Разбуди меня (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra". Страница 8
А знаешь, почему так?
— Господи… Да я не знаю как прикоснуться! — бросает нервно вилку. — Ты словно другой человек!
— Это, — хлопаю по поручням. — Реально меняет.
— Ну я же не виновата в этом!
— Не виновата, нет… — вздыхаю я.
— Это ты виноват! Что рисковал! Подвергал себя опасности. И вот она выстрелила! Ты думаешь, мне легко принять это?
— Да? А раньше тебя это заводило. Когда я рисковал и подвергал себя опасности. Нет? На что ты выдавала свои бурные реакции, вспомни? Какие мои фотки репостила? М?! "Мой Богатырь без страховки покоряет скалу!" — зло и скептически фыркаю я.
— Мне казалось… ты всё контролируешь! Ты говорил — все под контролем! Ты говорил — это твоя профессия! Ты говорил — ты спец! — начинает снова рыдать она.
Мне немного срывает башню.
— Это мои риски, да! Они выстрелили! Но лицемерить не надо!
— Я же приехала! — гневно хлопает по столу руками, зацепляя, свисающие нарды.
Доска летит на пол, они рассыпаются. Кости скачут и летят мне под кресло.
— За что ты на меня наезжаешь?! За что обижаешься?? Меня мама отговаривал, отец ехать запретил! А я приехала!
— И вместе того, чтобы выразить радость, что я выжил вообще, оплакиваешь! Класс. Я, блядь, живой, Кир. Мне хуево. Можно не подкидывать дров?!
— То есть, я виновата??
— Всё! Закрыли тему! — рявкаю. — Я не наезжаю, всё, не плачь. Извини.
— Я просто хочу тебе хоть чем-нибудь помочь, Дим.
— Хорошо. Хорошо… Собери, пожалуйста, нарды. Я сам не смогу.
Выезжаю на террасу.
Зависнув, не вижу ничего.
Через несколько минут Кира подходит, кладет руки на плечи. Сжимает.
И я чувствую, как и она, нас чужими людьми, блядь. А чужой женщине, мне вообще не хочется откровенничать про проблемы с потенцией.
Но она ведь действительно не виновата. Какой смысл на нее злиться.
Кладу руку, поверх ее лежащей на моем плече.
— Я не обижаюсь. Хочешь ягоды?
Отрицательно мычит.
— Мне нужен пароль от интернета. Мне нужно поработать немного.
— "Танго"… Пароль — "Танго".
Всхлипывает опять.
— Ну что такое?
— Я мечтала, что на свадьбе мы будем танцевать танго! Я учиться пошла-а-а… на "танго"!
Рыдает снова.
— Хотела сделать тебе свадебный сюрпри-и-из!
Вздыхаю.
— Кирюш, ты, ложись, поспи, ладно? Что-то мы перенервничали немного.
Расходимся.
К вечеру опять моросит дождь.
У нас тихо и напряжённо.
Отмечаю для себя, что если убрать сексуальную реальность, то женщина рядом нихуя не радует. И вообще лишний, напрягающий элемент. Особенно такая вот молодая, совсем не твоего образа жизни.
Нам вдруг оказывается и поговорить то не о чем.
Ну, может, Тати моя — исключение… С ней всегда есть о чем, она даже бездельничает увлекательно.
Обещала зайти. Темно уже. Ее нет. У меня какой-то необъяснимый зуд… Когда хочется увидеть человека хотя бы мельком. Встретиться взглядами. Я изнываю.
Ты же обещала, Тати!
У нее не горит свет.
— Камин разжечь? — предлагаю
— Мхм…
Тоскуя, кидаю кости. Раз за разом.
— Дим, перестань, пожалуйста… Голова болит.
— Прогуляюсь.
— Там дождь.
— Не сахарный.
Забираю гитару в чехле.
Накинув дутую безрукавку с капюшоном, спускаюсь в сад. По дорожкам еду к ней.
В моем саду на широких тропинках брусчатка. А у нее все поросло газонной короткой травой.
Останавливаюсь у крыльца. Мне не подняться здесь. Объезжаю дом. Замечаю огонек под навесом.
В низеньком старом мангале горит маленький костер.
Подъезжаю ближе.
Тати, сидит у стены на старом пружинном матрасе. В руках наполовину выпитая бутылка.
— Привет…
— Привет.
Широко улыбается. Болезненно.
Блики от костра пляшут по лицу.
Вытирает чуть нелепым, детским движением, запястьем щеку, и шмыгает носом. А на второй щеки блестят дорожки от слез.
