Посвященные в любовь... (СИ) - Варс Ирина. Страница 4

Римас повез Веру домой. Маша позвонила Нилу Аркадьевичу. Семь утра, а он с шеф-поваром уже в кафе. Она рассказала, что случилось с Ваней. И Нил тут же засобирался ехать в клинику. Маша попросила привезти завтрак с овсяной кашей, пирогом с сыром и чаем с облепихой, лимоном и имбирем.

Но никто из них не мог предположить, что произойдет в ближайший час.

Маша зашла в душевую, чтобы повесить мокрую футболку мужа. Она услышала, как открылась дверь в палату и Иван с кем-то поздоровался. Женский голос удивленно произнес: «Значит вы уже пришли в себя? Я должна вам сделать укол».

И Маша тут же вышла из душевой. Она точно знала, что все уколы отменены.

— А какой укол назначен?

— Об… Обезболивающий. Ой! Я, наверное, ошиблась. Простите меня, пожалуйста, — быстро проговорила медсестра и вышла.

— Ваня, я хочу, чтобы ты запомнил: никаких уколов тебе не назначали. И если в мое отсутствие кто-то заявится с уколами или другими процедурами нажимай на кнопку экстренного вызова.

— Ванечка, тебе плохо?

— Голова как-то очень сильно начала болеть.

Маша обхватила его голову руками. Ее прохладные руки действовали успокаивающе. И он, закрыв глаза, даже вздремнул.

— Стас, держи эту тварь! — раздался крик Мики.

— Стоять! — Стас резко развернул на себя пытающуюся скрыться женщину в белом халате.

На крик выскочила Маша и с ходу залепила в нос женщине, которая совсем недавно под видом медсестры приходила в палату Ивана. А сейчас пыталась вывернуться из рук Стаса Красовского.

— Спасибо, Маш, ты молодец! — подбежал к незнакомке Мика и защелкнул на руках наручники.

На шум из кабинетов выскочили врачи, в приемной зоне столпились любопытные посетители и пациенты.

— Поймали наконец-то воровку, — объяснила всем уборщица баба Люба.

— Что ты несешь!

— А то и несу, что ты мне давеча все плакалась, как бы тебе племянника повидать. Я за чаем для тебя пошла, а ты сбежала, да из кошелька последние 25 рублев стащила.

— Дура старая! Зачем мне твои копейки нужны… Дай лучше салфетку. Кровь из носа течет.

— Сама ты дура! — ответила баба Люба. — Много чести, халатом утрешься.

— Ба, какие дамы в браслетах! — воскликнул Римас Штейн, приехавший с Громовым, следователем и двумя охранниками.

Взглянув на Римаса, женщина со стоном «нет» сползла по стене.

Маша заглянула в палату. Ваня спал, но время от времени правой рукой поглаживал левую и что-то шептал. Она подумала, что у него разболелась рука, пока отчетливо не услышала свое имя. И поняла: Иван решил, что это ее рука. И улыбнулась.

В дверь тихо постучали, и Маша поспешила выйти, чтобы не разбудить мужа.

— Мика, ты не улетел?

— Вылет завтра. Самолет летает всего три раза в неделю. Маш, вот эти парни будут здесь находиться до 9 вечера. Потом их сменит другая пара, которую привезу я, а утром Сашка. Никого в палату, кроме указанных в пропуске лиц за подписью и печатью отца, не впустят. В туалет или поесть они будут ходить по одному. Я им сейчас все покажу. Так что можешь быть спокойна. И хорошо было бы тебе поспать… сестренка, — обнял он и поцеловал Машу в щеку, и будто невзначай коснулся ее губ.

— Напрашиваешься на взбучку, «братец», — предупредила его она.

— Пойдем в кабинет Павла. Приехал отец. Оказывается, он знаком с этой дамой.

— Как мне к вам можно обращаться, — спросила Маша охранников.

— Алексей и Виктор.

— Надеюсь, вы понимаете, что несете ответственность за жизнь и здоровье моего мужа, — сказала Маша и очаровательно улыбнулась.

— Ну, Машка, ты точно владеешь гипнозом, и эти двое тому пример, — подумал Мика. Хотя… есть и другой нюанс. Это особый магнетизм, манкость, как у мамы. Я же сам вижу, как мужики засматриваются и на маму, и на Машу.

