Мой профессор (ЛП) - Грей Р. С.. Страница 27

Я пью второй коктейль, когда Александр, наконец, отрывается от работы, чтобы найти меня. Он приближается, все еще разговаривая с людьми, мимо которых проходит, но когда его глаза встречаются с моими, выражение лица меняется. На смену его публичной персоне приходит более доступный человек.

Он машет в сторону моего бокала.

— Что пьешь? Это вкусно?

— Их фирменный коктейль на этот вечер. Он цитрусовый и сладкий, — говорю я ему.

Он кивает и просит у бармена еще один, прежде чем облокотиться на стойку и посмотреть на меня. Секунду мы молчим. Он просто смотрит на меня, как будто не верит своим глазам.

Не знаю, чего ожидала от встречи с ним. Я росла единственным ребенком и большую часть времени был одинока. Интересно, насколько я изменилась, если бы Александр был рядом со мной на протяжении всей моей юности?

— Ты действительно похожа на Кэтлин.

Я улыбаюсь.

— И ты тоже похож на свою мать.

— Ты с ней встречалась?

Качаю головой.

— Я видела ее только на фотографиях. Она все еще во Франции?

Он кивает.

— Отказывается покидать Париж. Она настоящий сноб по отношению к городу.

Думаю, я бы тоже была такой, если бы жила там.

— Почему ты в Бостоне? — спрашиваю его.

— Работаю. А ты?

— Работаю.

Его глаза задумчиво прищуриваются.

— Сколько тебе лет?

— Мне только что исполнилось 25. А тебе? 30?

— Да, а Эммету — 33.

Не могу удержаться от смеха над тем, как все происходит. Это как быстрое свидание, только без возможности любовной связи.

— Это странно?

— Немного.

Я наклоняюсь вперед, взволнованная возможностью утолить свое любопытство.

— Где ты обычно живешь?

— В основном в Париже, но за последние несколько лет я так много путешествовал по работе, что едва ли задерживаюсь на одном месте дольше нескольких месяцев.

Хмурюсь, только сейчас осознавая, что у него нет сильного французского акцента, как я думала. Я говорю ему об этом, а он пожимает плечами.

— Мы с Эмметом учились в Сент-Джонсе больше десяти лет, и мне пару раз надирали задницу за мой акцент. Было лучше без него.

Конечно. Я знала, что они учились именно там. Сент-Джонс — это школа-интернат на севере штата Нью-Йорк, куда представители элиты со всего мира отправляют своих детей якобы учиться, но на самом деле это для того, чтобы они могли общаться с детьми из других известных семей.

И все же обидно за акцент.

— Твой тоже не такой, каким я его себе представлял. Но Кэтлин была американкой, так что это все объясняет.

Я зацикливаюсь на слове «была».

Значит, он знает, что моя мать скончалась. Я не была уверена.

Какая-то часть меня цеплялась за надежду, что Александр и Эммет ничего не замечают. Так было легче думать о них лучше. Но если он знал, если они все знали, и никто из них не протянул мне руку помощи за эти годы…

Мои мысли превратили вечер в безрадостное событие. Надо бы забыть об этом и наслаждаться моментом, но гордость не позволяет оставить несправедливость без внимания.

— Почему ты никогда не пытался связаться со мной? Хоть как-нибудь?

Его добродушное выражение лица меняется. Я порчу наш момент, омрачаю его грозовыми тучами.

— Ты должна понимать, насколько сложна вся эта ситуация.

— Это не обязательно должно быть так, — говорю я, как наивный ребенок.

Он проводит рукой по волосам.

— Мой отец и Эммет…

— Не хотят иметь со мной ничего общего.

Он тяжело вздыхает.

— Не надо приукрашивать. Я знаю правду.

Он принимает напиток от бармена и делает большой глоток, прежде чем ответить.

— Ты права в том, что они оба предпочли бы продолжать в том же духе. Они не видят смысла ворошить старые болезненные воспоминания.

— Но я не воспоминание. Я человек. И все еще здесь, после смерти моей матери… У меня нет семьи. Никого.

Когда заканчиваю, удивляюсь, что произнесла эти слова. Я никогда не была так откровенна с человеком, которого только что встретила. На самом деле я даже с Соней не откровенничаю. Она не знает, как сильно на меня до сих пор влияет смерть моей матери, как больно мне быть совершенно одной в этом мире.

