Стражи Армады. Предел везения - Андрейченко Владимир. Страница 57
– Ладно, хорош демагогию разводить, пойду встречать…
– Руку потом не мойте, товарищ майор, глядишь, и вы на повышение в скором времени.
– Сплюнь, Каноненко, сглазишь на фиг! – Севостьянов ухмыльнулся, но в душе остался благодарен подчиненному за высокую оценку. Вдруг он встрепенулся, вновь посерьезнел и скороговоркой выпалил: – А бумагу в туалете вывесил?! А то при прошлой проверке опозорились-то как! Всем постом рулон искали для начальника, засранцы…
– Да, уже выложил новый, и Лидок там все хлоркой обработала. Я, кстати, даже крючок на стенке для генеральского кителя прикрутил и линолеумом все оббил! А что, красиво звучит: командующий шестого участка заграждения Рубежа полковник Севостьянов…
– Да ну тебя! – бросил командир отряда. – Балабол…
Джип уже снижал скорость, подъезжая к шлагбауму. Часовой у желто-белой полосатой будки вытянулся по стойке смирно. Севостьянов тщательно притоптал ногой недокуренную сигарету, вздохнул и бодрым шагом поспешил на доклад.
– Да как так, товарищ командующий? Не могу я вас в одиночку пропустить на закрытую территорию! Вы же сами приказали: без вашего ведома… – майор осекся, поняв, что запутался окончательно. Вроде бы он действительно выполняет приказ сверху, но перед ним в данный момент находится тот самый начальник, кто этот приказ отдавал, и изъявил желание – в срочном порядке нарушить правила и въехать в Зону, минуя заграждение Рубежа.
Командир отряда едва не сходил с ума от противоречивых мыслей, а генерал, не дав ему на размышление даже секунды, оглушил громовым раскатом голоса:
– Да ты что, майор?! Охренел вконец?! Ты кому перечить вздумал?! Я ж тебя, щенка, в порошок сотру! Не видишь, что ли, я с товарищами из Госбезопасности еду для расследования дела особой важности?!
– Н-но… ведь н-не без сопровождения же, т-товарищ командующий… – продолжал настаивать Севостьянов, но лепетал он уже больше для проформы, заискивающим тоном, понимая, что продолжать спор с его стороны более чем неуместно. – Д-давайте, я вам хоть расчет «бэтээра» в-выделю для ох-храны?..
– Не надо, сказал! Некоторые вопросы настолько серьезны, что решить их можно лишь без посторонних глаз и ушей… Отворяй калитку, живо!
– Есть! – майор решил не испытывать больше терпения начальника. – Каноненко! Минное заграждение отключи на время и рощу слева от дороги обработай из пулеметов, а то я там движения странные наблюдал недавно!
После отрывистой команды дежурного по блокпосту два крупнокалиберных НСВТ басовито застучали в указанном направлении. В районе небольшой рощицы в воздух взметнулись тучи пыли. Так продолжалось в течение нескольких минут, после чего в ушах еще какое-то время отдавалось эхо выстрелов, и слышался звон отскакивающих от бетонных блоков гильз.
Тяжело вздыхающий Севостьянов стоял у закрывающихся со скрипом створок ворот и пристальным взглядом сопровождал удаляющийся в глубь Зоны внедорожник генерала. На душу его навалилась огромная скала ответственности за происходящее. Непонимание действий начальника не желало отпускать спазмом сдавленное горло. Позади раздались торопливые шаги, и послышался хрипловатый голос:
– Ты чего тут, Олегыч, войнушку развел? Никак опять монстры шалят?
– Да какие там монстры… – майор медленно развернулся к говорившему. – Представляешь, Викторович, сам строго-настрого команду дал: никого не пропускать ни под каким предлогом, и сам же туда ломанулся, якобы по срочным неотложным делам…
– Кто ломанулся? Что случилось-то, объясни! А то стоишь тут, как бедный родственник. Ты лицо свое в зеркале видел? Оно у тебя белее мела…
– Так Волотько…
– Кто?! Ты чего, с ума сошел, что ли?!
– Кто, кто… Волотько, говорю… Сказал, что с представителями Госбезопасности для какого-то расследования едет. Вроде как в сторону Пятихаток… Может, к Харитону или еще куда…
– Да ты совсем свихнулся, придурок?! Ты хоть раз видел, чтобы Волотько в Зону рвался?!
– Н-нет…
– Так какого хрена лысого ты его пропустил?!
