году это стало массовой традицией. Впрочем, эта информация, по сути, ничего не давала в плане идентификации неизвестного на снимке. А вот самый ценный ответ прислал последний из откликнувшихся. По его словам, человек, изображенный на фото, проходил службу, предположительно, в две тысячи седьмом году, и его фамилия — то ли Шутырин, то ли Бутырин.

«А вот это уже интересно! — мысленно констатировал Лев, испытав уже знакомый, едва ощутимый зуд в позвоночнике, что с ним бывало в те моменты, когда ранее бесплодные попытки вдруг сменялись настоящей удачей. — Похоже на то, что речь идет именно о Пятырине…»

В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет вбежал запыхавшийся, красный от мороза, но чрезвычайно довольный Станислав Крячко. Сняв загрубевшую от мороза кожанку, он сел за свой стол и с некоторым даже ликованием объявил:

— Нашел! И угадай — где?

— Ну, скорее всего, у этих, что дерутся без правил… — невозмутимо ответил Гуров.

Стас многозначительно ухмыльнулся и продолжил:

— Ответ правильный, но нуждается в уточнении: «бои без правил» — термин для «чайников» от спорта. Официально же это называется «смешанные боевые искусства», по-английски — «эм эм эй».

Крячко рассказал, что в клубе ему удалось застать тамошнего президента, который и просветил его по части нюансов в названии этого вида спорта. С опознанием «снежного человека» по снимку получилась некоторая заминка. Президент клуба долго всматривался в лицо умершего и лишь потом смог назвать его имя.

— Короче, Лева, — прищурившись, продолжал Станислав, — в этом клубе — он называется «Атлант» — года три назад появился профессиональный боец по прозвищу «Медведь», который в средней весовой категории уверенно шел к мировому чемпионству. Где и в каких клубах состоял ранее, президент не припомнил. Но он рассказал, что Медведь успел «засветиться» на нескольких европейских командных первенствах. Его фамилия Корнилин, звали — Иван, он восемьдесят пятого года рождения, уроженец Москвы. О! Чего это ты так поскучнел? — насторожился Крячко.

А Лев, услышав, как зовут «снежного человека» по версии Стаса, и в самом деле испытал некоторое разочарование: выходит, зря он столько времени промотался по городу? Почесав висок, он сдержанно пояснил:

— Видишь ли… Дело в том, что результаты наших поисков существенно различаются. На роль нашего покойничка я нашел трех кандидатов, но ни одного из них не зовут Иваном Корнилиным… — Гуров нахмурился и побарабанил пальцами по столу. — Ну, Корнилин так Корнилин… Сейчас надо созвониться с архивом Минобороны, попросить сотрудников найти данные по этому Корнилину.

Он набрал номер и, услышав голос майора-архивариуса, изложил свою просьбу. Тот пообещал обязательно позвонить, но не раньше чем часа через полтора, и в трубке раздались короткие гудки.

— Чего там говорят? — поинтересовался Станислав.

— Говорят, что нам с тобой пора идти на обед! — с наисерьезнейшим видом ответил Лев. — Вроде того, никак нельзя допустить, чтобы товарищ Крячко остался голодным.

Сообразив, что он элементарно прикалывается, Стас ему охотно подыграл:

— Да, да, разумеется! Товарищ Крячко не должен сбавить в весе — ни в физическом, ни в служебном. Поэтому немедленно идем в харчевню!

Они отправились в ближайшее к Главку кафе, где можно было вкусно и сытно подкрепиться. Там, как всегда в это время, было полно студентов из расположенного неподалеку фармацевтического колледжа. Поскольку свободные места были в явном дефиците, приятели уже собрались уходить, говоря по-народному, «не солоно хлебавши», но тут зоркое око Стаса засекло два свободных места за столиком, занятым молоденькими студенточками. На вопрос оперов, не возражают ли девушки против соседства с ними, те, лишь беззаботно рассмеявшись, лаконично уведомили:

— Садитесь!..

