Чистилище. Янычар - Золотько Александр Карлович. Страница 48
– Есть информация об антивирусе? И способах обеззараживания?
– Пока мне вас нечем порадовать, – холодно ответил Лидер. – Но как только появится хоть малейшая информация, я вам ее, конечно же, сообщу. Вы ведь мне верите? Верите?
– Верю, – вытолкнул из себя полковник после паузы. – Верю.
Хотя конечно…
В тот вечер Иванченко с профессором так и не связался.
И все время в голове крутилась одна и та же мысль – значит, тридцать лет? Значит так? А мне… мне ты говорил, что имеешь ресурс тоже всего в полгода. Врал. Зачем? Чтобы держать за яйца, как уважаемый Лидер? Все просто толкутся и пинают друг друга в очереди за право сжать полковничьи яйца… А он… Полковник Иванченко может только ждать и пытаться придумать, как все сделать правильно.
Добраться до лаборатории? Он бы и сам пошел, но пока существует опасность прорыва вируса в бункер при выходе… и возвращении, рисковать нельзя. Ждать? Ждать. У него еще море времени, полгода.
Полгода. Хотя время летит… Как летит время…
Иванченко прошел по комнате, заглянул в зеркало. Уже не полгода, а значительно меньше. Профессор ничего нового не сообщил, Лидер… Лидер тоже ничего не говорит…
В дверь блока позвонили.
– Да? – сказал полковник в переговорное устройство.
– Вас срочно вызывают к телефону, товарищ полковник! – отрапортовал дневальный.
– Я иду, – сказал полковник. – Я уже иду.
Звонить мог только Лидер.
Вечерний доклад накануне прошел скомканно, Лидер даже слушать не стал, спросил напряженным голосом, все ли в порядке, и дал отбой. А теперь вот перезванивает. Без хорошей, задушевной беседы с полковником Иванченко Лидер уже уснуть не мог, пробормотал полковник, поднимаясь по лестнице.
Потом посерьезнел – именно по этой лестнице в его сне вот уже которую ночь подряд люди медленно поднимаются навстречу смерти. Хорошо еще, что ни разу не пришлось убивать никого во сне, кошмар вышвыривал Иванченко в реальность как раз в тот момент, когда он нажимал на спусковой крючок.
Ладно.
На узле связи все знали правила телефонных переговоров коменданта: дежурная смена уже стояла в коридоре, старший смены отрапортовал Иванченко о том, что за время его дежурства ничего не случилось, и пулей вылетел из зала.
Полковник сел в кресло, надел гарнитуру.
– Привет! – сказал усталым голосом Лидер. – Как там у тебя дела?
– Я докладывал в восемнадцать…
– Да-да-да… Помню. У меня тут немного суматоха была… Нас вообще-то обстреливали. И сейчас стреляют. Ты себе можешь представить – по Кремлю прямой наводкой лупасят, аж земля дрожит… – Лидер сделал паузу, и Иванченко вдруг ясно представил себе, как некто серьезный и важный на другом конце кабеля достает из кармана пиджака носовой платок и тщательно промакивает лоб, лицо и, возможно, лысину. Человек устал, человеку плохо. – Прикинь, полковник, разнесли в дребезги часы на Спасской башне. Почему Боровицкую башню с землей сравняли – я еще представить могу, но Спасская… Кому она могла помешать? Не подскажешь?
– Нет. Не имею представления.
– Я тоже. И самое обидное – Президент в Раменках, правительство – в Раменках, вместе с Премьером, заметь. А ломятся к нам, в Кремль. Не хотел я здесь оставаться. Была даже мысль туда, к тебе, на Узел-три приехать, но вовремя передумал. Хотя там как раз шансов выжить поболее будет. Если все правильно разыграть. Я к тебе чего звоню… – Лидер сделал паузу, в наушниках что-то затрещало, захрустело, Иванченко показалось, что сквозь помехи доносятся голоса, кто-то ругается, требует, чтобы немедленно, вы слышите – немедленно… – С тобой профессор так и не связался?
– Нет. Я несколько раз пытался – не отвечает. Хотя связь, похоже, работает. Никто просто не отвечает…
– Вот и у меня так. А мне сейчас очень нужно было бы с Протасовым пообщаться. В общем – готовь группу. Для начала много не нужно – человек пять. Дойти, постучаться. Если закрыто – я тебе сообщу коды от замков.
– Что мои люди там должны найти?
