Сделка с демоном (ЛП) - Райт Эми. Страница 19

— Черт!

Это такой человечный момент. Бедра Рина выгибаются вперед, и мои глаза наполняются слезами от его размеров. Затем соленая сперма попадает мне в горло, и я сглатываю изо всех сил, удерживая рот на члене, пока Рин с ворчанием не затихает.

Я выпускаю член изо рта с хлопком и поднимаю голову, чтобы посмотреть на Рина. Мое сердце вот-вот растечется в лужицу из чувств. Рин смотрит на меня сверху вниз с самым благоговейным выражением на лице, которое, я думаю, я когда-либо видела. Он отпускает мои волосы и проводит рукой по моей голове, большим пальцем бережно касаясь моих губ.

— Клянусь всеми богами, это было… это было…

— Хорошо?

Рин рычит. Он поднимает меня, мокрую от воды, из ванны. Я визжу и обвиваю руками его шею.

— Лучше, чем хорошо. Это было идеально. А теперь я очень, очень голоден.

О Господи. Я едва замечаю, как он заходит в спальню, не останавливаясь за полотенцем. Он укладывает меня на кровать, не вытерев ни меня, ни себя. И мне все равно, потому что моя киска превратилась в мокрое месиво, и я точно знаю, что будет дальше.

15

Рин

— Боже мой, боже мой! Рин, это слишком!

Мои когти обвиваются вокруг бедер моего милого человечка, а мое лицо зарывается в ее влагалище. Я не останавливаюсь, чтобы ответить. Я не могу остановиться. Она сможет выдержать еще немного.

Я не закончил. Прижимаясь к ней ртом, я посасываю и облизываю ее сочный маленький бутон, а затем высасываю из нее соки, пока ее тело пульсирует от удовольствия.

Ее маленькие тупые ноготки впиваются в мою голову, пока она не находит мои рога. Затем она хватает меня за них. Калли издает протяжный вопль. Ее бедра вздрагивают около моих ушей.

— О, Боже. О, черт!

Я сжимаю ее крепче, притягивая к себе. Конечно, она выдержит еще один. Мне просто нужен еще один.

Ее тело выгибается подо мной. Я должен держать ее крепче. Мои когти впиваются в мягкую плоть, и Калли стонет. Я лихорадочно ласкаю ее, втягиваю ее складки в рот, упиваясь ею. Ее вкус божественен — или это то, как я представляю себе божественность. Сладко-цветочный, соленый и абсолютно совершенный. Но следующее прикосновение испорчено чем-то новым. Вкус металлический и острый, совсем не такой сладкий, каким он был минуту назад. Хотя этот вкус мне знаком, и он наполняет меня ужасом: кровь.

Я отступаю назад, глядя на ее идеальную пизду. Ее идеальную пизду, которую я в исступлении задел своими чудовищными клыками. Пятно крови пачкает ее темные-розовые складки.

Мои ребра сжимаются под давлением при виде десяти кровоподтеков на ее бледной коже, там, где мои когти впились в ее плоть. Я отпускаю ее, увеличивая расстояние между нами, насколько могу, хотя и ненавижу это.

— Прости меня!

Мой член, мгновение назад возбужденный и пульсирующий, становится вялым.

Калли приподнимается на локтях и хмуро смотрит на меня.

— Что случилось? — она немного задыхается, ее щеки раскраснелись, волосы растрепаны.

Она выглядит восхитительно, но я не могу перестать пялиться на дрожь ее бедер и отметины на ее совершенном теле.

— Я причинил тебе боль.

Она, моргая, смотрит на свои бедра, а затем снова на меня.

— Я даже не почувствовала этого.

— Я все еще причиняю тебе боль. И я чувствую вкус крови на твоей пизде. Я порезал тебя и там.

Она проводит рукой между бедер и смотрит на нее.

— Там почти ничего нет, — она плюхается обратно на подушки, и на останавливающее сердце мгновение мне кажется, что она потеряла сознание. Я быстро наклоняюсь, чтобы проверить, как она.

Калли одаривает меня широкой улыбкой, настолько контрастирующей с моим собственным беспокойством, что я на мгновение не могу осознать это.

— Рин. Ты слишком сильно беспокоишься. Но нам, наверное, стоит немного отдохнуть, а? Девушка не может получить так много оргазмов подряд!

— Конечно, — я напряженно встаю и иду, оставляя ее, но она протягивает мне руку.

— Куда ты идешь?

— Я оставлю тебя отдыхать.

Калли переворачивается на бок и подпирает голову рукой.

— Ты не обязан уходить.

Я смотрю на нее сверху вниз. Я разрываюсь. Я хочу прижать ее к себе и ощутить ее запах в носу, даже если мне придется прекратить питаться от нее. Но если я это сделаю, у меня возникнет искушение, и я могу причинить ей еще большую боль.

— Давай, — Калли похлопывает по кровати. — Иди приляг со мной. Это был такой ленивый день, но мне даже нравится.

Не в силах сопротивляться, я забираюсь обратно в кровать, ненавидя себя за слабость. Она поворачивается, и я прижимаю ее к груди, очень аккуратно поглаживая когтями ее бок. Я проявляю особую осторожность, чтобы не поцарапать ни единого дюйма ее тела. Калли вздыхает и придвигается ближе, и мой член снова оживает. Чертов орган.

Я поспешно переключаю мысли на что-то другое. Я причинил ей боль. Нельзя допустить, чтобы это повторилось. Должно быть, это связано с сексуальной разрядкой, которую она подарила мне ранее. Ни один человек никогда не пробовал меня на вкус. Должно быть, это отняло у меня больше сил, чем я предполагал. Я никогда не испытывал такого отчаянного желания насытиться, как после того, как Калли вытянула из меня семя и выпила его.

Мне придется быть более осторожным.

Даже если я не могу контролировать свой член, я могу не позволить ей снова опустошить меня таким образом. Мне не нужно кончать. Я могу продолжать брать у Калли все, что мне нужно, если только не позволю себе снова опасно истощиться. Тогда я смогу сохранять контроль над собой и не причиню ей боль.

Приняв решение, я зарываюсь носом в ее мягкие золотистые волосы и глубоко вдыхаю. Она издает долгий вздох, звук такой довольный, что сжатый кулак беспокойства в моей груди немного ослабевает.

Несколько часов спустя я все еще держу Калли на руках, но ее желудок протестующе урчит, и я понимаю, что мне нужно быть более внимательным и регулярно кормить ее. Особенно если я собираюсь питаться от нее ежедневно, что я определенно намерен делать.

Я высвобождаюсь из ее объятий и сажусь.

— Я закажу тебе что-нибудь поесть.

Калли зевает и потягивается, и я с трудом могу отвести взгляд от ее идеальных розовых сосков, выглядывающих из-под одеяла, чтобы сосредоточиться на ее словах.

— Вау. Который час? У меня такое чувство, что мы сегодня ничего не делали, кроме как спали и трахались!

— Тебе больше ничего не нужно делать. Кроме еды. Тебе нужно поесть.

Она смеется и встает с кровати и одевается во вчерашнюю одежду. Я свирепо смотрю на нее. Не только потому, что эта одежда прикрывает ее великолепное тело, но и потому, что Кали не должна носить то же, что и вчера.

— Я закажу тебе и новую одежду.

У Калли отвисает рот.

— Ах, ты не обязан этого делать. Кроме того, я сама шью большую часть одежды для себя или переделываю ее. Так она лучше.

— Я хочу дать тебе все, что тебе нужно, — я уже ищу телефон, чтобы заказать ей еду, поэтому не вижу выражения на ее лице.

— Рин…

Я оглядываюсь и вижу, как она хмуро смотрит на меня.

— Ты не обязан это делать, ты знаешь. Мне все равно скоро нужно идти домой. Завтра у меня работа и еще много дел.

— Нет, — я знаю, что мой тон слишком резкий, когда это слово срывается с моих губ. Я делаю глубокий вдох и пытаюсь смягчить его. — Я еще не готов к тому, что ты уйдешь. Скажи мне, что тебе нужно сделать, и я устрою все так, чтобы ты могла остаться со мной.

Лицо Калли расплывается в улыбке, она подходит и прижимается к моей груди.

— Рин, это мило, правда. Но я большая девочка. Я должна сама позаботиться о себе. Мне нужно купить кое-что из еды в магазине на неделю, и мне нужно убраться в ванной. Понимаешь? Скучная рутина.

Я хмурюсь.

— Тебе не нужно было бы покупать еду или убираться в ванной, если бы ты просто осталась здесь.