Вторая Академия (СИ) - Силаева Ольга. Страница 10

– Ну, что-то я всё-таки делаю. Но в целом верно.

– И лорд-хранитель Академии не знает, что у него под боком есть отделение разведки?

– Догадывается, что мы где-то рядом: он не дурак, в конце концов. – По губам Рэя скользнула улыбка. – Вот только он понятия не имеет, что имперская разведка – это я. И что я наблюдаю в том числе и за ним.

– За самим лордом-хранителем Академии? – неверяще переспросила я. – Ты подозреваешь его в чём-то?

Рэй ответил не сразу.

– Всё в своё время, – помолчав, произнёс он. – Но сейчас моя очередь задавать вопросы.

– Я выполнила твоё задание, – произнесла я, глядя на него в упор.

– О, это я знаю. Мне куда интереснее другое.

– Что?

Он очень внимательно смотрел на меня.

– Я уже услышал, как ты лжёшь, – негромко сказал он. – А теперь мне очень любопытно будет увидеть, как ты говоришь правду. Что ты думаешь о своей судьбе теперь? Зная, что ты связана со мной и обречена делать всё, что я тебе прикажу? Что твоя репутация связана с моей?

Повисла тишина.

Принц-предатель. Рэй говорил правду: в империи не было второго такого же верноподданного. Принц Дрэйг отдал ради империи столько, сколько мне и не снилось.

Вот только от него шарахается вся Академия. Смогу ли я быть ученицей отверженного принца? Того, от которого отворачиваются все, на которого показывают пальцами?

– У меня нет выбора, – помедлив, сказала я.

– Допустим, есть. Возможно, я могу по щелчку пальцев дать тебе другого наставника. – Рэй смотрел на меня со спокойным любопытством. – Как ты поступишь?

– Ты… правда можешь это сделать?

– Я бывший младший принц империи. У меня есть связи, как бы меня ни презирали. Кроме того, в оперативном штабе меня уважают.

Как бы его ни презирали… Я вздрогнула. Через что Рэю пришлось пройти, чтобы заслужить уважение? Через что ему вообще пришлось пройти?

– У тебя вообще есть друзья? – тихо спросила я.

И тут же поняла, что ответила неправильно. Рэй поднял бровь:

– Ты серьёзно думаешь, что тут же сделаешься моей жилеткой?

– Извини, – торопливо произнесла я. – Я… не должна была.

– Именно, – спокойно сказал Рэй. – Будешь жалеть меня – выгоню. Ты здесь не для этого. Так каков твой ответ?

Я закусила губу. Судя по пристальному взгляду Рэя, это было очередное испытание. А это значило, что врать нельзя.

– Я боюсь, – тихо сказала я. – Мне страшно, когда я гляжу на тебя и думаю, что смотрю на себя через пять лет. Что если я останусь, то стану твоей копией. Жёсткой, неуязвимой и очень одинокой.

– Это если тебе повезёт, – проронил Рэй.

– Но я никуда не уйду, – произнесла я, глядя ему в глаза. – Помнишь, что я сказала вчера ночью? Кем бы ты ни был, ты верен империи, и это самое главное.

Короткая усмешка.

– Обычно, когда девушки говорят о вчерашней ночи, они имеют в виду немного другое. Но сойдёт.

Я с облегчением выдохнула. Похоже, я прошла.

Рэй отступил от стены и подошёл к одной из дверей, поднёс ладонь к руне и с нажимом провёл по ней рукой. Руна вспыхнула серебряным, потом зелёным – и дверь медленно начала открываться.

Когда она открылась достаточно широко, Рэй поманил меня, и вслед за ним я шагнула внутрь.

И ахнула.

Словно я вновь оказалась в приёмной отца из далёкого прошлого, обставленной по его вкусу, лаконично и строго. Светились артефакты. Я узнала трёхмерную карту столицы, на которой сверкали разноцветные созвездия огоньков – подобная когда-то светилась и у отца, но мачехе пришлось её продать. Прямо из пола росли пьедесталы-статуи тусклого синего стекла, в любой миг готовые вспыхнуть изнутри, подсвечивая фигуры агентов, докладывающих важные известия с другого края света. И, конечно же, стеклянный стол, где каждая золотая руна имела своё назначение. Сколько стоили все эти артефакты и какой ценой они были оплачены, мне страшно было даже представлять.