– Для начала – живого профессора. Потом… – Теперь на том конце кабеля кто-то явственно закричал, посыпался отборный мат, мужчина настаивал, чтобы ворота просто завалили и больше никаких выходов наружу. Иванова отправили – все, и хватит. Озвучили по радио – это теперь проблемы капитана, как его бишь… и Президента, если хотите… Да, именно Президента. Эти ненормальные, которые пытались ворваться сюда, ушли… уйдут, им здесь теперь ловить нечего… пусть теперь противоядие ищут в другом месте… да хоть в Раменках. А нам нужно выжить, вы понимаете…
– Извини, полковник, тут все на нервах, все очень возбуждены, – сказал Лидер, и теперь в его голосе звучала безмерная усталость. – В общем, тебе два дня на выяснение обстоятельств. Мне нужна информация. Два дня.
– Два дня, – повторил Иванченко, хотя связь уже отключилась. – Подготовить группу… А что там говорили на заднем плане о противоядии? И значит, выходили вы наружу. Не сами, отправляли людей, но ведь и обратно принимали… Это что получается – знаете вы о том, как изолировать вирус. Знаете, но мне не говорите…
Полковник кулаком ударил по пульту, зашипел от боли.
– Хорошо, – сказал Иванченко. – Ладно. Готовить группу… Давай вначале поговорим с виновником торжества.
Иванченко торопливо набрал коды, послал в лабораторию сигнал вызова.
Давно нужно было поговорить с профессором начистоту. Еще тогда, сразу после приезда лейтенанта Князева и появления на сцене четырех «Тюльпанов». Четное число цветов в букете – плохая примета, кстати… Иванченко нервно хохотнул и оглянулся на дверь – никто ничего не услышал.
Значит, милый гуманный профессор – как там сказал Лидер – специалист в биологии? Уже ставили эксперименты на людях? Как же это вы, Евгений Петрович? Как же ты, сволочь старая, так со мной? И про реактор не сказал ничего. Я тут последние дни считаю, кошмары по ночам смотрю, а ты, тварь, два реактора держишь. Тебе столько энергии не нужно, но ты со мной делиться не хочешь…
Профессор не отвечал.
Просыпайся, гад. Просыпайся!
Если я откажусь выполнить распоряжение Лидера, то сюда прилетят четыре снаряда калибром двести сорок миллиметров… Не исключено, что по две килотонны каждый. Значит, нужно профессора сдать. Просто рассказать Лидеру, что добрый дедушка просил его не выдавать. Такой маленький каприз. И тогда что? Две килотонны прилетит в лабораторию? Или Лидер все равно потребует отправляться в лабораторию? Он ведь просто мог послать туда парней из бригады прикрытия… Но не послал. Каждый имеет право иметь лишь крохотный кусочек информации, чтобы голова не болела и не кружилась…
– Да? – Голос у профессора был сонным. – Что-то случилось?
– Пока нет, – сказал Иванченко. – Вам знаком план «Вариант А»?
Профессор кашлянул.
– И о «Варианте Б» вы тоже в курсе?
– Понимаете, Сергей Иванович…
– И даже не пытаюсь понять, почему вы мне об этом не сообщили. – Полковник вздохнул. – Ко мне привезли пакет, поставили в известность, что в общей сложности восемь килотонн нацелены на мой бункер, а вы меня даже о такой возможности в известность не поставили. Нехорошо…
– Я… Я собирался…
– Правда? И о реакторах – тоже собирались? Когда собирались мне сказать и поделиться со мной электричеством? Через год? Или в самый последний момент, когда я сделал бы все, чтобы люди в бункере выжили… Чтобы мы таки вышли наружу, чтобы я отправил…
– А у вас есть варианты? – вдруг совершенно спокойным голосом спросил профессор. – Я так понимаю, что вы обижены, и даже очень…
– Мягко сказано…
– Вот и я о том же. Я не нашел пока противоядия, вирус не поддается. Он везде – в воздухе, в пыли, в земле, в микроорганизмах… Чем выше влажность, тем он активней. В сухом воздухе… ну, в очень сухом, полагаю, два-три процента влажности, вирус засыпает, но не умирает. Знаете, что это значит?
– Что?
– Это значит, что мы с вами сможем организовать обеззараживание. Камеры с горячим сухим воздухом, что-нибудь гигроскопическое в качестве фильтров. И побольше. Герметические костюмы при выходе, лучше замкнутого типа. При возвращении – обработка сильным напором воздуха, сбить пыль по максимуму… Затем – обработка человека без костюма. Анализ крови… У вас есть кто-то, кто сможет делать анализ крови?