Легко ли быть одной? - Туччилло Лиз. Страница 36

Она подняла глаза.

– А почему бы и нет? Разве не здорово поиметь с кем-то секс и при этом не испытывать никаких ожиданий? И не будет этого горького осадка из-за того, что тебе не перезвонили, ведь они проститутки.

– Но не кажется ли тебе, что это как-то…

– Что? Вульгарно?

– Ну да. Типа того.

– Ну, возможно, это именно то, через что нам нужно будет переступить. Я считаю, что это классная идея – секс за деньги. Я знаю многих женщин, которые реально нуждаются в сексе. Я думаю, было бы правильно, если бы мы просто опустили аспект вульгарности.

– А как насчет такого аспекта, как СПИД? Или соображений вроде «да они все гомики, эти проститутки»?

Джорджия поставила свой кофе на стол.

– Послушай. Я не хочу быть одной из одиноких женщин, у которых нет секса по три года. Я хочу чувствовать на себе тяжесть мужика. Который целует меня. Обнимает. Но я не хочу иметь секс со всякими придурками, которые делают вид, будто я им нравлюсь, хотя на самом деле это не так. И считаю, что нанять проститутку – это выход.

– Но ведь ты будешь им платить. Это не повлияет на удовольствие?

Джорджия пожала плечами.

– Возможно. – Она продолжала формулировать свою теорию. – Это я и хочу выяснить. Потому что думаю, именно так и нужно себя вести, оставшись одной: попробовать сохранить сексуальную активность, причем любой ценой.

– Вот уж действительно любой ценой – в буквальном смысле, – не удержалась от замечания я, все еще пребывая в шоке. – У женщин все по-другому. Мужчины будут входить в нас. А это как-то жутковато.

– Джулия, иди глянь на этих парней. Они вовсе не вульгарные. Они горячие.

Вздохнув, я опустила ноги с кровати на пол и поплелась в своих фланелевых мужских шортах и футболке к кухонному столу. Джорджия подсунула портфолио ко мне.

– Я думала заказать на завтрак рогаликов, но теперь полагаю, что это будут красавцы кексы. – Это я так саркастически сострила.

Джорджию мое высказывание не позабавило. Я взглянула на фотографии. На них были мужчины в костюмах, а потом – они же, но уже без рубашек. Листая страницы, я вынуждена была признать, что, хотя эти ребята выглядели очень эффектно, своей миловидностью и прическами лишь слегка напоминая геев, совсем уж вульгарными они не были.

Мне удалось вообразить себе невинную сторону этого дела. Может быть, это мужчины, которым просто посчастливилось иметь врожденный талант доставлять удовольствие женщинам, и этот талант они решили использовать для получения финансовой прибыли. Возможно, сами себе они представляются социальными работниками на фронте сексуальных услуг или же ну очень личными тренерами. Возможно, из-за того, что это все-таки мужчины, такой обмен услуг на деньги мы не должны рассматривать как своего рода жертву с их стороны. Эти мужчины на фотографиях, одетые в костюмы и галстуки или в плавки, выглядели как симпатичные стриптизеры, которых мы видели в Париже: избыточно мускулистые, немного простодушные и жаждущие ублажать. Если же посмотреть на них с другой стороны, конечно, с такой внешностью они могли бы сойти и за серийных убийц в каком-нибудь среднестатистическом районе.

– Думаю, выглядят они не так уж плохо, – сказала я.

– Я же тебе говорила. Я обязательно это сделаю. Если сегодня вечером меня никто не поцелует, завтра утром первым делом я позвоню туда. Прежде чем завтра вечером улететь из Рио, я хочу физического контакта с мужчиной.

Я прикусила язык, а сама стала размышлять, как мне организовать так, чтобы мою подругу кто-нибудь поцеловал или сделал еще что-нибудь похлеще. Джорджия добавила:

– Флавия пригласила нас на большую вечеринку, которая состоится сегодня вечером в какой-то школе самбы. Я сказала ей, что мы с удовольствием придем. В восемь она за нами заедет.

– Не означает ли это, что кто-то будет учить нас танцевать самбу? – с надеждой в голосе спросила я.

– Что ж, если этого не произойдет, вернувшись домой, ты всегда можешь обратиться к подружке моего мужа, Мелеа. Думаю, что клиентов у нее хватает, – сказала Джорджия и снова пригубила свой кофе. – Я тут подумала, а не окажется ли там весь зал забитым преподавательницами самбы, которые уводят чужих мужей? Вот будет забавно, верно?

Она подняла правую руку и заправила волосы за ухо. Раньше я никогда не просыпалась с Джорджией в одной комнате; без макияжа и с лицом, ярко освещенным лучами утреннего солнца, она выглядела молодой и очень красивой. В тот момент мне казалось, что будущее открывает ей массу возможностей для счастья и света. И я жалела, что Джорджия этого не чувствует. Но пока она раздумывала о Дейле и Мелеа, я понимала, что в этой комнате одна лишь я знаю, на что способна моя разведенная и горюющая по этому поводу, забавная и немного сумасшедшая подруга.

Элис в пижамных штанах Джима и майке на бретельках стояла у Джима на кухне и, наливая в стакан воду, размышляла о таком явлении, как регулярный секс. Уже выпивая эту воду, она вынуждена была признаться самой себе, что в бочке меда все-таки имеется ложка дегтя.

