Демонолога вызывали? Том 1 (СИ) - Вольт Александр. Страница 44

— Я знал, что ты оценишь.

— Что в округе происходит? — спросил я его.

— Тишь да гладь, Марк. За версту никого не видать было. Я утром облетал, смотрел. От сюда до города прилично так чесать. Километров с тридцать, не меньше от самой черты. Это по прямой дороге на ваших колымагах на максимальной скорости примерно полчаса гнать, если не больше.

— Главное, что никого нет и пока не собираются. Спасибо. Пойдешь к Рафаилу в гости?

Альф поднялся в воздух.

— Увольте, Андрей Саныч, — перекривлял он моих подчиненных. — Я уж лучше еще кружок наверну. Совсем забыл, что такое летать.

Я махнул рукой, что было однозначным «вали куда хочешь, но чтоб по щелчку пальца был рядом».

— Мико, — я окликнул парня, который рубил старым двуручным топором дерево, что росло слишком близко к забору с обратной стороны и явно клонилось в сторону двора.

— А? — отозвался он, после чего опустил топор и вытер пот со лба. — Звали?

— Да. Водить умеешь?

— Обижаете. Чего надо?

— Рамона до города к доктору отвезти и набрать проивант на всю нашу братию.

— Так, а это… — он почесал затылок.

— «Это» я вам сейчас дам. Возьми с собой еще кого-нибудь и поезжайте двумя каретами. Заправитесь тоже по пути на полную, понял?

— Как скажете, — сказал он, окликнул своего приятеля, который ходил собирал ягоды и вручил ему топор.

Я же отправился к своему новому другу.

В темном подвале, куда не проникал солнечный свет глазам требовалось время, чтобы немного свыкнуться. Уже в самом низу я худо-бедно различал не просто силуэты и очертания, а мог точно сказать где сидит Рафаил.

На столе, где был граммофон, стояли три сундука до верху набитые золотыми монетами. Я подошел к ним и критично осмотрел плоды трудов демона. Взял одну монетку и покрутил ее в пальцах. Холодный металл имел настоящий вес. Не просто иллюзия, а действительно монета. Я перекатил ее по костяшкам пальцев, после чего снова подбросил и поймал в воздухе.

— Как спалось? — спросил я Рафаила.

Он безразлично провел языком по своим зубам, после чего цыкнул зубом и плюнул в мою сторону. Что-то со звоном упало в один из открытых сундуков.

— Сто пятьдесят, — озвучил демон. — Как и заказывал.

Я посмотрел на руку, которой трогал «золото» и рефлекторно вытер ее о штанину.

— Не буду спрашивать откуда ты достал сундуки.

Рафаил посмотрел на меня хищным взглядом. Такой присущ всем демонам, вплоть до самых низов. Непосвященных он пугает, потому что ничего человеческого внутри нет, зато демонологи за такую отличительную черту в некотором роде благодарны.

Многие обитатели Ада неплохо умеют маскироваться под обычных людей — с легкостью подделывают одежду, внешность, повадки, даже манеру речи. Но вот глаза всегда их выдают.

Почти всегда. Архидемонам обычно удается сокрыть отсутствие души от постороннего взора. Но штука в том, что эти ребята слишком сильны, чтоб размениваться на подобные фокусы. Они приходят, подавляют волю одной своей аурой и забирают свое.

Рафаилу же подобные уловки выходили только боком. После обработки пением даже Рэнфри представляла большую угрозу, чем этот самоходный станок для печати денег.

Перерывать сундуки и пересчитывать деньги я не стал. Доверять демонам себе дороже, но у меня хватает более важных дел.

— Ну так что? — с надеждой поинтересовался Рафаил. — Теперь ты меня отпустишь?

— Непременно отпущу. — пообещал я. — Ты славно потрудился. Однако это всего лишь один шаг к свободе. Шажок. А впереди у тебя, Рафаил, долгий и трудный путь.

— В каком смысле? — не понял он.

Я остановился возле стола с сундуками и очертил пальцем медной раструб граммофона. От него тоже веяло теплом. Механизм не был рассчитан на столь длительную работу. Как и пластинка — отыграть ей осталось пару десятков раз.

И я был уверен, что впустую ни один из них не пропадет.

— В прямом. Сто пятьдесят тысяч — это большая сумма. Я бы сказал, что это отличный первый взнос. Продолжай в том же духе.