А у прозрачного стола стояли двое. Юноша-стажёр в чёрно-серой военной форме внимал невысокому худощавому блондину. Я увидела у блондина треугольный значок менталиста-дознавателя и вздрогнула. Руны, увеличивающие ментальный дар, были крайне редки. Менталисты куда чаще сходили с ума, чем остальные, расплачиваясь чудовищными кошмарами, мигренями и тёмные сидды знают чем ещё, зато ни один человек не мог защитить от них своё сознание. Даже сильного сидда вроде лорда Джавуса можно было обмануть при должной подготовке. Менталиста-дознавателя – невозможно.

Такие мастера ценились империей очень высоко. Вот только если они начинали использовать свой дар не по приказу, им срезали руну, навсегда лишая их усиленного дара и оставляя наедине с кошмарами.

Иногда мне казалось, что каждая руна открывала перед своим носителем новый путь, новую дорогу. В детстве я мечтала, чтобы было возможно пройти их все. Стать кем угодно, измениться до неузнаваемости, прожить тысячу жизней.

Но когда я рассказала об этом отцу, он долго молчал, глядя вдаль. А потом сказал, что главное – помнить, что в каждую новую жизнь ты возьмёшь прежнего себя. И сколько бы путей у тебя ни было, по ним пройдёшь только ты сама.

На плечах юноши я разглядела нашивки с рунами памяти и внимательности – на его теле скрывались татуировки, говорящие, что он способен мгновенно обработать десятки рапортов и донесений – и запомнить их наизусть. Навык, которым мне никогда не овладеть. Вот только и цена была велика: его кости были хрупче осеннего льда на озере, так что любое неловкое падение могло надолго уложить его в постель со сломанными ногами.

Некоторые руны влекут за собой слишком высокую цену. Неужели этот юноша был настолько предан империи, что решил себя искалечить ради её блага?

Заметив нас, худощавый блондин повернулся к моему спутнику.

– Берн, – кивнул ему Рэй.

– Я смотрю, у нас неожиданное пополнение, – произнёс Берн, и я едва не поёжилась под его неожиданно цепким взглядом. – А Зеро знает?

– Скоро узнает, – невозмутимо произнёс Рэй.

Худощавый менталист замер.

– Ты ему ничего не сказал, – медленно проговорил он. – Ты привёл сюда дочь Маркуса Рише и не сказал ему? Ты представляешь, что он с тобой сделает, когда узнает?

– Я ему напомню, что он уже довольно долго и очень настойчиво советует мне взять напарника, – невозмутимо отозвался Рэй. – Вот, тренирую.

– Ну-ну. И давно?

– Да как сказать… – Рэй бросил быстрый взгляд на хрустальный хронометр. – Минут двадцать.

Я подавила смешок. Судя по улыбке, вспыхнувшей и пропавшей на лице юноши-стажёра, реплику Рэя он тоже оценил.

Мгновением позже я уловила странное движение в дальней нише. И открыла рот.

Там стоял обсидианово-чёрный голем с удивительно пропорциональным телом. Резкие и чёткие линии рук и ног напоминали о том, как выглядели боевые автоматоны-убийцы времён древних сиддов. Ни один не сохранился, разве что на гравюрах. Но этот голем был достойной заменой. А за плечом у него было чёрно-обсидиановое ружьё. Настоящее рунное ружьё, стреляющее пулями, каждая из которых изготовлялась вручную и стоила как миниатюрный освещающий артефакт.

– Вижу, ты заметила Хата, – произнёс Берн. – Четвёртый член нашей команды.

Глаза обсидианового голема вдруг зажглись красным.

– Ошибка, – раздался ехидный металлический голос, полный сарказма. – Единственный член вашей так называемой «команды», который хоть на что-то способен. Помимо хозяина, конечно.

Я заморгала. Этот голем… разговаривал? Невозможная редкость. Разумных големов больше не делали, это было слишком дорого – и запрещено. Даже древние сидды с их могуществом едва справились с бунтом автоматонов, и повторять этот опыт никто не хотел.

– Хат отличается самомнением, – бросил Рэй. – Не обращай внимания.

– Весь в своего хозяина, – пробормотал юноша.

Рэй вскинул на него взгляд, и его глаза блеснули.

– Кстати, у мастера Лашарты только что появились четверо новых ассистентов, которые будут очищать осколки древних артефактов от пыли и грязи следующие полтора месяца, – задумчиво произнёс он. – Я вот подумал: может быть, эти осколки потребуется ещё и каталогизировать, а?