Постоянный секс с одним и тем же человеком срабатывает только в том случае, если этот человек тебя по-настоящему возбуждает. Тогда это самое лучшее занятие на свете. Но если ты в этого человека не влюблена, это может стать проблемой. Последние пару раз, когда у Элис был секс с Джимом, она вдруг поняла, что ей скучно. Он все делал правильно, он был идеально хорош с любой точки зрения. Однако он ее элементарно не заводил. Сейчас она стояла у кухонной стойки и думала о том, как уныло будет, если до конца ее дней секс для нее будет лишен страсти.

Элис отчаянно хотелось как-то решить эту проблему. И нужно сказать, что решать проблемы она умела: не существовало на свете такой сложной ситуации, которую она была бы не в силах разрулить. Если бы Элис чуть больше знала о геофизике, она решила бы задачу с глобальным потеплением в мгновение ока. Ставя стакан в мойку, моя подруга была уже уверена: страстный секс с Джимом для нее вполне возможен.

Элис прошла по коридору к нему в спальню. Он лежал на кровати и читал. Подняв на нее глаза, Джим улыбнулся.

– Привет, детка, – сказал он.

– Привет, – откликнулась Элис.

Даже в пижамных штанах и майке на бретельках она выглядела знойной, и Джим не мог этого не заметить. Элис долго смотрела на него, размышляя над тем, что, собственно, представляет собой страсть, каковы ее ингредиенты и составляющие. Описывая кого-то, люди часто говорят: «Он такой страстный». А что это, в сущности, означает? В задумчивости Элис подошла к краю кровати и села к Джиму спиной. «Это означает, что он легковозбудим, – подумала она. – Полон энтузиазма. Он все силы отдает тому, во что верит». Джим положил ладонь ей на спину и погладил ее. Элис возбуждало то, что у нее наладились отношения, что ей не нужно шататься по свиданиям непонятно с кем, что она чувствует себя уверенно и спокойно. Ее возбуждало то, какой хороший человек Джим и как он ее любит. Элис закрыла глаза и попробовала направить все это возбуждение в область промежности. В конце концов, эмоции – это всего лишь энергия. Так что она может взять эту энергию и превратить ее в сексуальную. Элис чувствовала руку Джима у себя на спине и отпустила свои мысли в свободный полет. Как приятно его нежное прикосновение. Как приятно заниматься сексом. Элис повернулась, обхватила лицо Джима ладонями и крепко поцеловала его. Потом вскарабкалась на него сверху и с силой прижалась к нему всем телом. Он просунул руки ей под майку и коснулся ее грудей. Она шумно вздохнула от удовольствия.

Элис мысленно улыбнулась. Чтобы иметь страстный секс, ей совсем необязательно сгорать от страсти к Джиму. Потому что она сама страстный человек. Элис страстно верила в права обездоленных. Страстно выступала против смертной казни. Страстно переживала за мир во всем мире. Элис продолжала горячо целовать Джима и крепко обнимать его, а потом немного наклонилась, как раз достаточно, чтобы он перекатился на нее сверху. Элис стянула с него футболку. Стащила длинные трусы. Джим снял с нее пижамные штаны и положил ей руку между ног. Элис от возбуждения стала судорожно ловить воздух ртом. Она думала о том, как устроит, чтобы до конца жизни кто-нибудь всегда делал ей вот так. Элис охнула снова, уже громче. Джим был возбужден до предела – он еще никогда не видел ее такой. Его орудие было твердым, дыхание участилось, когда он вошел в нее. Элис обхватила его ногами за спину и вцепилась ему в волосы. Они целовались – страстно, едва дыша, с участием губ, языка и зубов. Элис громко стонала. Она любила мужские органы, мужские органы внутри себя, и собиралась полюбить и Джима, который схватил ее и усадил на себя верхом. Элис оседлала его, и теперь они оба сидели, раскачиваясь вперед-назад. Джим целовал ее в шею, и у Элис, когда она ритмично поднималась и опускалась, в голове мелькнула мысль: «Как я смогу все это поддерживать?» Они продолжали двигаться, Элис пыталась сосредоточиться на собственных ощущениях, когда в голове у нее вспыхнула еще одна мысль: «Это отнимает много энергии». Джим продолжал целовать ее, а у Элис возникла лучшая идея в ее жизни. Идея, позволившая ей понять, как это может стать возможным, как она сможет это поддерживать и не тратить на это такое количество энергии: в это время она просто может думать о Брэде Пите. Выбор был очевиден, но не это важно. Элис прошлась по его творчеству. Вспомнила стройный торс Брэда Пита в «Тельме и Луизе», его мускулистый торс в «Бойцовском клубе» и его совсем уж мускулистый торс в «Трое». Потом подумала о том, как он бросал Анджелину Джоли о стену в «Мистере и миссис Смит». Приближаясь к вершине, Элис поняла, что может думать о Брэде Пите до конца своих дней. У них свободная страна, черт побери, и никому не обязательно об этом знать. Она имеет право думать о Брэде Пите, Джонни Деппе или даже о Томе Крузе, который, как она знала, был немного странноват; но она все равно любила накачанные торсы, независимо от того во что там этот самый торс верит. Когда ее внутренней страсти будет недостаточно, эти ребята всегда будут у нее на подхвате. И представив себе напоследок Брэда Пита в блестящих золотом металлических латах, взмывшим в воздух в замедленной съемке, Элис воскликнула: