Адриан Моул: Дикие годы - Таунсенд Сьюзан "Сью". Страница 27

Барри Кент делает для Второго канала Би-Би-Си фильм о своих «корнях». В кооперативном магазине все проходы загромождены телекамерами. Я не смог добраться до полки с кошачьим питанием и пожаловался менеджеру (которому, кстати, на вид больше семнадцати не дашь). Тот ответил:

— Сегодня к нам сам Барри Кент придет. — Так, будто речь шла о королевской персоне.

Я сказал:

— А мне надристать. Мне нужно три банки «Вискас» — и немедленно !

Мальчонка отполз и подобострастно попросил какого-то оператора передать ему три банки кошачьей еды. Как мне показалось, с некоторым недовольством оператор подчинился, а я, уплатив этой жертве звездной болезни, покинул магазин.

Мамочку убедили рассказать перед камерой о «Барри Кенте, каким она его когда-то знала». Я убеждал ее рассказать правду — о том, как он помыкал другими, врал, каким неотесанным и тупым был, в общем — каким мы знали и презирали его.

Но мамочка сказала:

— Я всегда считала Барри ранимым ребенком. — Режиссер заставил ее стоять возле переполненного мусорного бака на колесиках в проезде, сбоку от дома.

Мамочка спросила:

— А разве меня не загримируют как следует — настоящий гример?

Ник, режиссер, ответил:

— Нет, миссис Моул, мы стремимся к достоверности.

Мать потрогала болячку на губе и сказала:

— Я рассчитывала на небольшой камуфляж вот этого.

Тут ей прямо в лицо врубили мощный прожектор, который высветил каждую складку, морщинку и мешок на коже.

Режиссер заорал:

— Поехали! — И мамочка поехала. Крышей. После семнадцати дублей съемочная группа Второго канала Би-Би-Си собралась, упаковала свое оборудование и уехала. А мамочка побежала наверх и бросилась на кровать. Не бывает зрелища более жалкого, чем объект несостоявшегося интервью.

Кент до сих пор гарцует по нашему району. Я видел, как его снимали, когда он шел по улице. На нем было пальто до пят, ковбойские сапоги и темные очки. Я нырнул в сторону, с глаз долой. Не желаю, чтобы меня прилюдно ассоциировали с мурлом из «Дневника мурла».

Вывел пса гулять на то поле, где Пандора, бывало, каталась на Бутоне, своем пони. Пес очень быстро устал, обратно пришлось нести его на руках.

По пути домой встретил миссис Кент, мать Барри. Она выгуливала своего питбультерьера. Поинтересовался, зарегистрировала ли она уже эту тварь (как полагается по закону). Она ответила:

— Ой, да Мясник и мухи не обидит.

Я сказал:

— Меня не мухи беспокоят. Я забочусь о нежных телах маленьких детишек.

Она быстро сменила тему и сказала, что Барри выкупил ей муниципальный дом, в котором она сейчас и живет. Это меня довольно сильно рассмешило. Дом Кентов в нашем районе — символ убожества. Каждую зиму они рубят все внутренние двери на дрова.

Сегодня вечером завершил Главу Девятнадцать.

Джейка уже тошнило от интервью. Он приказал журналистам покинуть «Клуб Граучо» и оставить его в покое. Он повернулся к Ленни Генри и сказал:

— Давай выпьем, Лен.

Ленни улыбнулся в знак признательности, и Джейк щелкнул пальцами. Немедленно подбежал официант и почтительно склонился перед Джейком.

— Бутылку шампанского — большую, — и сделайте три бокала. — Поскольку Джейк только что заметил одного из своих лучших друзей Ричарда Инграмса [43], знаменитого по «Викторине новостей», — тот как раз входил в священные вращающиеся двери.

— Эй, Рич, сюда! — крикнул Джейк.

Из вестибюля донеслись звуки потасовки. Джейк повернул голову назад и увидел, как Лайам, менеджер, вышвыривает из клуба в канаву Кента Барри, несостоявшегося писателя.