В теплых карих глазах Александра столько сочувствия, когда он изучает меня.

— Я бы хотел, чтобы мы были братом и сестрой, но если уж на то пошло, я бы хотел, чтобы мы были друзьями. Мне не изменить прошлое, но в обозримом будущем я буду в Бостоне. Мы с тобой можем встретиться. Вот, дай мне свой телефон.

Достаю его из клатча и протягиваю ему. Пока он набирает свой номер, я оглядываюсь через плечо и вижу, как профессор Барклай входит через двойные двери бального зала. Мой желудок сжимается в тугой комок от беспокойства.

— О боже.

— Что?

— Я просто увидела человека, с которым предпочла бы не сталкиваться. Не знала, что он будет здесь.

Он возвращает мне телефон, затем поворачивается, чтобы поискать в толпе, пытаясь проследить за моим взглядом.

— О, правда? Кто? Я, вероятно, знаю его.

Я не задумывалась об этом, но теперь припоминаю, что видела профессора Барклая на фотографии с Эмметом и Фредериком в Париже. Снова окидываю его взглядом, на этот раз уже зная, как он будет выглядеть: совершенно сногсшибательно. Я пытаюсь защититься от его вида в смокинге, но это бесполезно. Некоторые мужчины созданы для того, чтобы носить черное.

— Мужчина, стоящий у двери. Высокий, каштановые волосы. Он принимает напиток от проходящего мимо официанта.

Брови Александра приподнимаются.

— Ты имеешь в виду Джонатана Барклая?

Я вздыхаю.

— Значит, ты действительно знаешь его?

— Довольно хорошо, вообще-то. Мы с ним вместе учились в Сент-Джонсе, хотя он ближе Эммету по возрасту. Они вместе играли в футбол.

— Конечно, он ходил в шикарную школу-интернат, — бормочу я себе под нос.

Александр смеется.

— Откуда ты его знаешь?

— Он мой новый босс. Ну, ты же знаешь, как это бывает. — Я машу рукой. — Босс моего босса.

— Понятно. И это просто потому, что с ним тяжело работать, или между вами что-то произошло?

Расслабляю лицо, понимая, что здесь мне следует действовать осторожно.

— Первое.

Он понимающе хмыкает.

— Могу себе представить. Чувствую, что должен извиниться от его имени.

Я улыбаюсь и качаю головой.

— Все в порядке. Правда в порядке. Просто всегда немного неловко сталкиваться со своим боссом на таком светском мероприятии.

Его кивок в знак согласия говорит мне, что он купился на мою тонко завуалированную ложь.

На главную сцену бального зала выходит ведущий с микрофоном и приветственной улыбкой.

Александр стонет, прежде чем повернуться ко мне.

— Послушай, через минуту они попросят нас занять отведенные нам места. Я не учел, что для тебя там не найдется места. Все это так формально. Мне жаль…

Касаюсь его предплечья, чтобы успокоить.

— Все в порядке. Я все равно не собиралась задерживаться надолго. Улизну, пока все ищут свой столик. Все будет так, как будто меня здесь никогда не было.

Это успокаивает его.

— Напиши мне, чтобы у меня был твой номер. Мы скоро встретимся, хорошо?

Я улыбаюсь и киваю.

— Скоро.

Затем я пробираюсь сквозь толпу, прячась среди людей, болтающих о том, за какой столик их посадили и с кем им придется сидеть в течение всего ужина. Я только переступаю порог фойе, когда слышу, как кто-то зовет меня по имени.

Мистер Бэнкс стоит в дверях бального зала, потрясенно улыбаясь. Рядом с ним стоит профессор Барклай, суровый и раздосадованный тем, что я здесь. Поистине эти двое — день и ночь.

Хотя я бы с удовольствием продолжила свой стремительный уход, вместо этого я направляюсь к ним.

— Я не знал, что вы будете присутствовать на сборе средств, — говорит мистер Бэнкс, когда я подхожу. — Вы здесь в качестве гостя?

— Да, но, к сожалению, у меня возникли кое-какие дела.

Мистер Бэнкс бросает взгляд на своего делового партнера, вероятно, потому, что странно, что он до сих пор не поздоровался со мной.