— Нет, чародей, ты, должно быть, бесповоротно свихнулся. — рявкнул демон. — Мои ресурсы хоть и велики, но все же им тоже есть предел.

Я лениво махнул в его сторону рукой.

— Эти сказки прибереги для какого-нибудь школяра, который второпях переписал старое пособие из оккультной секции. Мне эти сказки рассказывать не надо. Монеты из тебя сыплются, как из уличного автомата с жевательной резинкой.

Словно в подтверждение этому он икнул, содрогнулся всем телом и отрыгнул себе на ладонь очередной кругляш с ребристыми краями. После чего привалился к стене и шумно выдохнул.

— Может, ты… и прав, — прохрипел Рафаил, переводя дыхание, — но это не значит, что процесс мне нравится!

Я развел руками.

— Жизнь — штука несправедливая, даже к ребятам вроде тебя, кто толком никогда и не жил. Но не переживай. Я знаю, как помочь тебе не заскучать за работой.

Он сразу понял, что я собираюсь сделать, потому что хищный взгляд сменился умоляющим, как у побитой собачонки. Это не помогло бы ни при каком раскладе — я слишком хорошо знал как демоны умеют влиять на людей и играть эмоциями.

Тонарм опускается. Игла встает в канавку. Пластинка начинает крутиться. Быстро, около восьмидесяти оборотов, так что буквы на яблоке сливаются воедино.

Слава Марии, все верно. Но и Альф не подвел, чертяка. С выдумкой подошел к делу, тут можно только похвалить.

— Особо не наслаждайся, ладно? Скоро навещу тебя и проверю.

— Аррргх, ненавижу тебя, Каммерер! — донеслось мне в спину.

Я ухмыльнулся. Вот и правильно, Рафаил. Так и надо.

* * *

— Долго ли нам еще ехать?

Молодой мужчина с бледным лицом смотрел в окно старенькой мотокареты. Неубранные, заросшие пашни за стеклом сменились лесом, таким густым, что за деревьями было не видно солнца. Хотя на улице стоял день. Хронометр на его запястье показывал четверть третьего пополудни.

Мотокарету изредка потряхивало на неровной дороге, и всякий раз мужчину одолевало опасение, что следующего такого толчка это корыто не переживет. И они застрянут здесь всей дружной компанией. Чтобы он еще раз поддался на чужие уговоры и воспользовался казенным транспортом взамен своего, семейного? Да никогда.

— К ночи доберемся, батюшка Смоляков. — ответил тощий как спица мужик в заношенном сюртуке. Его маленькие глазки за мутными линзами очков и кривая шея делали мужика похожим на черепаху. — Понимаю, что путь неблизкий, вы, должно быть, утомились. Ничего не поделаешь — свое имение Митасовы выстроили вдали… вдали…

— От людей, — подхватил его спутник, одышливый толстяк, державший на коленях клетчатый плед.

— Ну зачем же ты так, Виктор Вячеславович, грубо, — укорил его тощий, — в этом есть и плюсы. Место уединенное, тихое, кругом природа, рай для человека, которому уже поперек горла стоит городская суета и шум. А таких людей, надо сказать, становится все больше с каждым годом. Вы не переживайте, батюшка-граф, на ночлег останавливаться не станем. Водитель у нас опытный, впотьмах не заплутает. Еще пятьдесят верст одолеем, как раз и доберемся.

— Ну да, конечно, — желчно вздохнул Виктор Вячеславович, — эти гады Митасовы как будто нарочно забрались туда, куда черти телят не гоняли. Даже в гости к транскерванскому владыке доехать проще будет, пожалуй, а ведь он живет в горах…

«Черепаха» посмотрел на толстяка с укоризной и толкнул его локтем. Толстяк обиженно засопел и возмутился?

— Чего? Хочешь сказать, Валька, что я неправду графу сообщил, что ли?

Однако молодой граф Смоляков не обратил внимания на его слова. А может, просто сделал вид, что не обратил. В прокуренном и душном салона мотокареты установилась тишина. Только впереди, за перегородкой, отделяющей водительское место от пассажирских, слышалось хриплое пение. Мужик за рулем развлекал себя самым нехитрым способом.

— В городе новый шериф, — голосил он, — и мы все ему не по вкусу / Раньше что-то где-то плохо лежало — бери / А теперь время вынести мусор.