Дорогая Бьянка,

По дальнейшем размышлении, могу ли я еще воспользоваться твоим предложением? Мне будет крайне удобно провести несколько дней в Оксфорде, ночуя у тебя на полу. Честно сказать, я не могу выносить больше ни мгновения жизни с моим семейством. Дело не просто в уровне шума и постоянных пререканиях; дело в каких-то мелочах — засохшей корке на горлышке бутылки соуса «Эйч-Пи»; склизкой мыльнице; собачьей шерсти в масленке. Можешь позвонить мне по вышеприведенному номеру в любое время дня или ночи. В этом доме никто не спит.

С моими самыми наилучшими пожеланиями,

Адриан Моул

Сегодня утром моя сестричка Рози сказала, что ненавидит меня. Вспышка ярости случилась после того, как я предложил ей хотя бы причесаться перед тем, как идти в школу. Мать поднялась с постели и спустилась вниз. Закурила вторую сигарету в день (первую она выкуривает еще в постели) и немедленно встала на сторону Рози:

— Оставь ребенка в покое.

— Но кто-то ведь должен поддерживать в этом доме нормы поведения.

— Кто бы говорил. Твоя бороденка выглядит как гнездо хорька. Даже не знаю, как ты переносишь ее так близко от своего рта. Санитарная инспекция уже давно бы ее закрыла.

В последовавшей за этим ссоре гадости говорились обеими сторонами, о чем я теперь сожалею. Я обвинил ее в том, что она нерадивая мать с распущенными нравами. Она контратаковала описанием меня как «плеснерожего мурла» и призналась, что втайне прочла мою рукопись «Гляди-ка!» и поняла, что с начала и до конца это чушь собачья. Она сказала, что «если произойдет чудо и рукопись опубликуют, я надеюсь, ты подпишешь ее псевдонимом, поскольку, если честно, Адриан, такого общественного позора я не перенесу».

Я уронил голову на кухонный стол и заплакал.

Мать тогда обняла меня и сказала:

— Ну, ну же, Адриан. Не плачь. Я не хотела. Я думаю, что «Гляди-ка! Плоские курганы моей Родины» — очень интересная первая проба пера.

Но все было напрасно. Я рыдал, пока организм не стал полностью обезвоженным.

10 часов вечера. Почему же Бьянка не позвонила? Я ведь наклеил марку первого класса.

Снял еще денег со счета Строительного Общества Маркет Харборо. Моя мечта стать владельцем собственного жилья отлетела в страну фантазий еще дальше.

Получил открытку с мостом в Форте — без обратного адреса, но с лондонским штемпелем.

Дорогой Адриан,

Я еду в Лондон искать приличную работу.

У меня назначено собеседование в «Бритиш Рэйл» [44]. Срочно. Отвечай, пожалуйста, на адрес моей подруги Люси:

Люси Клэй

Кв. 10

Декстер-Хаус

Когилл-стрит

Оксфорд

Она обещала передавать мне все сообщения.

Надеюсь, что у тебя все хорошо и ты счастлив. Скучаю по тебе!

С любовью,

Б.

P.S. Как насчет пола в Лондоне, когда я его найду?

Глава Двадцать:

Замыслы

Джейк выдернул провод заземления из газонокосилки, затем снова завинтил стопор. Он слышал, как мать разговаривает по телефону со своим новым любовником (школьником по имени Крэйг).

Он подождал, пока та не закончит ворковать в трубку свои ласки и не выйдет снова на террасу.

— Я подстриг половину газона, мама, — крикнул он, — но теперь мне пора в парикмахерскую.

Мать нахмурилась и обсыпала пеплом кашемировое платье.

— Но, Джейк, дорогуша, — возразила она. — Ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда работа сделана лишь наполовину. — И направилась к газонокосилке сама.

Джейк внутренне хмыкнул. Он рассчитывал на эту черту материнского характера. Проходя в дом сквозь огромное двустворчатое окно, он услышал, как аппарат с воем завелся, и сразу за ним последовал пронзительный вопль.