Демонолога вызывали? Том 1 (СИ) - Вольт Александр. Страница 5

Ее рука мягко отпустила мою голову, от чего мир снова качнулся и теперь я видел только свои ноги и землю. Все было залито кровь.

На языке появился железистый привкус. Ощущение, что по гортани течет вода усиливалось, а мир перед глазами тускнел, пока не стал похож на узкую точку света. Словно я стоял посреди подземного тоннеля, а впереди был выход. Где-то очень-очень далеко. Вот настолько стало темно, пока свет совсем не угас.

Мир стал глухим, словно звуки доносились через толстенную подушку, пока я не оглох окончательно.

Демон… О́лог… Исчадие ада с каламбурами. Где я просмотрел? Когда облажался? Зазнался, получается. Сильнейший демонолог континента попался в детскую ловушку. Пентаграмма оцепенения. Блеск.

В непроглядной темноте и пустоте, в которой я находился, были только ощущения. Наверное, так себя осознают слепоглухонемые. Тьма и только осязательность.

Ноги подкосились. Я ощутил как упал на землю. Влага. Вкус железной подковы на языке. Боль.

«Нет, я не умру, — подумал я. — Контракт не даст мне этого сделать раньше отведенного срока».

Мир вспыхнул перед глазами куда ярче и резче, чем можно было ожидать. Со всех сторон до меня доносились вопли. Повсюду полыхало пламя. Огромные языки вырывались из-под земли. Сердце гулко стучало в груди, отдаваясь равномерным «бом-бом-бом» в ушах. Я стоял на каменном уступе, а передо мной высился огромный трон из черепов, на котором возвышался Он. Азазель. Крылатый краснокожий демон, как с картины. Его длинный лысый хвост метался под ногами, как у недовольного кота.

Он ехидно смотрел на меня, скаля желтоватые зубы, подперев подбородок когтистым кулаком.

' Нет. Так просто я не умру".

Глава 3

Митасов

— III —

— Ну? Чего молчишь? У тебя, я так понимаю, есть вопросы, на которые ты хочешь услышать ответы? — вопрошал демон.

Его красная морда смотрела на меня свысока, а лысый хвост лениво метался под ногами. Леденящие душу вопли сбивали с мыслей. Но самой главное была вот эта:

«Я в Аду?»

— Да, мой дорогой, — улыбался Азазель. Нет, скалился. Он что, читает мои мысли? — Ты дома. Там, где тебе следует быть.

— Мы договаривались о другом. — сказал я, цедя каждое слово. — Ты обещал, что я буду самым сильным на земле. Самым могущественным демонологом.

— А я солгал? — удивился демон, подняв брови. На его морде действительно отпечаталась маска удивления. — Марк, ты действительно был самым сильным демонологом на твоей планете. Но самый сильный — не значит бессмертный. То, что тебя смогли обвести вокруг пальца, кучка поехавших приверженцев конца света говорит в дурном тоне только о тебе. Тем более, что это сделал человек, которому ты доверял больше всего.

Я скрипнул зубами от злости.

Он откинулся на спинку своего трона, сложив когтистые лапы на животе и рассматривал меня, как кошка рассматривает мышонка в углу, которому некуда бежать.

— В договоре написано, что я буду жить долго. Очень долго. И буду самым сильным. Подними контракт, демон. Посмотри, что там сказано.

— Ох-хо-хо, посмотрите, — он наигранно смеялся, словно играл на публику, — у щенка появились зубки. Как любопытно.

Азазель отставил лапу в сторону от себя. Его кисть загорелась ярким пламенем, после чего он тряхнул ею, словно сбрасывал брызги воды. В лапе был древний пергамент с завернутыми краями.

— Каммерер Марк Андреевич. Двадцати семи лет отроду. Заключил договор с одним из верховных демонов Ада, именуемого Азазель, о том, что… он будет жить не менее ста пятидесяти лет и будет самым сильным демонологом на планете. В обмен на это, по истечению обозначенного срока, он отдает свое тело и жизненную энергию во владения Азазеля на веки вечные.

Он перевел взгляд с пергамента, который рассыпался на пепел. Его подхватил порыв горячего ветра и разнес по пространству вокруг.

— Верно, — сказал я, чуть вздернув подбородок. Я не боялся его. Чего можно бояться, если я уже попал в ад? Только бесконечных мучений и страданий. Но меня они если и ждут, то через сто пятьдесят лет, а до того я планирую найти выход из скверного положения.

— Ну, — он хлопнул в ладоши, — значит так тому и быть. — Уговор дороже денег, не так ли?

— Так.

Он сделал круговое движение рукой. В пространстве образовалось овальное «окошко», в которой был видел мир. Я наблюдал за происходящим, будто со стороны. Словно смотрел кино. Это был темный переулок. Виднелась мощеная булыжниками дорога. Никакого асфальта. Мох на старых глиняных домиках.

« Это не мой мир… — пронеслась в голове мысль».

— Верно, — сказал Азазель, снова широко улыбаясь.

Я видел, как в этом самом переулке четверо парней пинали тело на земле. Тело скрутилось в калачик, прикрывая голову, живот и пах руками и ногами. Молотили его не прям чтоб со всего размаху. Скорее просто топтали ногами, но даже от этого — приятного мало.

Я видел кровь, текущую из его носа. Видел большие синяки под закрытыми глазами. Бледная кожа, коричневый короткий сальный волос, грязные тощие руки. Он явно недоедал.

— И что ты мне предлагаешь? — спросил я у демона.

— Вот твое новое тело, — он демонстрационным жестом указал в сторону «проектора».

— Какое из?

Азазель рассмеялся, закинув голову.

— Угадай.

Я скривил губы, понимая на что он намекает. Цыкнул зубом.

— Ясно.

— Молоде-е-е-ец. Соображаешь. Гляди, так и мозгов с опытом наберешься…

— Мои силы будут со мной? — перебил я его. Он снова осклабился.

— А сам как считаешь?

Надоел меня ставить в подчиненную позу и заставлять отчитываться и отвечать на вопросы.

— Считаю, что обязаны быть со мной. Я душа. Моя сила закреплена за душой, а не телом. Значит все мое могущество должно идти со мной вместе.

Азазель лукаво ухмыльнулся. Встал с трона, после чего сделал шаг со своей гряды и, размахивая широкими перепончатыми крыльями, мягко приземлился возле меня. Его хвост обвил мои ноги, как змея. Такой же гладкий, скользкий и неприятный на вид.

Он опустил голову и посмотрел мне прямо в глаза. У него были полностью черные глаза, а зрачки — оранжево-янтарные. Демон смотрел куда-то внутрь меня.

— Не говорю «по рукам». Контракт давно подписан. Говорю: до скорого.

Толчок я осознал постфактум. Азазель пихнул меня своей лапой в спину, от чего я влетел в овал, в котором показывали кино и провалился во тьму.

* * *

Сколько я находился во тьме — тяжело сказать. Пустота — это такое пространство, внутри которого время не имеет власти. Оно неизмеримо и неощутимо. Это могла быть минута, а может несколько часов.

— Я бы посоветовал тебе как минимум — узнать хоть что-нибудь о мире, — пронесся в пространстве голос, искаженный эхом и отражением. — На крайний случай — узнать что-то о себе.

— Азазель? Где я?

В ответ тишина.

А дальше я услышал плач. Кто-то тихонько хныкал. Я огляделся в этой темноте и увидел (да-да, именно увидел) парня, которого видел ранее в овале адского кинопроектора. Он сидел на заднице, подобрав под себя ноги. Голова упиралась в колени, а руки обнимали голени. Он тихонько хныкал.

Я подошел к нему осторожно. Наверное, он не заметил моего присутствия, пока я не сказал:

— Эй… ты в порядке?

Он слегка вздрогнул и замер. После чего поднял голову. Красные зареванные глаза, слезы и сопли растеклись по его лицу.

— Нет, — сказал он дрожащим и гнусавым голосом. — Я умер.

— С чего ты взял?

— Я так почувствовал, — сказал он. — А теперь ты здесь. Ты же смерть?

— Нет, — тихо сказал я, присаживаясь рядом. — Как тебя зовут?

— Андрей.

— А я Марк.

— И я Марк, — сказал он, улыбнувшись и утирая слезы на скулах и глазах.