Оставляю гитару.
— О-о… Тати! Это что за дела ещё, подружка? — стараюсь помягче выстебать ее.
Пьяно смеётся. Но не весело.
— Давай-ка… — забираю у нее бутылку.
Делаю глоток. Не вино…
Тяну ей руку.
— Поднимайся.
Тяну к себе на колени. И глажу, успокаивая.
— Ну что такое, родная?
Она обнимает меня за шею и греет ледяной нос у меня на виске.
— Ты чего придумала рыдать, м?
Её опухшие губы очень близко в темноте. И я чувствую, как просыпаются рефлексы.
Облизываю свои.
— Кто мне "иглы" обещал и забыл? — хриплым и неровным голосом напоминаю ей.
— Не забыла… — улыбается. — Завтра приду.
— Обещаешь?
— Зуб даю!
— Расскажешь свое горе горькое?
Отрицательно качает головой, улыбаясь.
— Петь будем?
— Ты… — выдыхает она.
Встаёт с моих коленей, вкладывает мне в руки гитару.
Очень хочется ей петь. Что-то пронзительное!
Она раздувает огонь, подкидывая дрова.
— "Я раскрашивал небо как мог!..", — хрипло пою ей. — Оно было белым, как белый день. Я лил столько краски на небеса… И не мог понять откуда там тень…"
Глава 10 — Экспириенсы Татико
Задумавшись, смотрю на рукоход. Мне показалось сегодня, что дело идёт чуть легче. А может, это компенсаторные мышцы таза и пресса стали лучше вывозить, кто знает!
Вздрагиваю от вопля Киры.
— Кир?!
— Боже!.. — хныкает она.
— Что случилось?
— Меня пчела ужалила! Тут жало, кажется… — прижимает руку к себе. — Ненавижу их всех… Б-р-р… Пауки, муравьи, осы…
— Иди сюда.
Выдвигаю ящик стола, достаю пинцет. Вытаскиваю жало.
Жалобно всхлипывает.
И мне кажется, что плачет она не от боли, а от этого всего вот… стресса.
Глажу по ладони.
— Скоро пройдет.
— Мне нужно какое-нибудь лекарство. Чем от пчелиных укусов лечат?
— Ничем не лечат! — за спиной.
Оборачиваемся. В дверях — Татико.
— Тук-тук…
С литровой банкой в руке. Банка закрыта марлей.
— Пчелиный яд — это и есть лекарство.
— Но болит же… — поднимает на нее жалобный взгляд Кира.
— Пожуй листик подорожника и приложи! — пожимает плечами Тати. — Да, Митяй?
— Чего пожевать? — взлетают от удивления брови Киры.
— Просто полотенце намочи и приложи, — улыбаюсь я.
Настроение мгновенно взлетает. Потому что пришла Тати. Потому что она больше не рыдает, обнимаясь с бутылкой. Ну и вообще…
— Что там у тебя в банке? Давай, хвастайся.
Держит её как трофей!
— О-о-о… Это твои черноглазые подружки! — играет бровями.
— Ну ка…
— Нет, я сначала объясню. Короче, иногда введённые препараты не рассасываются полностью, а образуют что типа кист. И остаются в одном месте.
— Ты врач?
— Боже упаси! Это гугл всемогущий. Так вот, дальше я уже особо вникать не стала, так как вспомнила, что когда я болела пневмонией, мне ставили дохрена инъекций и лекарство перестало рассасываться. Моя бабушка, быстро решила проблему…
Сдергивает с банки марлю, как раз в тот момент, как возвращается Кира с полотенцем.
— Что это? — присматриваюсь я.
— Пиявки.
Взвизгнув, Кира дёргается в сторону. Жалобно причитает..
Пиявки явно голодные. Быстро сокращаются, дергаясь в воде.
— Фу… — морщусь я. — Нет, я пас!
— Пф! Я тебя не спрашивала, вообще-то. Штаны снял, лег на диван.
— Да ну… — скептически качаю головой. — Если бы проблема решалась так, врачи бы её давно решили.
— Моя бабушка не верила во врачей! Но это никогда не мешало ей лечить меня. Быстро давай.
— Да нет… — смотрю на черных кровопийц с отвращением.
— Нет, ну если тебе настолько прикольно быть "всадником", что ты не готов даже попробовать…
— Ой, ладно! — закатываю глаза.
Расстегиваю ремень.
— Дим, ты с ума сошел! А если это навредит?! — с омерзением встряхивает руками Кира.