Получив заказанные блюда, опера приступили к обеду. Девчонки, неумолчно щебеча о чем-то своем, фармацевтическом, неспешно употребляли диетические салаты. Неожиданно запиликал телефон Гурова, лежавший перед ним на столе. Лев поднял трубку и услышал голос майора-архивариуса:

— Товарищ полковник, я проверил состав 18-й бригады, начиная с две тысячи второго. Там не оказалось ни одного Ивана Корнилина. На всякий случай я пробил данные по другим подразделениям, несущим службу на Крайнем Севере. Нашел одного Владимира Корнилина, но он до сих пор служит в звании прапорщика. Был Евгений Корнилин, но этого Корнилина три года назад комиссовали по причине серьезной травмы коленного сустава. Больше никаких Корнилиных нет.

— Что там, что там? — замерев с поднятой ложкой, зачастил Крячко.

— Хре… Гм-гм!.. Скверно. Оказалось, что Федот — совсем не тот… — сунув телефон в карман, недовольно помотал головой Лев. — Не было в заполярной бригаде морской пехоты бойца с такими паспортными данными. Сейчас идем к себе и, по сути, начинаем все сначала. Нам опять надо — думать, думать и думать.

— Опять все сначала?! — Стас изобразил мученический вид. — Дайте мне кило стрихнина! Девушки, это не к вам… — поспешил он уточнить, поймав удивленный взгляд студенток.

К его удивлению, студентки оказались девчонками «с перцем».

— Стрихнина нет. Только цианистый калий! — смеясь, уведомили они и, поднявшись из-за стола, направились к раздевалке.

— Во дает молодежь! — восхитился Крячко, глядя им вслед. — Приколистки еще те… Эх, где мои семнадцать лет?! — сокрушенно вздохнул он, принимаясь за второе.

Вернувшись в кабинет, опера еще раз обсудили каждую деталь происшедшего со «снежным человеком». Для начала попытались хотя бы приблизительно определить, кем же он мог быть на самом деле. После не самой долгой дискуссии решили оставить за основу первоначальную версию Гурова о том, что неизвестный ранее мог быть морпехом-контрактником, а позже — профессиональным спортсменом из сферы силовых единоборств. Затем приятели попытались прикинуть, кем бы он мог быть еще. Станислав высказался за то, что умерший вполне мог оказаться охранником какого-нибудь туза, который чем-то не угодил своему боссу и за это был обречен на неминуемую смерть. Впрочем, Гуров тут же поставил вопрос о том, что могли бы значить последние слова «снежного человека» в этом контексте.

— Ну, если его босс — из главарей ОПГ, то… То тут все — яснее ясного. Этот момент мы с тобой уже обсуждали — он мог иметь в виду серию крупных ограблений, — авторитетно уведомил Станислав.

Согласившись, что эта версия у них уже имела место быть, Лев продолжил изложение возможных вариантов того, почему и при каких обстоятельствах неизвестный оказался в неглиже в зимнем лесу. Например, он мог быть представителем агентства полукриминального пошиба, которое берет заказы на проведение каких-либо незаконных акций в ходе конкурентной борьбы частных собственников. Сегодня есть и такие. А почему бы нет? Например, в наши дни стало уже чуть ли не официальной профессией такое явление, как «выживальщики» — наемные отморозки, создающие хозяевам спорных квартир невыносимые условия, вынуждая их тем самым или продавать свою долю жилплощади за бесценок или вообще уходить ни с чем.

Так что нет ничего удивительного и в появлении таких «профи», которые по заказу той или иной корпорации убивают репутацию конкурентов заказчика. Что, если «снежный человек» получил задание совершить нечто очень опасное, способное нанести вред здоровью потребителей, но отказался это делать, за что был изощренно убит?

— Вспомни криминальную историю с «тайленолом» в США, когда в лекарство, выпущенное какой-то фармкомпанией, кто-то добавил отраву. Предполагались конкуренты, но виновного так и не нашли. А в Японии был случай, когда отравили конфеты одной из кондитерских фирм.

— И что, кто-то умер? — уточнил Станислав.

— Да, в Штатах умерло несколько человек. По-моему, в Японии тоже. Американская фармкомпания чуть не вылетела в трубу, но удержалась на плаву ценой десятков миллионов долларов.