Нет, я никогда не смогу ее разлюбить. Если и женюсь, то физически изменять жене не буду. А все остальное — оно только мое. Это моя жизнь, мой воздух, мой свет…

— Ну что, Ялина Котова, видимо на этот раз я таки засажу тебя основательно, — еле сдерживая себя, зловеще прошипел Римас.

— Машенька, Мика, проходите, — пригласил их Павел Сергеевич.

— Машенька, скажи, ты эту женщину видела в клинике? — спросил Римас.

— Видела сегодня утром. Я зашла в душевую и услышала, как открылась дверь в палату и женский голос сказал, что моему мужу необходимо сделать укол. Я тут же вышла и спросила, о каком уколе идет речь. Дама стушевалась и заявила, что ошиблась палатой.

— Стас, а как ты оказался здесь?

— Меня беспокоил один момент. Эту даму в белом халате я видел вчера, когда приехал сюда. Она разговаривала с каким-то мужчиной по телефону, которого называла Никитой. Она говорила о том, что никак не может к кому-то подобраться, потому что там много народа. Очевидно, мужчина был не доволен, и она отчетливо произнесла: «Не борзей, Князь. Ты сидишь в деревушке, а я рискую». И вот этот фрагмент мне удалось записать на диктофон, — сказал Стас и включил диктофон. Сегодня у меня в голове вдруг сложилось: Никита + Князь = Никита Князев. И я примчался сюда. Оказалось, вовремя.

— Мика, что скажешь ты?

— Я тоже вчера услышал странный телефонный разговор, который насторожил меня. Женщина возмущалась, что ее хотели подставить с камерой хранения на Витебском вокзале. Но она не занимается вымогательством и кражами. После общения с ней люди сами отдают то, что она просит у них нежно и ласково. Все это удивило меня, и я включил диктофон. А сегодня я поехал за билетом и примчался сюда. На душе было тревожно.

— Ну и у меня есть что добавить, — сказал Римас. Иван вспомнил, что за два дня до трагедии ему звонила какая-то женщина и упорно доказывала, что именно в этот час его жена ему изменяет, в то время, как Маша находилась рядом с ним. Иван потребовал дать ему адрес. В обмен на адрес последовало следующее: приехать на Витебский вокзал и положить в ячейку камеры хранения солидную сумму. После чего Иван пожалел о том, что отключил телефон и не организовал арест звонившей дамы. И это была ты, указал он на задержанную.

— Дмитрий Анатольевич, я записал 15 минут назад голос задержанной. Александр Штейн по нашей просьбе провел экспресс-экспертизу, идентифицировав отправленный мной голос, наложив на голос телефонного разговора с Иваном. Говорил один и тот же человек.

— Да… как говорится: «Чем дальше в лес, тем гуще чаща… и злее волки», — сказал Мика. И мужчины рассмеялись.

Волшебные ручки

Маша вышла из кабинета и увидела у стойки Нила Аркадьевича с сумкой полной контейнеров с едой. Здесь же стоял большой термос с чаем.

— Как он, Машенька, — тихо спросил осунувшийся Нил Горский.

— Держится, но нервничает. Хотя все надеются на благоприятный исход.

— Ванечка, а я гостя привела к тебе. Нил Аркадьевич завтрак привез.

— Привет, внук! Все наши передают тебе привет и желают скорейшего выздоровления.

— Спасибо, дед!

— Ванечка, я сейчас установлю складной столик-поднос, и ты сможешь поесть. Тебе разрешили несколько раз в день поднимать спинку кровати, чтобы можно было менять положение тела. Держи пульт. Только резко не поднимай.

— Маш, садись поближе и поешь со мной, — попросил Иван. Я тебе кашу положил. Ты сутки не ела.

— Я сейчас, Ваня, только позвоню Евгении Захаровне, узнаю, как дети.

— Скажи ей, чтобы на улицу не выходили.

— Да, да, Ванечка, скажу. Попрошу, чтобы собрала детские вещи. Мы сегодня перевезем детей к Римасу Александровичу. Так нам с тобой будет спокойнее. И гулять там можно во дворе. И Нил Аркадьевич сможет по вечерам с ними встречаться.

С вкусной кашей от шеф-повара она быстро расправилась. Налила ароматного чая Ване и себе, предложила Нилу Аркадьевичу. Разрезала теплый пирог с сыром, съела кусочек и почувствовала прилив сил.

— Ваня, мне уже пора. Завтра утром привезу завтрак и потом обед. Держись, внук! Все будет хорошо!