– Да т-ты чё, Вик-кторыч, к-как я его мог н-не п-пропустить? Он же – к-командующий…
В голосе командира отряда уже не слышалось уверенных ноток. Он понял, что в данный момент произошло что-то действительно из ряда вон выходящее.
Взбешенный бармен затряс перед его лицом рукой, плотно охваченной белоснежной гипсовой повязкой.
– Кто с ним в машине был?! Ты их видел?!
– Да как-то мельком… Там стекла все так затонированы, что толком и не разглядишь тех, кто на заднем сиденье находится… Да! – встрепенулся майор, вспомнив вдруг что-то важное. – За рулем какой-то незнакомый капитан сидел… И, знаешь, я только сейчас сообразил… Мне показалось, что у него лицо заплывшее, а на левой руке пальцев не хватает…
– Чего?! – в этот момент толстяка затрясло еще больше, чем Севостьянова. – Вот же ты лоханулся, дебил! Скорее собирай погоню! Это те, кого мы перехватить должны были! Вот же заразы, а?! Ты посмотри, что удумали! Охренеть, новости! Самого командующего из-под носа увели! Ну, говорил же я тебе, что эти кадры не так просты, какими кажутся! Если они моего Костю порешат, я сам тебя на куски порву, лопух!
Пока бармен изливал фигурные выражения и словарные обороты, наученный соображать наскоро Севостьянов, собрав силу воли в кулак, уже не обращал на него никакого внимания, а отдавал резкие команды. Затем все звуки заглушила внезапно заверещавшая тревожная сирена. Начавшаяся на блокпосту суета в один миг потонула в воющем сигнале. Картина сумятицы очень напомнила старые кадры немого кино, когда герои, нелепо двигающиеся под музыку, смешно открывают рты, сталкиваются друг с дружкой и мимикой решают какие-то глобальные проблемы.
Наконец, когда от истошного звука у всех присутствующих заломило барабанные перепонки, майор выдал сильную затрещину любвеобильному лейтенанту, даже во время тревоги продолжающему отираться вокруг медсестры Лидочки. Тот пулей взлетел по наружной металлической лестнице на второй этаж наблюдательной вышки, и через несколько секунд непереносимый вой сошел на нет. Первое, что удалось услышать, как до сих пор кроет округу руганью бармен:
– …сколько, мля, на свете живу – никак не привыкну к глупости человеческой! Вот же долбодятлы! Родина требует героев, а матери рожают дураков! Куда ни плюнь – попадешь в дебила! А-а-а!
Но через мгновение истошный ор командира отряда перекрыл собой вопли толстяка:
– Ты – курва! – разносил медсестру давший волю нервам майор. – Да я тебя… И вместе с твоим хахалем-переростком! Во все возможные, просверленные природой отверстия!!! После меня ни один мужик тебя удовлетворить не сможет никогда в жизни!!!
Пунцовая Лидочка стояла, плотно прижавшись к стенке вышки, потупив голову и теребя в руках медицинскую сумку для оказания первой помощи, а Севостьянов продолжал:
– Сколько тебе повторять, что кнопка тревоги красная?! А ты уже в который раз синюю жмешь! Неужели самой такой звук нравится?! Ты что, оргазм получаешь от звука, которым монстров отпугивают?! У-у-у! Уволю на хрен и не посмотрю, что батька твой ветеран половины произошедших в последнее время боевых действий! У-у-у! Уйди с глаз моих долой, и чтобы я тебя видел очень и очень редко, а то все свои у-угрозы в жизнь воплощу!!! – но, понимая, что времени на разборки нет, резко развернулся к двум подъехавшим «бэтээрам» и, не снижая голоса, спросил: – Ну что, Каноненко, готовы?!
– Так точно, товарищ майор! Сташевский, – крикнул старший лейтенант ухажеру медсестры, – остаешься за командира! Попробуй тут только что-нибудь вычудить без нас, тогда сразу на Лидке женю и дворы мести отправлю! И не вздумай никуда о случившемся докладывать, иначе нам голов тогда не сносить! Давай, калитку открывай, живо! Внимательно за сектором наблюдайте, чтобы наше возвращение не прозевать! Надеюсь, мы ненадолго. Все понял?!
Лейтенант кивнул, бросив влюбленный взор на робко выглядывающую из-за угла Лидочку, и вновь взлетел по лестнице на второй этаж вышки – к пульту управления. А бармен все не мог успокоиться: